В ноябре, когда яблоко начало уже портиться, он разрезал его и достал семечки. Пять самых крупных он посадил в ящик, закрыл его металлической сеткой, чтобы не забрались мыши, и вынес в сад.

На следующую весну все семена взошли. Пять сеянцев Ваниного сорта прекрасно росли и развивались, но зимой три из них погрызли мыши, и они засохли. Это было большим горем. Ваня не раз плакал, а дед утешал, что погибли не лучшие. Два оставшихся сеянца были очень не похожи друг на друга. Один из них какой-то корявый, сильно отставал в росте и наконец тоже погиб от неизвестной причины. Зато последний рос и обещал стать настоящей культурной яблоней.

У сеянца были толстые побеги, широкие листья. Мальчик огородил его проволокой. На зиму он завязывал ствол деревца еловыми лапками и приучил Муфту сидеть около дерева, когда уходил в школу.

Ваня с нетерпением ждал подарка, который должен был получить через несколько лет.

Каждое лето он с волнением наблюдал за своим сеянчиком.

— Пойдем-ка, деда… Смотри. Это не плодовая веточка? — спрашивал он старика, притащив его к яблоньке.

— Нет. Ростовая. Видишь, как ее листья тянут. Ты не спеши. Придет время, и зацветет.

— А если ее в крону «антоши» привить?

— Не надо, внучек. Она еще молодая. Зачем торопить?

Приходилось ждать. Иногда закрадывалось сомнение. «А вдруг яблоки будут такие же маленькие, как и у дичка?» Эти опасения обычно появлялись тогда, когда Ваня доставал где-нибудь старую книгу о плодоводстве и вычитывал там, что из посеянных яблонь всегда растут дички. Дед резко возражал.

— Ты глупостям не верь. Иван Владимирович Мичурин делом доказал, что новый сорт можно вывести из семян.

Ваня успокаивался. Опытность деда и ссылка на Мичурина разгоняли все опасения.

«Какие же на ней будут яблоки? — думал Ваня, засыпая. — Когда она зацветет? Неужели через пятнадцать лет, как сказал Петр Захарович? Нет. Он пошутил. Дед сказал, что годика через четыре, а он лучше знает…»

Любитель цветов

— Франт лихой, набит трухой!

Молодой человек быстро оглянулся. На улице никого не было.

— Франт лихой, набит трухой! — снова раздался позади детский крик, как только он двинулся дальше.

Валентин Леденцов продолжал путь не оглядываясь. Он знал, что чем больше будет выходить из себя и злиться, тем больше удовольствия получит дразнивший. Самое лучшее — не обращать внимания. Скорей отстанут. Необходимо только узнать, кто дразнил, чтобы при случае рассчитаться.

Молодой человек дошел до перекрестка, свернул и, спрятавшись за углом, осторожно выглянул. Так простоял он минут пять. Никто из мальчишек не появился на улице.

Он пошел дальше и задержался около магазина, в зеркальной витрине которого можно было полюбоваться своим отражением.

Великолепный вид! Новенький с иголочки костюм, светлая кепка, голубая сорочка и темнокрасный галстук. Из верхнего кармана, по всем правилам моды, торчал платочек. Совсем на заграничный манер.

К сожалению, всю картину немного портило лицо: узкие глаза, широкий нос, большой рот и оттопыренные уши.

Налюбовавшись собой, Леденцов пошел к домику с зеленым палисадником. В открытом окне его появилась девушка.

— Валя, вы очень рано, — сказала она. — А между прочим, я готова. Погода хорошая?

— Для вас, как на заказ! — сострил молодой человек и засмеялся.

— Я сейчас.

Леденцов знал, что это «сейчас» может растянуться надолго, и поэтому устроился на скамейке поудобнее. На этот раз он ошибся. Девушка действительно скоро появилась на крыльце, закрыла дверь на замок и вышла на улицу.

— Между прочим, куда мы пойдем? — спросила она, хотя они еще с вечера условились итти гулять к железнодорожному мосту.

— Куда глаза глядят.

Он мельком взглянул на наряд девушки и остался доволен. «Показательная пара, — подумал он. — Не стыдно и по Москве пройтись».

— А зачем вы зонтик с собой захватили? От загара?

