Да уж, к такой манере общения ещё нужно будет привыкнуть. Пусть говорил мой собеседник, мягко говоря, странновато из-за особенностей переводчика, но загадочный термин даже в изначальной «озвучке» звучал точно так же. Ганги и всё, понимай как хочешь. Ничего подобного мне в гайдах прежде не попадалось, как и в разговорах обычных игроков. Такую белиберду я точно бы в словарик записал.

– Что ещё за ганги?

– Трудно сказать, – пожал рептилоид широкими плечами. – Они всегда разные, повторяются снова очень редко.

– Что это вообще такое? – решил я зайти с другой стороны.

– О, вы вообще не курсе… Вы на станции «Астра-13». Она же «Проклятие» или просто – «Тринадцать», все так часто её называют. Других станций с таким номером в галактике нет, вы заметили это?

– К сожалению, я начинающий астронавт, – развёл я руками.

Неожиданно, но факт – вежливое обращение рептилоида почти полностью нивелировало его грозный внешний вид и повадки матёрого убийцы. Как-то не ждёшь подвоха от интеллигента, а зря…

– Значит, вы не слышали о ней? – чуть удивлённо проскрипел рептилоид.

– Нет.

– А я слышал, – вклинился в беседу даторианин, успевший одеться куда быстрее меня. – Спецрежим для упоротых задротов. То-то я смотрю, весь худ пропал, кроме баров… Ладно, я прочекаю округу на спидране. Выпустишь меня?

– Нет проблем! – с непонятным энтузиазмом отозвался ящер, пружинисто поднявшись на ноги. – Пойдёмте.

Выходом из отсека служил старенький шлюз, закрывавшийся скрипучими створками. Благо хоть не вручную. В одной из них имелось небольшое окошко из плексигласа, к которому немедленно прилип рептилоид, стоило только зеленокожему игроку покинуть помещение.

– Да, это интересно… – несколько удивлённо проскрипел он через полминуты.

– Ему не следовало торопиться? – догадался я.

– Взгляните сами, – предложил ящер.

Я не почувствовал подвоха в его словах, да и брать у меня особо нечего, так что без сомнений приник к мутному смотровому окошку. Оказалось, торопыга успел дойти лишь до противоположного конца перемычки и разблокировать створки. На этом его похождения и закончились – сейчас он корчился в диких судорогах на полу. Если учесть, что из его глаз и рта обильно сочилась голубоватая даторийская кровь, то здоровым он никак не выглядел. Спустя минуту игрок затих, а его тело постепенно начало надуваться, будто у застаревшего утопленника. Простенькая одежда во многих местах не смогла сдержать стремительный натиск плоти и разошлась в стороны многочисленными прорехами и лоскутами.

– Какого чёрта? – нахмурился я, продолжая наблюдать за неприглядными метаморфозами трупа.

– Какой-то вирус, я полагаю… – задумчиво отозвался ящер, копаясь в своей сумке.

Раздувшееся тело гуманоида достигло, наконец, критической отметки и взорвалось сизыми ошмётками, изрядно испачкав обзорное окошко. Мне резко расхотелось выходить наружу.

– Это и есть ганг, – ворчливо пояснил вежливый ящер. – Каждые двадцать минут здесь происходит какой-то навоз: система климат-контроля взорвётся, возникнет пожар, паразиты выйдут из канализации… Миллион вариантов. Все начинается почти безвредно, но чем ближе к концу раунда, тем хуже последствия. Теперь, по-видимому, из Исследовательского отдела нас решили удивить.

Свежесть, царившая в отсеке, бодрила не хуже крепкого кофе, и я без проблем вычленил из полученной информации самый важный пункт.

– Что за раунд?

– Время, которое нам нужно продержаться, сохраняя работоспособность станции, – продолжил объяснять старожил. – Обычно около шести-семи часов, когда больше, когда меньше. Вам дали профессию в начале? Вот им вы и будете весь раунд. Ролевая игра здесь очень серьезная, поскольку непослушание наказывается местной системой личными очками лояльности. Кратко их зовут «поль». Вы видите цифры? Здесь они – единственная валюта, никаких кредитов и других счетов нет. Все действия только через них – еда, выпивка, инструменты. Даже открыть некоторые двери.

