— Каро, рацию!..

Экспедиции разрешили выйти к озеру Сатлэ, к вражеской крепости. И вот геологи, ведомые дедушкой Каро, уже третий день пробираются сквозь джунгли к намеченной цели.

Временами их путь пересекают старые широкие просеки. Но идти по ним, заваленным гигантскими деревьями, еще труднее. Заберешься на ствол, как на громадную трубу, сделаешь по нему шагов пятьдесят-шестьдесят и наткнешься на другой, еще толще этого, лежащий поперек. Переползешь через него на карачках, доберешься наконец до комля и обнаруживаешь себя метра на три-четыре над землей. Отстранишь от лица густую сеть корней, отыщешь глазами какой-либо сучок упавшего вблизи дерева, соскользнешь по нему вниз и оказываешься на другом стволе. Взбираешься по нему вверх, готом опять вниз…

А ширина просеки — на несколько часов ходьбы. В полдень наступает такая духота, что невозможно дышать, пот ручьям струится по всему телу. Но и у прохладных часов раннего утра имеются свои трудности: стволы деревьев щедро покрываются росой, идущие впереди растаптывают подхваченную на влажной земле грязь, и ноги скользят на каждом шагу. Однажды Гурьян едва не сорвался вниз на ощетинившиеся сучья с четырехметровой высоты, а в другой раз больно ударился об острый край пня коленом. И, по совету негров, в росные и послегрозовые часы Гурьян начал ходить босиком: меньше скользишь, да к тому же собственной кожей всегда чувствуешь опасность раньше, чем резиной ботинка.

Экспедицию, денно и нощно пробивающуюся к озеру Сатлэ, Могого разбил на два отряда.

Первый отряд: 10 матросов — 6 автоматов, 4 карабина, 3 пистолета. Каро и его дедушка — 1 рация, 1 карабин, 1 винтовка. Гурьян и еще 11 геологов — 3 винтовки. 2 карабина, 1 пистолет, Крэ — 1 винтовка. Всего: 25 человек, 6 автоматов, 7 карабинов, 5 винтовок, одна рация, 12 пистолетов (в том числе 8 запасных). Командир отряда — лейтенант Пасиэ, заместитель командира — Каро.

Второй отряд: 14 геологов — 4 карабина, 3 пистолета, 8 винтовок. Могого — 1 пистолет. Всего: 15 человек, 9 винтовок, 3 карабина, 4 пистолета. Командир отряда — Могого. Заместитель командира — геолог Марго.

Хотя экспедиция теперь и останавливалась всего на короткие минуты передышки, Гурьян не переставал любоваться и восхищаться окрестностями. Однажды ночью он проснулся еще затемно и так и не смог уснуть. Восток только еще заголубел несмело, через некоторое время проснется вся природа, джунгли заполнятся немыслимым многообразием красок и звуков. Но пока вокруг — только сероватая полутемь и покойная тишина. И Гурьян невольно подумал, что Африка похожа на спящую красавицу из сказки: спит она долгие-долгие годы и остается вечно молодою. И стара она, потому что спит уже многие века, и в то же время совсем молода, потому как жизнь ее еще и не началась по-настоящему. Вот проснется однажды, и сразу же начнут исполняться все ее крылатые мечты… Не зря же он, Гурьян Степанов, посланец далекой великой страны, приехал сюда за тридевять земель помочь маленькой стране со звучным названием Зимбамве строить новую свободную жизнь…

Эти мысли на минутку забивают постоянное холодящее предчувствие опасности, но тут же глухую тишину взрывает тревожное чириканье онори, ей откликается с десяток незнакомых птиц. Из соседней палатки выходит лейтенант Пасиэ, в других палатках и шалашах тоже начинают звучать гортанные голоса негров. Вот и Каро, выбирающий любую свободную минуту, чтобы прощупать эфир, — он все еще надеется хотя бы еще раз услышать голос неизвестного ученого, — зашуршал листьями, вскочил на ноги и протянул Гурьяну руку: во время учебы в Советском Союзе он так полюбил этот дружелюбный обычай — рукопожатие, что и теперь каждое утро всем пожимает руки. Даже Гурьяну, с которым всегда спит рядом. Вот и дедушка Каро уже песет им связку бананов на завтрак.

Через полчаса снова в дорогу.