— Ну… мало ли! Так полагается.

Они тронулись медленным шагом по знакомым переулкам и скоро поровнялись с невысоким забором.

— Валя, смотрите, какая красота!

За забором был виден фруктовый сад. Штук семь яблонь, слива, две груши и несколько вишен. Все деревья усыпаны цветами.

— Это старика Морозова сад, — сказал молодой человек.

— Вот бы букетик такой на комод поставить, — вполголоса сказала Соня.

— Одну минутку терпения.

Молодой человек подошел к забору. В саду никого не было. В доме тишина. На улице пусто. Не долго думая, он ухватился за край забора, подпрыгнул, подтянулся на локтях и перемахнул в сад. В двух шагах, от забора росли вишни. Прячась за ствол, чтобы не увидели из окна, он нагнул нижний сук, отломил ветку и перебросил ее через забор…

— Валя, берегитесь, собака! — крикнула девушка, наблюдавшая в щелку забора.

Кавалер шарахнулся от вишни, но было уже поздно. Муфта со злобным лаем в несколько прыжков очутилась возле него, вцепилась зубами в брюки чуть выше колена и повисла. Шерсть на ней встала дыбом. Молодой человек уже успел ухватиться за забор и, лягнув собаку, подпрыгнул.

Ему удалось оторваться от собаки, перескочить через забор, но большой клок брюк остался в зубах Муфты.

В первую минуту он от волнения не мор оценить своего положения, но когда увидел за забором кусок материи, который с остервенением рвала собака, он пришел в ярость.

— Ты что? Ты что?.. — бормотал он. — Ты думаешь, я так оставлю?

Он хватался рукой то за кепку, то за брюки, беспомощно оглядываясь по сторонам…

Ванюшка проснулся от громкого лая Муфты и каких-то криков.

— Дедушка! Чего это Муфта?.. — спросил мальчик.

— А кто ее знает!..

— Слышишь, как она…

Такого захлебывающегося злобного лая мальчик никогда не слышал. Он быстро надел сапоги и выбежал на крыльцо. На крыльце стояла мать и умоляющим голосом успокаивала продавца продуктового магазина.

— Вы думаете, что можно собаками травить отдыхающих! — кричал он на всю улицу. — Вы думаете, что я так оставлю это дело! Если трудящийся человек вышел погулять в воскресенье, так ему можно новый костюм испортить! Я вам покажу!..

На дороге Ваня увидел Соню «между прочим», как ее прозвали ребята. В руках она держала большую ветку вишни и небрежно обмахивалась ею, как веером. Ваня понял всё.

Не помня себя он сбежал с крыльца, вырвал из рук девушки ветку и, когда повернулся, то оказался лицом к лицу с продавцом.

— Как ты смел… — задыхаясь от гнева, крикнул Ваня.

Он стоял, красный до ушей.

Леденцов схватил Ваню за ухо и потянул к себе, но тотчас же получил резкий удар по лицу вишневой веткой.

— Ванюшка! Что ты делаешь! — сказал дед, схватив Ваню за руку.

Он был поражен внезапной вспышкой внука. Обычно скромный, даже застенчивый, мальчик сейчас был неузнаваем.

Максим Савельевич Вознесенский, младший лейтенант милиции, сидел за столом в отделении и писал докладную записку вышестоящему начальству о том, что за время его дежурства никаких происшествий не случилось.

Как раз в тот момент, когда он собирался поставить подпись, за окном послышался шум голосов. Максим Савельевич прислушался и с досадой отложил законченный документ в сторону. «Пожалуй, придется заново переписывать», — подумал он.

Шум приближался, и скоро в дежурную комнату вошли четверо граждан.

В другое время Максим Савельевич поздоровался бы с ними за руку, но сейчас он был при исполнении служебных обязанностей, лицом официальным и поэтому спросил сухо:

— В чем дело, граждане?

— Максим Савельич, вот обратите внимание, — взволнованно начал было Леденцов, но дежурный его перебил.

— Я вам не Максим Савельич, а товарищ или гражданин дежурный.

— Виноват, товарищ дежурный, вот обратите внимание на вещественное доказательство. Вот здесь. Видите?

Дежурный заметил красную полоску на лице Леденцова. «Кто же его так разукрасил?» — подумал он.