-Так что теперь, - старик разжал захват и оттолкнул от себя майора, - если с нашей «Бертой» или с кем-то из ее экипажа вдруг приключится какая-нибудь досадная неприятность, то вся ваша секретность вкупе с вашим позором немедленно станет достоянием широкой общественности. Имейте это в виду.
-Ах ты сукин сын! – воскликнул держащийся за свой глаз майор. До него только что дошел смысл допущенной промашки.
-Есть немного, - кивнул злорадно ухмыляющийся Борис, - без этого в нашем деле никуда.
-Паскуда!
-Хе-хе.
-Что уставился!? – офицер, словно в отместку, накинулся на меня, - собирай манатки!
-Вы все-таки меня им отдаете? – спросил я капитана без особой надежды.
-У нас с самого начала не было выбора, - Борис пожал плечами, - но я должен был выяснить, в чем тут дело. А ты впредь будешь лучше следить за своим не в меру длинным языком.
-Угу, - я понуро вздохнул и уже повернулся к двери в каюту, как вдруг в коридор вывалился Жан, разом превратив разворачивавшуюся тут драму в комедию.
Как всегда несуразный и нескладный, одетый в какую-то помесь футболки с пижамой, с помятой физиономией и распущенными рыжими волосами он производил совершенно сногсшибательное впечатление. Несколько иного рода, нежели Гильгамеш, но не менее убийственное. Если бы он работал клоуном в цирке, то администрация могла бы неплохо сэкономить на гриме – его попросту не требовалось. Мне захотелось одновременно и провалиться сквозь пол от стыда за такого члена моей команды и расхохотаться в голос.
-Mon Dieu! Что у вас тут происходит? – Жан обвел мутным взглядом раскинувшуюся перед ним картину – и валяющегося на полу десантника, который как раз начал подавать признаки жизни, и Дениса, убирающего пистолет в кобуру, и пунцового от ярости майора, сжимающего и разжимающего кулаки в бессильной злобе, - я пропустил что-то интересное?
Подробно описывать свой обратный перелет на Землю я не буду. Интересного по пути встретилось немного, кроме, разве что, самой возможности прокатиться на армейском курьерском челноке. Отход от «Берты», короткий разгон, прыжок, переход на орбиту снижения, торможение в атмосфере и посадка – вот, собственно и весь полет. Единственная разница состояла в том, что у простых смертных все эти процедуры заняли бы пару суток с учетом всех регистраций и получения разрешений, а мы уложились в пару часов.
За всю дорогу я не проронил ни единого слова. Не то, чтобы это было моей принципиальной позицией, просто меня никто ни о чем не спрашивал, да и сомнительно было, чтобы оскорбленный и униженный майор или его потрепанный охранник захотели бы со мной общаться. А пилоту и без моих вопросов дел хватало. Так что я оказался предоставлен сам себе и смог вволю поразмышлять над своим положением. Оптимизма мне мои раздумья не прибавили.
В конечном итоге я остановился на наиболее правдоподобной версии, что из меня собираются сделать шпиона, которого зашлют в логово никаров для сбора разведданных. И отказаться от этого предложения почти наверняка будет невозможно. И никто не станет особо задумываться над тем, как я буду при этом смотреть в глаза Кадесте.
Приземлились мы на каком-то военном аэродроме под Москвой, где нас уже поджидала машина. В столице я до этого бывал всего пару раз, а потому, как ни силился, так и не смог сообразить, куда меня везут. Сквозь затемненные стекла видно было не очень много. Да я и знал-то из ориентиров лишь Кремль, да Храм Христа Спасителя с Останкинской башней в придачу. Воспользоваться планшетом, чтобы определить свое местоположение, мне показалось неуместным, сам не знаю, почему.
Машина нырнула в подземный паркинг, где остановилась перед тяжелыми двустворчатыми дверями, и майор молча вытолкнул меня наружу. В холле, пройдя через дотошных охранников, мы вошли в лифт, который вознес нас куда-то на верхние этажи.
