Всегда твой Дж. Г.

P. S. Получил письмо от Френча, пишет, что постарается сам прочесть твою пьесу!

ДВА ПИСЬМА НАЧИНАЮЩИМ ПИСАТЕЛЯМ

1 августа 1912 г.

Дорогая мисс Н.!

Вы задали мне один из тех вопросов, на которые я обычно отказываюсь отвечать, и задали его так, что отказаться я не могу. Я так же, как и Вы, понятия не имею о том, nascitur или fit [59] писатель-прозаик. Зато я хорошо знаю, что только тяжкой, многолетней работой можно очистить собственные произведения от первородного греха.

Присланный Вами рассказ я прочел. Я бы сказал, что он удачен, но фальшив. В связи с тем, что Вам хочется выяснить, наверно, хорошо, что это так, а не наоборот. У Вас (для Вашего возраста) есть беглость письма, точность в употреблении слов — это ценно. Но в этом же для Вас и большая опасность, потому что Вы никогда не добьетесь того, чего хотите, пока не научитесь писать чувствами, проверяя каждое слово на верность самой себе и жизни. А легкость, которая, очевидно, есть у Вас от природы, толкает Вас на то, чтобы писать быстро, и о том, чего Вы не прочувствовали и не проверили жизнью. Советую Вам почитать русских, в особенности Толстого, Тургенева и Чехова (двух первых — в переводе Констанс Гарнет, изд. Хейнемана, Чехова «Черный монах», изд. Дакворт, Генриетта-стрит, д. 3) и роман Мопассана «Пьер и Жан», по-французски, вместе с предисловием. Может быть, Вы все это уже читали, тогда перечитайте и попытайтесь уловить искренность, какой проникнуты эти книги. Никаких оснований отчаиваться у Вас нет — я не побоюсь сказать, что в Вашем возрасте никто не может писать вещи, которые стоило бы читать. Мне кажется, что главный недостаток американской психики — это любовь к сокращенным путям. В искусстве сокращенных путей нет. Это неустанная тяжелая работа сознания, а еще больше — души. Нельзя создать ничего, что стоило бы читать, из того, что не стоило чувствовать или видеть. Не торопитесь писать, пишите только тогда, когда иначе не можете. Если, как Вы говорите, жизнь вообще и люди в частности кажутся Вам захватывающе интересными, жизнь и люди вознаградят Вас материалом, но над этим материалом нужно много думать, думать и отбирать, и не набрасываться на сюжет, пока он не созрел у Вас в сознании; пока он не стал связным, значительным и жизненным благодаря какой-то общей идее, его проникающей, которая соответствует Вашему пониманию жизни и человеческой природы.

Видите, я говорю с Вами без обиняков, совсем не так, как полагается говорить модному врачу.

Повторяю, не отчаивайтесь, работайте спокойно, упорно и сжигайте то, что Вас не удовлетворит, а главное — не давайте Вашей легкости и всему, что из нее проистекает, погубить Вашу искренность. Желаю Вам всяческой удачи.

Искренне Ваш

Джон Голсуорси.

Уингстоун, 5 июня 1920 г.

Дорогой мистер Дж.!

Только что получил Ваше письмо от 30 мая. Первый мой Вам совет — не торопитесь печататься. Если человек не составил себе какого-то представления о жизни на основании собственной жизни, чувств и опыта, то ему нечего сказать такого, что другим стоило бы слушать. Обычно писать начинают слишком рано, и из тех, кто начинает очень молодым, лишь очень редкие чего-то достигают.

И дело не в том, чтобы научиться писать, дело в том, чтобы выработать определенное мировоззрение и иметь что сказать.

А теперь о стиле. Стиль — это просто ясное, краткое выражение увиденного своими глазами и сугубо личных чувств. Записывайте для практики все, что Вы видите и чувствуете, по возможности кратко и ясно. Если Вы описываете дерево или стог сена, добивайтесь, чтобы другие увидели их так же, как Вы: именно то, как Вы их видите и ощущаете, и придаст им ценность. Живите среди животных, деревьев, птиц, холмов и моря, сколько это в Ваших возможностях. Беседуйте с простыми людьми и наблюдайте их жизнь. Держитесь подальше от всяких артистических групп, а если уж общаетесь с ними, не относитесь к ним слишком серьезно.

