Артанна не сводила с узника глаз.

— Что именно?

— «Рех Герифас» — спесивые и высокомерные патриоты, убежденные в превосходстве Эннии над другими ошметками Древней империи вроде Бельтеры или Таргоса, и потому работают они только на соотечественников.

— Выходит, заказчик родом из Эннии?

— Похоже на то, — кивнул Джерт. — Раз «Рех Герифас» прислали второго, значит, деньги взяли вперед. И много. Их услуги стоят баснословно дорого.

— Стоит ли нам ждать третьего убийцу?

— Я бы пока не снимал дополнительную охрану, — честно ответил Медяк.

Наемница в сердцах выругалась.

— Почему ты сразу мне не сказал, дубина? Ну почему, а?

— Когда бы я мог успеть? Едва Инья разговорилась, я сразу побежал к вам. Ты сама понимаешь, что любое промедление стоило бы жизни послу.

— Ладно, допустим, — согласилась Артанна. — Ты можешь подтвердить свои слова хоть чем-нибудь? Как проверить, что ты не набрехал с три короба? Доказательства, Медяк. Мне нужны доказательства!

— Женщина в камере. Инья. У нее сзади на шее клеймо. Такие отметины носят все из «Рех Герифас». Плесни мне на руки, командир. Хоть умоюсь.

Артанна достала кусок заранее заготовленного бинта и, смочив его водой, принялась бережно оттирать лицо эннийца от запекшейся крови и грязи.

— Какая забота, — осклабился наемник. — Столько ласки — и все мне.

— Засохни. Ты меня и так раздражаешь, но вида твоей раздувшейся рожи я и вовсе не вынесу.

В дверь тихо постучали, возвещая об истекающем времени. Артанна закончила умывание и снова поднесла факел к лицу Джерта.

— Везучий ты хрен, Медяк. Через неделю будешь как новенький.

— Не совсем везучий, раз оказался здесь.

Вагранийка сунула грязные бинты в карман.

— И все же, Джерт, я пока не могу понять одного.

— Ну?

— Ты слишком хорошо осведомлен об этих «Рех Герифас». Понимаю, что в Эннии они на слуху. Но гильдия-то, судя по твоим рассказам, закрытая. Намек понятен?

В дверь забарабанили настойчивее. Медяк склонил голову.

— Видят боги, рано или поздно это все равно пришлось бы сделать.

Он повернулся к ней спиной и оттянул ворот грязной рубахи, обнажив на шее след от удаленного клейма. Кожу с татуировкой просто грубо срезали, и, насколько Артанна могла судить по состоянию шрамов, очень давно.

— Так ты один из них?

— Уже много лет нет. Я был, как бы правильно выразиться… послушником.

— Ты же говорил, что там пожизненная служба.

Джерт невесело усмехнулся.

— Мне снова повезло.

Дверь вновь сотряслась от череды ожесточенных пинков.

— Пора ретироваться, — Артанна поднялась на ноги и направилась к выходу.

— Эй, командир!

— М?

— Спасибо.

Наемница остановилась возле порога.

— Ты — часть моего отряда, Медяк. А своих людей я берегу.

Когда за ней захлопнулась дверь, Джерт прислонился к стене и закрыл глаза. Он сдержал обещание и честно ответил на все вопросы.

Но не мог рассказать ей всего. Хотел, но не мог.

Альдор ден Граувер болезненно поморщился, наблюдая за Артанной, ставшей причиной очередной вспышки герцогского гнева. Следовало отдать наемнице должное, натиск она выдерживала стойко — должно быть, привыкла за годы жизни подле отца Грегора. Волдхард-младший бушевал, метеля кулаками по столу, и ревел, как медведь. Наконец, ее терпение лопнуло.

— Довольно, Грегор!

— Довольно? — крикнул он. — Ты нарушила мой приказ и пробралась в темницу!

— Все. Надоел, — едва сдерживая ярость, прорычала Артанна. — Напоминаю, что «Сотня» еще не подписала контракт. Это означает, что мои люди находятся здесь добровольно и не связаны обязательствами службы. Ты не имеешь права посягать на их свободу, не согласовав эти действия со мной. Таков закон Хайлигланда и Гивоя. Мой отряд подчиняется только мне и находится под моей же защитой. Моей и только моей. Ты забываешь, что все это время мы несем службу лишь из уважения к памяти твоего отца, — Сотница торопливо шагала по кабинету герцога, шумно топая ногами. — Я теряю людей, терплю твое самодурство и выгляжу идиоткой в глазах своих бойцов, которые не понимают, чего ты от нас хочешь, не заплатив! Ты не имел права заключать моего человека под стражу без моего согласия.

