Откинув ту часть материи, которая заменяла дверь, Муса поставил внутрь блюдо, уже наполненное всевозможной снедью. Причем Марсель даже не заметил, кто и когда успел это сделать. Впечатленный расторопностью охранников, ученый, тем не менее, решил, что выражать свое удивление ему не следовало, и поэтому, просто кивнув головой, забрался в палатку. Оказавшись внутри, он тут же отметил комфортность передвижного дома – в нем с легкостью могли поместиться два человека, и им не было бы тесно. Роль окна играло отверстие в импровизированном потолке, сквозь которое поступало достаточное количество света. Сооружение сильно напоминало юрты, которые он наблюдал во время своей поездки в Казахстан, правда, сильно уменьшенную их копию. Пища оказалась вполне съедобной, и он с жадностью накинулся на нее, параллельно прислушиваясь к тому, что происходило снаружи.

– Вот скажи мне, – судя по тому, как говорил Курьян, ему тоже перепало кое-что из запасов провизии, – что ты здесь забыл? Молчишь? Ничего, молчи. Я и за двоих могу говорить. Оглянись вокруг. Красиво? Народ добрый, приветливый. Приехал бы с женой да ребятишками, построил дом, живи в свое удовольствие. Руками-то работать умеешь, черненький?

– Меня зовут Муса, – откликнулся мавр, которому, похоже, надоело такое обращение.

– Пусть будет Муса, – согласился мужик. – Так ты, значит, приехал, потопчешься немного – и назад? Потом еще куда-нибудь поедешь, да? И так всю жизнь? А дом твой где? Есть он у тебя вообще, дом?

– Есть, – ответил телохранитель.

– И где же?

– Далеко. Икосим.

– Что за город такой?

– Далеко.

– Заладил: далеко, далеко… И что, вернешься туда, когда служба закончится? Небось, там один песок.

– Песок, – подтвердил Муса.

– Ну, вот видишь. На кой тебе сдался этот твой Укусим?

– Икосим.

– Да какая разница? Не понимаю я людей. То в песок зароются по самую макушку, то в горы заберутся – туда, где одни камни и не растет ничего. А рядом столько земли сочной, смотри: она в руках рассыпается, кажется, будто ее есть можно!

– Ешь.

– Чего? – не понял Курьян.

– Землю. Ешь.

– Тьфу на тебя! – обиделся мужик. – Я ему, можно сказать, важные вещи рассказываю, а он зубоскалит.

Судя по наступившему молчанию, собеседники решили сделать паузу. Вздохнув, Марсель отодвинул от себя блюдо, снова надел на лицо маску и выбрался наружу. Заметив его, охранники тут же вскочили на ноги, но он сделал им знак – и они вернулись на свои места. Ученый видел, что они еще не насытились, и не видел смысла в соблюдении правил этикета. Однако Муса продолжал стоять – похоже, он успел подкрепиться. Или, возможно, ему надоело общество Курьяна, и он решил сделать вид, будто слишком занят своими прямыми обязанностями, чтобы отвечать на его многочисленные вопросы. Подойдя к Марселю, он приглушенным голосом обратился к нему:

– Обещание. Слово дал. Помнишь?

Не понимая, о чем идет речь, ученый, тем не менее, кивнул. Мавр несколько секунд смотрел на него в упор, причем в его взгляде в этот момент читалась откровенная неприязнь. После этого лицо телохранителя обрело свое прежнее непроницаемое выражение, и он отошел в сторону. Этот случай совсем не понравился историку, и теперь он размышлял о том, как бы выяснить, в чем состояла суть договоренности между Кириллом и Мусой. Спросить напрямую? Опасно – мавр мог заподозрить неладное. Попросить Курьяна разузнать? Вряд ли солдат доверится болтливому мужику, особенно если это касается чего-то личного. Оставить все, как есть, и надеяться, что ситуация прояснится сама собой? Ничего другого ему не оставалось. Пока он размышлял, Муса успел отдать распоряжения своим подчиненным, и те, сложив остатки пищи в дорожные сумки, уже разобрали палатку и теперь прикрепляли ее составные части к седлам. Наблюдая за Курьяном, ученый заметил, с каким любопытством тот следит за всем этим процессом – Марсель был почти уверен в том, что рано или поздно его друг попытается смастерить что-нибудь подобное своими руками. Что ж, Бог в помощь, улыбнулся он под маской.