– С очками понятно, но я не собираюсь здесь долго задерживаться.

Ящер вроде как ехидно оскалился, обнажив немаленькие клыки.

– Отсюда вы можете улететь только в конце раунда. Если хватит «поль», конечно.

Вот какой-то такой подлянки я подсознательно и ожидал. Да уж застрял, так застрял… Что же это за место такое, из которого не выбраться по собственной воле? На тюрьму мало похоже, но и до мирной «Глории-14» ему далеко. На других станциях мне не удалось побывать, но вряд ли там что-то кардинально меняется, кроме порядкового номера. Кстати, ящер обмолвился, что с таким номером станций больше нет. Получается, и «Глории-13» не существует?

Я снова мазнул взглядом по забрызганному окошку и внезапно понял, что меня смущало в трупе ренегата – слишком уж он походил на натуральный, да и крови больше, чем обычно. Обычно покойники в игре выглядят более… Пристойно, что ли? А тут всё как в заправском космическом фильме ужасов.

– Смотрите.

Ящер перестал копаться в сумке и выудил оттуда широкий обруч, на вид – вроде медный, похожий на те, которые использовали мои одноклассницы на уроках вышивания. Интересно, чем сейчас дети в школе на уроках труда занимаются – так же собирают табуретки и плетут бисером? Ой, вряд ли…

«Крафтят», наверное что-то, ага.

– Это ваша защита, – продолжал наставительно скрипеть рептилоид, нацепив обруч на шею. – Но заряда мало, хватит на двадцать пять минут. Нам нужно направиться в отдел Вирусологии, и найти там вакцину.

Он коснулся медного кольца коротким указательным пальцем, который тут же плотно стянул его шею, а над головой инопланетянина замерцало голубоватое энергетическое поле. Впервые довелось увидеть незамкнутый герметичный контур, но тут, на этой загадочной Проклятой станции, всё выглядело нарочито примитивным и разваливающимся на глазах. Стоило сказать спасибо, что механизм хотя бы регенерировал пригодный для дыхания воздух, а не душил владельца нахрен.

Порывшись в собственной сумке, на ощупь – самой натуральной, из чьей-то кожи, я обнаружил аналогичный девайс и последовал примеру старожила. Дыхание на миг перехватило, а потом перед взором загорелись стилизованные под старину цифры обратного отсчёта. Ящер, удовлетворённо кивнув, снова открыл створки шлюза, впуская заражённый воздух внутрь. Теперь, если кто-то здесь возродится, участь его будет незавидна.

– Возьмите, – иностранец протянул мне изрядно поцарапанный обрезок трубы ренегата и двинулся в открывшийся проход.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним, осторожно переступая через ошмётки чужого тела.

– Как именно отсюда улетают? – спросил я, благо энергетический кокон без особых проблем пропускал звуки.

– В конце раунда сюда прилетает шаттл. Спасаются только на нём. Станция неизбежно гибнет. Но потом возрождается для нового раунда.

– А те, кто умер?

– Начинают снова и теряют всё, – рептилоид отчётливо вздохнул. – Остаются только «поль».

– Ясно, игра на выживание… – определился я с названием режима.

Мы вышли в переплетение узких коридоров, мощённых шестиугольными металлическими плитами. Здесь было значительно теплее, тело перестало зябнуть. Мой спутник осторожно осмотрелся, после чего направился направо, взяв пистолет в руку.

– Вы должны быть осторожны. Вирус не мог выйти один. Может, кто-то его бросил.

Я перехватил металлическую дубину поудобнее, и только сейчас заметил, что помимо вмятин или царапин на ней ничего нет. А где кровь? Не брызнуло ни капельки, когда ящер из его прошлого владельца дуршлаг делал? Не верю, там даже стенам досталось. Или ренегат метнул в противника орудие и набросился на него с кулаками? Да ну, бред…

От размышлений отвлекли новые останки, на этот раз – обугленные, обильно устлавшие пол возле покорёженного шлюза, на который мы набрели спустя несколько минут блужданий по коридорам. Никаких пояснительных надписей возле повреждённого проёма не обнаружилось, но значок биологической опасности на валяющейся неподалёку опалённой створке не оставлял сомнений в том, что пришли мы точно по адресу.