— Она права, — барон понимал, что, встав на сторону Артанны, и сам рисковал попасть под горячую руку, но закон в действительности оказался на стороне вагранийки. Впрочем, Альдор сомневался, что Грегору было дело до закона.

— Я пытаюсь относиться к твоим действиям с пониманием, прекрасно осознавая, насколько тебе тяжело, — взяв себя в руки, продолжила Артанна. — Но, Грегор, это переходит все разумные границы. Я отправилась в камеру Джерта, чтобы понять, чем он может быть полезен в сложившихся обстоятельствах, и энниец меня не разочаровал. Поговори с ним сам, а после — отпусти и передай под мой надзор. Таково мое требование. Научись разговаривать с людьми без грубой силы.

— Ты непочтительна, — прогремел герцог прямо в лицо наемнице. — С чего ты решила, что можешь выдвигать мне требования?

Сотница переглянулась с Альдором и пожала плечами.

— С того, что ты, гордость Ордена, не держишь обещания. Чего же стоят твои клятвы? — она наклонилась к самому его уху. — И не пытайся меня запугать — против своего отца ты все еще щенок. Я не склоняла головы перед Рольфом, хотя служила ему, и не намерена делать этого перед его сыном. Буйный нрав не делает тебе чести: немного людей пойдут за непоследовательным командиром.

— Я не…

— Ты хотел моих советов — вот они. Возьми себя в руки и начни вести себя как герцог. Но для начала поговори с Джертом.

Герцог, все еще сконфуженный сравнением с покойным родителем, кивнул.

— Не сомневайся, сейчас же его допрошу.

— И еще, — добавила Артанна. — Если завтра контракт не будет подписан, «Сотня» уйдет. Мне надоело мариновать своих парней в этом замке.

— Хорошо, — согласился Грегор. — Мы подпишем договор.

Вагранийка сделала молодецкий глоток вина прямо из серебряного кувшина и со всех сил грохнула им по столу.

— Дайте знать, когда будете готовы к предметному разговору.

Она вышла, не попрощавшись. Грегор вытер расплескавшееся по столу вино.

— Не думал, что скажу это, но я и правда по ней скучал, — тихо сказал он.

Отполированные до блеска ежедневным ритуалом вагранийские клинки отражали дневной свет, робко пробивавшийся из-за штор. Внизу рокотали голоса, топали десятки ног, звенела сталь в кузнице, раздавались отголоски боевых песен. Артанна аккуратно положила оружие на стол возле кровати и пригубила бокал кислого вина. В последнее время она предпочитала смешивать его с водой.

Грегору хватило цинизма разместить Сотницу в апартаментах, принадлежавших ей после брака Рольфа и Вивианы. Впрочем, наемница была уверена, что он сделал это не со зла. Возможно, данным жестом герцог пытался расположить ее к себе, демонстрируя, что помнит о месте, которое она некогда занимала в этом замке и жизни его семьи. Однако он совершенно забыл, что место это было скандальным. Или намеренно не хотел помнить — Грегора никогда не интересовали интриги.

Время почти не тронуло эти покои: та же мебель из мореного дерева, те же тяжелые синие занавески. Сохранилась даже посуда. Однако шкафы и полки пустовали: всю скромную библиотеку Артанна перевезла в Гивой. Как ни старались замковые слуги, комната выглядела необжитой, и вагранийка не спешила исправлять положение. Кто знает, что еще мог устроить молодой Волдхард? С появлением «Сотни» Артанна чувствовала себя гораздо уютнее в обществе грубых и веселых вояк, а не пустых стен, даривших лишь нежеланные воспоминания. Ее дом давно был в Гивое.

В дверь постучали.

— Открыто.

Могучая фигура герцога заполнила весь дверной проем. Грегор сделал неуверенный шаг.

— Я пришел извиниться.

Сотница не дала себе труда обернуться.

— Извинения приняты, — только и сказала она. Стычка с Грегором не оскорбила ее, но заставила крепко призадуматься о последствиях их сотрудничества. — Чем обязана?