К вечеру экспедиция вошла в редколесье, за которым вздымался небольшой хребет. На него поднялись в одно дыханье и остановились. К дедушке Каро подошли Могого и лейтенант Пасиэ. Проводник протянул руку в сторону ближней гряды хребтов: за нею, в низине, раскинулось озеро Сатлэ. Крепость, около которой погибли отец Каро и другие негры, расположена чуть восточнее озера, оттуда уже виднеется океан. Между крепостью и океаном всего лишь одно небольшое плато, восточная сторона которого круто обрывается в воду. Вот это плато и надо занять, чтобы враг не смог уйти на подводную лодку.

Обсудив обстановку, командиры решили, что двигаться вперед, не разведав предстоящего пути, опасно. Разбили лагерь, тщательно его замаскировали, проверили и почистили все имеющееся оружие и выставили посты. Труднее оказалось подобрать состав разведгруппы: желающих было много. Остановились на кандидатурах Пасиэ, Гурьяна, дедушки Каро и двух матросов. Услышав об этом, Крэ тоже заявил, что ни за что не останется в лагере. Его просьбу удовлетворили без возражений. Гурьян почувствовал: молодого охотника приставляют специально к нему — оберегать от опасностей.

Группа выйдет в путь утром затемно. Ее задача: разведать место установки аппаратуры Голубой радуги и, по возможности, выявить численность затаившихся в крепости врагов. Что бы ни случилось — встречи и схватки с противником избегать. Затем, чтобы не настораживать его раньше срока, иначе он может форсировать события: поспешить уничтожить Зликэ своей страшной радугой и убраться побыстрее на подводную лодку…

Ночью прогрохотала очередная шальная гроза, гулким тамтамом протопал по земле бойкий ливень, и разведчикам пришлось несколько часов шагать сквозь густой туман. Шли почти вслепую, стараясь не терять из виду спину идущего впереди. С рассветом по-над зыбким одеялом тумана выявились хмурые хребты Сарамат. Временами они притягивали к себе проплывающие мимо облака, закутывались в них и скрывались из глаз. Исчезли и снежные вершины, которые так четко виднелись еще с хребта Абуламу, — они спрятались за спину ближней сопки. Собственно, она и не похожа на сопку, выступает из тумана как-то одним боком, напоминая половинку луны, выглядывающей из-за облака…

— Гуринэ, — тихо сказал Крэ, внимательно всматриваясь в лежавшую впереди впадину. — Тебе не кажется, что там — еще одно озеро?

Степанов поднял висевший на груди бинокль.

— Никакого озера там нет, — ответил чуть погодя. В бинокль виднелись лишь желтовато-коричневая трава и редкий кустарник.

Во впадине, на которую показал Крэ, когда-то действительно было озеро: земля местами сплошь покрыта раковинами. На дне высохшего озера теперь щетинится лишь редкая, жесткая и низкорослая, всего до щиколоток, трава. Но чем дальше продвигались разведчики, тем гуще она становилась, а через час ходьбы появились и первые кусты акации, затем они перешли в сплошные рощи. Разведгруппа углубилась в них и совсем неожиданно оказалась на обрывистом берегу реки. Ширины она была не ахти какой, всего шагов в пятьдесят, но текла довольно-таки быстро: там, где вода натыкалась на валуны, пенились буруны. Течение во многих местах сильно разъело берег, прямо на глазах у разведчиков в воду ухнул еще один порядочный кусок земли.

Дедушка Каро повел группу вдоль берега. Через час, отыскав мелководье, перебрались на другую сторону реки и начали взбираться в гору. Перевалив через нее, оказались в бамбуковом лесу и сразу почувствовали, насколько чище и прохладнее, чем в низине, стал воздух. Ноги сами зашагали быстрее.

Когда солнце покатилось с полуденного зенита, разведчики выбрались из бамбукового леса и, отыскав травянистую поляну, сели перекусить. Недалеко, прямо на их пути, опять вздымалась сопка.

— Когда же доберемся до Сатлэ? — нетерпеливо опросил Крэ. — Еще утром оно было рядом, шли весь день, а его все нет.

Дедушка Каро отложил в сторону уже поднесенный было ко рту кусок хлеба, зашлепал губами, что-то припоминая, и поднял голову.

— Перейдем вот эту сопку… Потом будет еще одна речка, ущелье, а там уже — Сатлэ. Что поделаешь — горы, — сказал, усмехнувшись чему-то своему.