И вот здесь-то я уже как следует прочувствовал, насколько серьезны неприятности, в которые я влип. Тут буквально в воздухе витал аромат Большой Власти – художественный паркет, дубовые двери, полированная латунь дверных ручек. Наши ноги бесшумно ступали по мягким ковровым дорожкам, а тело так и просилось в объятия пухлых кожаных диванов. Я в своей поношенной куртке и изголодавшихся по каше кроссовках чувствовал себя инородным телом, угодившим в чужой организм. Того и гляди, лейкоциты набросятся. Люди, обитающие в подобных местах, на мелочи не размениваются, и их пристальное внимание к моей скромной персоне напоминало мне Гильгамеша, держащего крохотного муравья в своих могучих мозолистых пальцах. Достаточно одного неверного движения, и…
Мой сопровождающий открыл одну из дверей и пропустил меня вперед в приемную.
-Шагай, не зевай! – подтолкнул он меня в спину. Я потянул на себя толстую массивную дверь и шагнул в погруженный в полумрак кабинет.
-Господин генерал, ваш приказ выполнен – Олег Кулебкин доставлен, - отрапортовал майор.
-Благодарю. Вы свободны, - донесся до нас хрипловатый голос с дальнего конца огромного дубового стола.
За моей спиной четко щелкнули каблуки, и чуть погодя я услышал, как закрылась тяжелая дверь. Точнее, даже не услышал, а догадался по тому, как оборвался поток посторонних шумов, пробивавшихся из приемной. Вот тебе и вся благодарность за верную службу. Тебя колошматят об стены, тычут в глаза ножом, а все, что ты получаешь в итоге – просто «спасибо». Несмотря на неприязнь, во мне шевельнулось нечто, напоминающее жалость к незадачливому майору.
-Не стесняйся, Олег, проходи, - массивная фигура генерала поднялась мне навстречу, - я – Сергей Луцкий, заместитель секретаря Совета Безопасности.
Теперь я сообразил, почему его тяжелое грубоватое лицо показалось мне знакомым – я неоднократно видел его в новостях. Репортажи те, помнится, обычно касались различных неприятных инцидентов вроде терактов или крупных аварий, когда для разруливания ситуации требовалась помощь военных. Не самая приятная работа, но Луцкий подходил для нее как никто другой. Один его вид, его основательность, его грубоватое лицо с тяжелым взглядом сами собой подавляли любую суету и панику, возвращая людям трезвость мысли и вселяя в них спокойствие и уверенность.
-Присаживайся, - рукопожатие генерала было по-армейски четким и крепким, - ты есть хочешь?
-Нет, спасибо, - я осторожно опустился в предложенное кресло, словно оно в любой момент могло обернуться электрическим стулом. Совет Безопасности - это, конечно, лучше, чем Прокуратура, но мне все же было не по себе.
-Прежде, чем мы продолжим, - Луцкий подтолкнул ко мне по столу лист бумаги, - тебе придется подписать вот это.
-А что тут? – я вытянул шею, заглядывая в оказавшийся передо мной документ.
-Подписка о неразглашении. Вся информация, которую ты узнаешь здесь, в моем кабинете, является совершенно секретной. За любую утечку ты будешь нести ответственность в соответствии с действующим законодательством.
-Понятно… - было бы интересно спросить, что будет, если я откажусь, но внутренний голос подсказывал мне, что данная ситуация не имеет альтернативных вариантов развития. Я послушно взял лежавшую рядом на столе ручку и подмахнул документ. Интересно все же! Я как-то предполагал, что информацию будут больше трясти из меня, но коли наоборот, мне собираются сообщить нечто интересное, то что я теряю?
-Хорошо, - листок с моим автографом скрылся в одной из лежащих на столе папок. Генерал провел ладонью в воздухе и перед ним вспыхнули экраны мониторов, за его спиной ожил голопроектор, - ты уже знаешь, из-за чего ты здесь?
-Мне известно только что это каким-то образом связано с никарами, - я решил не вдаваться в подробности, чтобы не подставлять понапрасну несчастного курьера. Ему и так здорово досталось.
-Верно, - Луцкий коротко кивнул, - мы обычно стараемся не пропускать ни одной крупицы информации, касающейся этих ребят, но, поскольку прямой угрозы для безопасности страны они не представляют, предпочитаем не давить на людей, этой самой информацией располагающих. Что-то расскажет – отлично, о чем-то умолчит – ради Бога, не критично. Если станем наседать, с нами вообще перестанут разговаривать, только еще глубже все закопают. Но вот с тобой ситуация совсем другая.