VI

Между тем как всё это происходило в Америке, в России совершились странные события, которые будут памятны в истории, пока будут существовать земля и солнце.

Враждебные отношения, существовавшие между Петром Великим и его сыном, царевичем Алексеем, всё обострялись.

Пётр окончательно убедился в неспособности царевича продолжать начатые отцом преобразования государства, а государство было для Петра дороже всех семейных и родственных уз. Алексей же явно выказывал ненависть к отцу и непобедимое отвращение к военному делу, к строительству флота, к нововведениям в области государственного устройства, ко всему иностранному, словом, ко всему тому, чему Пётр Великий посвятил с такой энергией всю свою жизнь. Он соединился с врагами новых порядков, приверженцами старых обычаев, с попами и невежественным народом и не переставал вести развратную жизнь. Пётр начал обращаться с ним более сурово, и царевич, предвидя страшное будущее, опасался за свою жизнь.

Возвратясь домой после похорон жены, он нашёл у себя дома письмо от отца, из которого мы приводим несколько отрывков.

«После продолжительных походов мы наконец научились побеждать наших заклятых врагов — шведов к величайшему удовольствию нашего отечества, но моё горе превосходит мою радость, когда я представляю себе своего наследника, человека, неспособного управлять государством, не имеющего ни малейшего расположения к военному делу. Я не требую от тебя, чтобы ты вёл несправедливые войны, я желаю только, чтобы ты полюбил военное искусство и учился ему. Правление государством состоит из двух частей: из администрации и защиты страны. Не думаю, что достаточно иметь генералов, которые будут управлять вместо тебя; всякий смотрит на начальника, на главу государства, и соображается с его желаниями. Все любят, что он любит, и пренебрегают тем, чем он пренебрегает. Я не требую от тебя трудов, которые выше твоих сил. Я желаю только, чтобы ты занялся военным делом. Смотри, сколько князей, которые, не принимая личного участия в деле, подготовляли успех своих войск. Вспомни покойного короля Франции: он редко являлся среди своей армии, но он занимался ей с любовью; сколько великих дел совершил он, как много он прославил своё государство!

Я человек смертный; кому оставлю поле, засеянное мной с таким трудом? Ты всегда был дурного нрава и упрям. Все мои старания исправить тебя остались безуспешными. Ни угрозы, ни побои, ничего не помогло. Ты ничем не хочешь заниматься, не хочешь посвятить себя никакому труду, не хочешь ничего делать и проводишь всю твою жизнь в одних соблазнительных кутежах. Я думаю обо всём этом с болью в сердце и решил написать тебе моё последнее увещание и ещё подождать некоторое время, может быть, ты ещё исправишься. Если ты откажешься оправдать мои ожидания, то будь уверен, что я буду обращаться с тобой, как с гнилым членом. Не надейся на то, что ты мой сын, и не думай, что хочу только пугать тебя, я поступлю, как говорю. Для блага государства я не щадил своей жизни и, конечно, тем менее буду щадить такое бесполезное существо, как ты. Лучше достойный иностранец, чем негодный сын».

Царевич испугался.

   — Гибель моя неминуема, — воскликнул он в отчаянии. Положение его было безвыходным. Подчиняться требованиям отца и взяться за дело Алексей был не способен, так как был изнежен с самого детства воспитанием и разгульной жизнью. Он поспешно собрал своих постоянных советников: Лопухиных, Вяземского и Кикина; последний был его злым гением и давал ему самые гибельные советы.

   — Что делать, что предпринять, друзья мои, — спрашивал он их, ломая руки. — Отец не пощадит меня.

Его приятели советовали ему для вида отказаться от престола, а дальше действовать в зависимости от обстоятельств.

Алексей последовал их совету и написал отцу короткое письмо следующего содержания:

«Государь и отец!

Ваш сын действительно чувствует себя неспособным управлять государством и просит своего царя лишить его престола и завещать его второму сыну, родившемуся от императрицы Екатерины. Сын ваш для Себя просит только, как единственную милость, назначить ему пенсию для существования».

Это смиренное и покорное письмо сильно раздражило царя. Он ожидал, что сын если и подчинится отцовской воли, то по крайней мере не без некоторой борьбы, что он проявит хоть в малой степени твёрдость характера. Но его сын явился в его глазах тряпкой, поломанным тростником, гонимым по произволу ветра куда угодно. Это было противно такому энергичному темпераменту, каким обладал Пётр Великий.

В это время, в январе 1716 г., царь сильно заболел, его жизнь была в опасности, и Это обстоятельство ещё сильнее заставляло его думать о судьбе своих преобразований после его смерти. Поэтому тотчас после выздоровления он написал царевичу второе письмо.

«Ты в твоём ответе говоришь только о наследстве и не отвечаешь на то, что меня всего более занимает, — о твоей неспособности, о твоём равнодушии к общему благу...

Все знают, что ты ненавидишь моё дело, что ты после меня разрушишь всё, что я сделал для моего народа. Невозможно, чтобы ты оставался негодным, ни рыбой ни мясом. Переменись, покажись моим достойным наследником или будь монахом; иначе дух мой не успокоится, особенно теперь, когда моё здоровье слабо. Дай ответ письменно или словесно. Если не послушаешься, то я с тобой поступлю, как с простым преступником».

Царевич снова собрал своих друзей.

— Сделайся монахом, — советовали они, — и жди в монастыре благоприятного времени для исполнения твоих надежд.

Расчёт царевича и его друзей был верен: Алексей должен был ждать в монастыре, пока не пройдёт буря, а после смерти отца выступить во главе своих приверженцев, поклонников старины.

Алексей отвечал отцу в коротких словах:

«Государь, мой отец!

Я болен и не могу много писать. Я желаю поступить в монастырь и прошу на то ваше согласие».

Алексей.

Эта короткая записка довела до крайности раздражение царя. Он легко догадался, что всякая надежда на исправление сына напрасна.

В это время царь готовился к походу в Мекленбург. Накануне своего отъезда он зашёл” к сыну и спросил его, на что он решился. Царевич отвечал:

   — Я хочу поступить в монастырь.

   — Подумай хорошенько, — сказал царь, — не торопись, ты ещё молод, ты можешь ещё вернуться на верный путь. Подумай, я ещё буду ждать шесть месяцев.

Затем Пётр оставил Петербург, и Алексей был рад, что получил время исполнить свой плац.

Он давно уже имел намерение спастись от преследований отца бегством в какую-нибудь отдалённую местность. Сначала он думал скрыться под рубищами нищего, ходящего по святым местам России, бродя из одного монастыря в другой. Но его духовный отец Иаков Игнатьев нашёл этот план неудобным и полагал, что царевич может быть в безопасности только вне пределов России. Кикин старался найти ему убежище при дворе австрийского императора в Вене, который был женат на сестре Шарлоты.

«Я похлопотал о тебе в Вене, — писал Кикин царевичу. — Поезжай к императору Карлу, он тебя не выдаст».

Между тем как царевич обдумывал это предложение, пришло письмо от царя. Это было в последние дни августа 1716 г. Шестимесячная отсрочка минула, и Пётр напоминал сыну, что ждёт его ответа, и приказал царевичу приехать к нему лично и объявить своё решение.

Это обстоятельство подвигнуло молодого человека к решительным действиям. Оно могло служить удобным предлогом для успешного побега. Царь его звал к себе. Он отправился к Меншикову и попросил у него паспорт и денег на путешествие в Мекленбург.

Единственное, что останавливало Алексея, была Афросина. Царевич привязался к ней всей душой и не мог расстаться с ней. Но одно слово Меншикова решило его сомнение.