— А где заложники? — вопросом на вопрос ответил рыжеусый.

— Здесь, в кармане, — похлопал себя по брюкам капитан и улыбнулся одними губами.

С самого начала Сиверов чувствовал, что обмен не пройдет гладко, и с облегчением увидел капитана в одиночестве. Если б рядом стоял хоть один из заложников, трудно было бы поручиться за его здоровье в ближайшие минуты. При схватке больше всего страдают те, в кого никто не целится.

— Тогда показывай, а мы покажем наш товар, — сказал черноусый.

По всем признакам от них не стоило ожидать подвоха. Они были призваны вести честную игру, отвлекая на себя внимание капитана. Сиверов не участвовал пока в диалоге и мог направить свой взгляд чуть в сторону. Он снова бросил его в пустой оконный проем и в этот раз заметил птицу, вспорхнувшую с кирпичной трубы одной из крыш. Вспорхнула она как-то тревожно, будто обнаружила угрозу в непосредственной близости. В следующий миг оконечность ствола снайперской винтовки поймала крохотный солнечный блик.

Капитан пока стоял в «мертвой» для выстрела с этой точки зоне. Сознательно он не двигался вперед или случайно решил остановиться? Блик на оружейной стали сразу же погас, и крыша выглядела необитаемой, но птицы больше туда не садились.

— Ну-у… — протянул рыжеусый. — Ждем-с.

— Кто показывает первый? По справедливости надо бы жребий кинуть!

Обе стороны тянули время. Противников Веденеева Слепой понимал. Они пока не услышали, где находятся заложники, не удостоверились, близко четверка или далеко. Неоштукатуренная ни снаружи, ни изнутри стена прикрывала пока фигуру капитана от снайпера на крыше.

Но зачем тянул время сам капитан? Что в раскладе могло измениться к лучшему? Или он хотел удостовериться в решимости Максима осуществить угрозу? Вдруг это просто наглый блеф, Максим и его люди не посмеют сорвать обмен?

Глеб ожидал хотя бы косого взгляда Веденеева, чтобы движением зрачков указать в направлении окна. Но его позиция оказалась не слишком удачной. Он стоял левее двух усачей. Капитан не мог выпустить из поля зрения ни одного из них. Вдобавок присматривал за временной, наспех сколоченной лестницей — она находилась справа.

Сиверову нужно было сместиться, как-то оправдав свое движение. Если он посредник, пора, хотя бы для виду, брать инициативу в свои руки.

— Есть старый проверенный способ…

Капитан слушал его, не отводя взгляда от лестницы и усачей. Считает, что не нуждается в подсказках?

Если гора не идет к Магомету, Магомет сам идет к горе.

— Обмен по частям… — Сиверов сдвинулся, чтобы оказаться в центре, между двумя усачами — В нашем случае это легко осуществимо, потому как заложников несколько и деньги тоже легко разделить на части.

— Чем это лучше, не понял? — проворчал рыжеусый.

— Насколько я понимаю, мы здесь все настроены на честную сделку. Так ведь? Когда обмен совершается разом.

Наконец Сиверов встретился взглядом с капитаном и указал на оконный проем движением зрачков, невидимым для двух других участников разговора. На лице Веденеева ничего не отразилось. Если б Глеб не успел его немного узнать, он бы усомнился, понят ли намек.

— ..есть искушение урвать свое, не отдав ничего взамен. Когда обмен идет по частям, каждая часть не стоит…

— Не надо усложнять, — попытался прервать черноусый. — Пусть просто покажет заложников, а мы одновременно откроем кейс. Потом…

— Посредник здесь я, — твердо произнес Глеб. — Вы оба просто люди с пушками. Вы не вмешиваетесь, пока все идет по правилам.

Он догадывался, что голос его записывается, как и другие голоса, что их сейчас прослушивают в «прямом эфире». Пусть отслушивают, он все говорит правильно, по делу.

— Когда обмен идет по частям, каждая часть не стоит того, чтобы ради нее нарушать правила.

Вначале это вроде бы рано делать, потом вроде бы уже поздно.

"Может, стоило заранее предупредить родителей заложников об инициативе Максима? — подумал Сиверов. — Нет, они бы просто не поверили.

А представитель министерства — вдруг он как раз из лагеря тех, кто решил нажиться? Вот если дело сейчас сорвется, если снайпер обнаружит себя…"

— Пусть первый шаг будет за мной, — Веденеев продублировал свои слова реальным шагом вперед и оказался на самой границе обстреливаемой зоны. — Вы обозначили кейс, я должен обозначить заложников. Они не так уж далеко…

Он наклонился немного вперед. Сиверов хотел метнуться вперед и сбить его с ног. Но капитан упал сам — долей секунды раньше, чем выстрелила винтовка с глушителем. Выстрела не было слышно, зато пуля с громким треском выбила часть белого силикатного кирпича и, злобно визгнув, срикошетила к потолку.

Пару усатых предупредили, как действовать в случае такого прокола, хотя наверняка отвели на подобный исход один шанс из тысячи. Оба попытались исправить ошибку снайпера. Но капитан оказался проворнее, выстрелив из лежачего положения. На этот раз у него не было повода стрелять по ногам — пара усатых не относилась к его родному ведомству.

Бронежилеты не пригодились: рыжеусому пуля пробила надбровную дугу, его товарищ получил свинец в шею под самым подбородком. Прежде чем покинуть дом, капитан успел знаком предложить Сиверову выстрелить раза три для порядка, и Глеб не замедлил последовать совету, выпустив подряд три пули в нужную сторону.

Сам Веденеев проскочил в соседнее помещение и выпрыгнул через другой оконный проем. Сразу же на улице захлопали новые выстрелы — стреляли уже без глушителей, не таясь. Сиверов усомнился, что капитану при всех его боевых качествах удастся уйти живым. Собрался последовать за ним, чтобы сориентироваться на ходу, не пора ли помочь человеку в открытую. Но тут в спину прозвучал окрик:

— Брось!

С лестницы доносился голос Максима. У него были все основания для такого тона. Он направил ствол Слепому в затылок. Через оконный проем в комнату запрыгнули еще двое из «охотников», мгновенно взяв Глеба на прицел.

Он сразу все понял. Конечно же, кейс с двумя евролимонами гораздо важней для них, чем капитан. Если убить или захватить Веденеева, он уже точно не попросит четыре миллиона. Выходит, снайпер с крыши не стрелял на убой — это было всего лишь последнее предупреждение, своего рода призыв к благоразумию. Двух своих усачей .Максим ни о чем не предупредил. Элементарно подставил — он ведь не мог не предвидеть реакцию капитана на выстрел.

— А вы уж решили, что я собрался под шумок присвоить выкуп? Обижаете, — Сиверов спокойно убрал «беретту» на поясницу и пригладил волосы освободившейся рукой.

— Без обид, — ухмыльнулся Максим. — Всего лишь подстраховка.

Подойдя к валявшемуся в луже крови подчиненному, он даже для виду не выказал беспокойства за его жизнь — не стал прислушиваться к дыханию или щупать пульс. Признаков скорби тоже не обнаружил — деловито достал ключ и разомкнул браслет на сиверовском запястье. Да уж, рыжеусый с черноусым не относились к числу ценнейших кадров.