– Здесь я – Друум! – выкрикнул он, когда тьма слегка рассеялась, и высветилось какое-то туманное пятно.

– Слушаю тебя, Друум, – услышал он негромкий голос Его Святейшества.

Наступила пауза. И оттого, что Его Святейшество не спрашивает его ни о чем, не задает никаких вопросов, Друум почувствовал себя еще более виноватым.

– Мы нашли этого мальчишку – Квентина из Монтании, – осмелился наконец нарушить тревожное молчание Друум.

– Хорошо. А что стало с магом?

– С магом?

– Вы разрушили башню?

– Да, до основания, – Друум был счастлив, что хоть что-то удалось выполнить.

– Что стало с магом?

– Мальчишка бежал один, никого с ним не было. Скорее всего, тот, о ком вы говорите, погиб, – осторожно предположил Друум.

– Где Альдор?

– Пропал. Мы разделились при входе в Террану, чтобы, не вызывая подозрений, пробраться сюда. С тех пор его никто не видел.

– Странно… Вы уничтожили лабиринт?

– Еще нет, Ваше Святейшество. Его месторасположение только уточняется.

– Уточняется, говоришь… Хорошо, я тебе помогу. Лабиринт проходит под королевским дворцом, но вход в него из дворца давно завален, поэтому вы должны отыскать вход, который расположен на арене.

– На арене? Все сделаем, Ваше Святейшество!

– Запомни, Друум, я начинаю наступление на днях. Армия вторжения из людей и зергов уже готова. Кроме того, мне удалось создать новый вид крылатых ящеров. В легендах их называли драконами, пусть будет так, я же назвал их муталисками. Через два-три дня, когда закончится турнир, и люди разъедутся из Терраны, я нанесу удар. К этому времени вы должны будете решить все проблемы с Небесным Огнем. Ты меня хорошо понял?

– Да, я все понял, Ваше Святейшество.

– Через два дня Круг Посвященных должен быть уничтожен, а лабиринт разрушен. Только в этом случае будет достигнут гарантированный успех и…

– Да, Ваше Святейшество! – поторопился Друум и тут же прикусил язык, осознав, что влез не вовремя.

– …и, кроме того, Альдор. Если он еще жив, то смертельно опасен. Вы должны, не откладывая, решить эту проблему.

– Решим. Все сделаем, – ноги уже едва держали кавалера Друума. Но в этот момент высвеченный лик Его Святейшества рассеялся, как плотный туман. Тьма, окружающая Друума, исчезла, и он снова очутился в комнате дома Якобса, освещенной тусклыми свечами. Сеанс связи с властелином закончился.

Старая рыбацкая хижина располагалась на небольшом скалистом выступе, нависшем над берегом моря. Ее стены, сколоченные из досок, со временем высохли и разошлись, открывая свежему ветерку все внутреннее пространство этой лачуги. Крыша была сложена из пучков тростника и теперь сгнившей трухой осыпалась внутрь. Когда-то давно рыбаки использовали это укрытие для хранения сетей, канатов, бочек и прочей своей оснастки. Кое-что из брошенного ими инвентаря до сих пор хранилось в хижине.

В углу стояла широкая колченогая скамья, больше напоминающая топчан, и приставленный к ней рассохшийся и покореженный стол. На стенах висели негодные дырявые сети. Пол был завален пучками осыпавшегося тростника и соломенной трухой. В двух полуразвалившихся бочках когда-то хранили рыбу, и ее запах, несмотря на прошедшие годы, все еще слабо улавливался в воздухе.

Здесь, у моря, ночной ветерок был значительно свежее, чем в городе, и Лора зябко поеживалась, но больше от нервного холодка горестных переживаний.

Квентин подошел к двери ветхой хибары. Под ним вздыхала и волновалась дикая и необузданная морская стихия. Луна протоптала в колеблющихся волнах мерцающую серебристую дорожку. Ничто не мешало природным стихиям в этот полночный час звучать в полную силу, ярко, сочно и рельефно.

– Мне холодно, – неслышно подошла Лора.