На этот раз Марсель не стал дожидаться помощи охранников, которые, похоже, выказывали подчеркнутое уважение к своему подопечному только на публике, и сам легко вскочил в седло. Устроившись удобнее, он с удивлением взглянул на Курьяна, который опять начал вздыхать и жаловаться. На самом деле сидеть было достаточно удобно – во всяком случае, его седло было гораздо комфортнее, чем те легкие конструкции, которые он встречал у славян. Возможно, ему просто досталось более дорогое и, соответственно, качественное? Может быть, особенно если принять во внимание статус Кирилла. Ученому стало жалко друга, и он с трудом сдержался, чтобы не поддержать его ласковым словом.

Тем временем процессия выстроилась в шеренгу, и они продолжили свой путь: первым ехал Муса, за ним – еще один охранник, далее следовали Марсель и Курьян, а тыл прикрывал последний телохранитель. Лошади шли размеренным шагом, и в какой-то момент ученый едва не задремал после сытного завтрака, но вовремя очнулся и решил впредь не допускать таких оплошностей. Чтобы как-то занять себя, он постарался отвлечься и вспомнить важные события, произошедшие в конце десятого века, однако не смог вспомнить ничего, кроме уже упомянутых. Вообще, у Марселя появилось странное ощущение, будто он появился здесь и сейчас не просто так, а по какой-то причине. Во всяком случае, чтобы попасть именно в это время, нужно было очень сильно постараться. Окажись он здесь двумя годами позже, и все – живи себе спокойно, пополняй местный генофонд. Или…

В первый момент ученому показалось, что мимо него пролетел какой-то крупный жук – задев его капюшон, он, не прекращая своего движения, проследовал своей дорогой и, превратившись в тростниковую стрелу, вонзился в ствол росшего неподалеку дерева. Марсель не успел понять, что произошло, но Муса, сразу оценивший ситуацию, что-то прокричал своим помощникам – и те, соскочив на землю, молча стащили ученого с лошади. Заслоняя его собой, они оттеснили своего подопечного в небольшой овражек, а сами заняли оборонительную позицию. Курьян, также сообразивший, что на них напали, уже успел укрыться в относительно безопасном месте.

– Ты! Рос! – Муса, пригнувшись и пытаясь обнаружить невидимых врагов, обратился к мужику. – Иди, посмотри, кто там.

– Ага, побежал уже, – отозвался тот. – Там тати, мне моя жизнь дорога.

– Какие тати?

– Разбойники. Лихие люди. С ними лучше не связываться, а если уж наткнулся, то лучше отдать все, что просят – целее будешь.

Муса презрительно скривился и отрицательно помотал головой. Обратившись к своим помощникам, он отдал им какие-то распоряжения на своем языке, и те тут же, прильнув к земле, расползлись в разные стороны.

– Ты чего удумал? – прошептал Курьян. – Если будешь с ними сражаться, они никого не пощадят.

Словно в подтверждение его слов со стороны небольшого скопления деревьев раздался зычный голос, в котором можно было расслышать насмешливые нотки:

– Лошадок мы заберем! И все, что есть. Но жизни вам сохраним, если не станете сопротивляться. Снимайте с себя все и выходите из оврага!

Марселю такое предложение совершенно не понравилось. Нет, он был далек от мысли вступать в драку с неизвестными разбойниками, но и перспектива лишиться своего статуса инкогнито его не привлекала. Однако Муса, судя по его решительному виду, не собирался так просто сдаваться. Процедив сквозь зубы какое-то ругательство, он, неожиданно вскочив на ноги, бросился к стоявшему недалеко дереву, кидаясь из стороны в сторону и периодически пригибаясь. Вероятно, нападавшие не ожидали от него такой прыти, потому что три стрелы, выпущенные в него, не достигли своей цели и пролетели мимо. Добежав до укрытия, мавр вытащил саблю и замер, готовясь к новому рывку.

– Осторожно! – крикнул ему Марсель, не сдержавшись.

Муса бросил в его сторону удивленный взгляд, но тут же снова сосредоточился на происходящем.

– Последнее предупреждение! – раздался все тот же голос, правда, в нем уже не было прежней самоуверенной насмешливости. – Будете сопротивляться, всех перебьем! И тогда ваши кости…