Пусть это звучит как избитая фраза, но читайте библию, Шекспира и В. X. Хадсона, который пишет о природе. Выучите как следует французский язык и (скажем, через три года) начинайте читать Мериме и Мопассана: они обладают удивительной ясностью и умением экономить слова. Читайте Анатоля Франса, тоже через три года. Читайте русского Тургенева (перевод Констанс Гарнет, изд. Хейнемана) — не ради стиля, стиль в переводе во многом пропадает, но ради того, как он видит жизнь — и строит свои повести. Читайте Уолтера Патера и Стивенсона, но остерегайтесь их склонности к жеманству. Читайте Диккенса и Сэмюеля Батлера. Пишите стихи — это хорошая практика для выработки прозаического стиля. Возьмите себе за правило, что каждая фраза, которую Вы пишете, должна быть интересна. Из современных поэтов читайте Мэйсфилда и Сассуна. Но если Вы действительно хотите стать настоящим писателем, живите при этом нормальной жизнью и занимайтесь каким-нибудь нормальным делом еще несколько лет после того, как станете взрослым человеком. Вглядитесь в повседневный мир как он есть, прежде чем передавать другим свое видение или что бы то ни было.

Желаю Вам удачи.

Искренне Ваш Джон Голсуорси.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Помещенные в шестнадцатом томе статьи Голсуорси за исключением лишь одной — «Создание характера в литературе», так же, как и его письма и сатирические произведения, публикуются на русском языке впервые.

В статьях Голсуорси, написанных им в начале XX века, — «Почему нам не нравятся вещи как они есть», «Нужно учиться», «Соломинка на ветру», «О законченности и определенности» и других писатель ведет большой разговор о высоком назначении литературы, протестует против тенденции поставить ее на службу реакции, против тенденции фальсификации жизни, слащавого морализирования, коммерческого подхода к искусству. Эти положения получают развитие и в более поздних статьях.

Первая мировая война потрясла многих лучших представителей западной интеллигенции своей жестокостью. В данном томе представлены те статьи Голсуорси, в которых он обнаруживает понимание истинных мотивов политики своей страны и других капиталистических стран еще начиная с периода подготовки войны. (Статьи «Воля к миру»-1909, «Мир в воздухе»-1911.) Отношение Голсуорси к войне резко отличает его от писателей-модернистов, которые, следуя ущербной философии своего времени, утверждали, что война проявление зверских инстинктов человека и что ее разрушительная техника положит конец цивилизации. Руководимый верой в человека, Голсуорси в статье «Искусство и война» (1915) выражал твердое убеждение в том, что война «при всем ее размахе и ужасе» не может уничтожить понимания между людьми, подавить их духовно, «не может вырвать ни один из корней дерева искусства дерева, которое все растет и растет, с тех самых пор, как в глазах человека засветилась душа». Чрезвычайно актуально звучат в наши дни мысли, высказанные в этой статье. Голсуорси осуждает в ней правящие круги воюющих стран, «так называемых мужественных людей, для которых нестерпимо движение человечества по пути к взаимному пониманию» и которым достаточно «поиграть на страхах и патриотических чувствах широких масс, чтобы разжечь пожар на целом континенте».

Страстным стремлением к тому, чтобы не повторился «безобразный, кровавый кошмар», проникнуты статьи Голсуорси, написанные после войны 1914–1918 гг., - «Дети и война», «Военные фильмы и суровая действительность» и другие, в которых он выражает протест против разжигания новой войны. Отразившиеся, в частности в статье «Искусство и война», иллюзии Голсуорси о том, что Англия, вступив в войну, стала бороться за идеалы демократии, уступают место прозрению, которое дает ему возможность в статье «К чему мы пришли» (1920) четко определить войну как результат «грубой системы конкуренции», сделать вывод о том, что «теория объединения наций» останется прекрасной теорией и судьба человечества будет мрачной, если не изменится самый дух прогресса, если не будет в корне изменено воспитание подрастающего поколения. Единственное соревнование, которое, по мнению Голсуорси, должно быть между народами, — это соревнование в области культуры во имя благоденствия всего человечества. Развивая это положение в статье «Международная мысль» (1923), он возлагает надежды на создание единодушного международного общественного мнения, противостоящего губительной политике тех, кто рассматривает силу как закон, управляющий обществом.