Квентин обернулся. Заглянувшая луна утонула в глубине ее глаз. Лора смотрела на него прямо, не отводя взгляд, словно пыталась прочесть все его потаенные мысли, всю глубину чувств, проникнуть в самые сокровенные уголки его сердца. Не понимая, зачем он это делает, Квентин обнял Лору за плечи и тотчас почувствовал мягкую теплоту ее тела. Она не отстранилась, нет, напротив, сильнее и податливее прижалась к нему, склонив голову на грудь. Ее рассыпанные волосы чуть колыхались дыханием ветерка, донося до него душистый аромат ее тела.

Никогда прежде Квентину не было так хорошо. Мгновение должно было замереть, а время исчезнуть, чтобы все это могло продолжаться вечно.

– Пойдем в дом, здесь прохладно, – Лора с мягкой улыбкой нарушила молчание.

Они, не в силах оторваться друг от друга, присели на недовольно скрипнувший топчан. Лора сильнее прижалась к нему, и Квентин ощутил, как ему на грудь скользнула теплая капелька. Он поднял голову Лоры, ее глаза были полны слез.

– Не плачь, милая моя… – он принялся неумело осушать поцелуями ее заплаканное лицо. – Не надо плакать, вот увидишь, все будет хорошо… – он успокаивал ее, как маленькую девочку, – Все будет в порядке.

Но слезы от этого полились только сильнее. Лора в его руках всем телом вздрагивала от рыданий, прижимаясь к нему все крепче. Губы Квентина осушали слезы на ее лице и вдруг почувствовали прикосновение ее мягких послушных губ, с которых продолжали срываться подавленные всхлипы. Он и сам не заметил, как они слились в долгом поцелуе.

Луна взошла над морем и сквозь распахнутую настежь дверь хибары проникла внутрь прямоугольником бледного света. Их обнаженные тела в этом призрачном свете казались такими белыми, а тени от лунного света причудливыми переплетениями блуждали по стенам. Они лежали, ощущая тепло и любовь друг друга, и снова наступило время, когда Квентину захотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

Проникнуть в город незамеченными можно было только через морской порт. И было просто здорово, что Лора еще босоногой девчонкой облазила здесь все закоулки. Солнце еще только поднималось над горизонтом, чтобы согреть теплотой и осветить радостью этот темный подлунный мир, когда Квентин и Лора, петляя между причалами, пакгаузами, ремонтными доками и вытащенными на берег судами, пробирались в город. Они шли, обнявшись, и обменивались веселыми и озорными взглядами, значение которых было понятно только им. Иногда в стороне, скрывшись от посторонних взоров, они останавливались и застывали в долгом поцелуе. Все мрачное и опасное, казалось, отступило, и жизнь в этот день для них начиналась заново.

Город гудел, как потревоженный улей. Сегодня был первый день турнира, самый волнующий и торжественный. Сам король выступит перед народом с приветственной речью, затем состоится парад участников, после них по арене торжественным строем пройдет королевская гвардия, и, наконец, трубным гласом фанфары возвестят о начале состязаний.

Участники турнира уже собирались на парад. Специально для них была отведена улица, ведущая к королевскому дворцу. Наконец-то они смогли предстать во всей красе своих боевых убранств, нарядов и уборов, и каждый придирчиво осматривал своих соперников. Хотя король и предоставлял всем участникам равные возможности, выдавая им необходимую амуницию, но также не воспрещалось и использование собственных доспехов. Только оружие у всех должно было быть одинаковым: спортивным, не боевым. В первый день было намечено выступление около ста пар участников, а это означало, что соревнования начнутся с рассветом и закончатся поздним вечером.

Патрик, Фарт и Огюст уже были на месте. Они лениво прохаживались по дворцовой площади, ожидая своих юных соратников. Королевские сыщики нехотя следовали за ними, стараясь не терять их из виду в многочисленной толпе.

Друум со своими людьми занял место на высоком крыльце королевского дворца, с которого хорошо обозревалась вся дворцовая площадь. Он немного нервничал – день этот был решающим: или они с честью выполнят поставленную перед ними задачу, или им уготован бесславный конец – Его Святейшество не прощал глупости и неисполнительности.