– Денег у тебя не хватит, – философски заметил второй охранник.

– Ей, ты знаешь, на деньги уже, наверное, смотреть не хочется. Они у нее из задницы пачками торчат. Ей что надо? Ей мужик нужен хороший, а не депутат старый, потрепанный.

– Думаю, что и мужиков у нее хватает. Улучив момент, Сиверов бесшумно спрыгнул на палубу, прокрался у надстройки прямо за спиной охранников. Те даже не пошевелились, занятые обсуждением очередной дамы, прибывшей в слишком короткой на их взгляд юбке. Их крепкие затылки напомнили Сиверову два булыжника у обочины дороги. “Придурки”, – подумал он, быстро сбегая по металлической лесенке вниз, туда, где располагались каюты. Открыл первую попавшуюся дверь. В узком коридоре появился охранник, который не успел рассмотреть Сиверова, быстро проскользнувшего в каюту.

На этот раз Глебу повезло. Каюта была пуста. Две кровати аккуратно застелены. На столике ваза с цветами. Глеб закрыл за собой дверь, быстро снял комбинезон и остался в костюме при галстуке.

Охранник остановился у двери, негромко, но настойчиво постучал.

– Что надо? – буркнул из-за двери Сиверов.

– Это охрана.

– Ну и что из того, что ты охрана, а я депутат. В туалет сходить не дают…

– Извините, – произнес охранник, скривив рот, и остался ждать.

Глеб с облегчением вздохнул. Естественно, он был готов к тому, что охранник попытается войти. Тогда с ним пришлось бы разобраться другим способом, более простым и надежным. Разобравшись, пришлось бы засунуть его под кровать, туда, куда обычно складывают чемоданы и где сейчас лежит его комбинезон.

Немного постояв у зеркала, Сиверов причесался, поправил узел галстука и осмотрел себя.

– Мужчина хоть куда. В таком виде можно и в ЗАГС явиться, сразу за жениха примут.

Он вытащил из вазы, стоявшей на столике в каюте, букет цветов, дорогой, стоивший никак не меньше двадцати баксов. Небрежно и элегантно стряхнул со стеблей воду, потом промакнул их салфеткой, сунул в рот сигарету, зажигать ее не стал, и появился в коридоре этаким хлыщом. На лацкане пиджака поблескивал депутатский значок.

Охранник даже хмыкнул. Никогда ему не приходилось видеть таких молодцеватых и элегантных депутатов.

– Земляк, огонька не подбросишь? Сиверов остановился, с торчащей в губах сигаретой подался вперед, словно хотел ею прикоснуться к кончику носа охранника. Тот отшатнулся, растерялся и почему-то схватился за кобуру.

– Не шали, земляк.

– Извините, привычка.

– Понятно… Из какого подразделения будешь, что прошел? – заметив шрам у левого уха охранника, осведомился Сиверов.

Тот что-то пробурчал про седьмое управление и наконец щелкнул бензиновой зажигалкой. Глеб прикурил и умудрился задуть огонек, не вынимая сигареты изо рта.

– Спасибо, браток, – он фамильярно хлопнул охранника по плечу и удалился, обдав его запахом дорогого одеколона.

– Везет же некоторым, – пробурчал охранник, – и здоровье у него есть, бабок, наверное, немерено и должность не маленькая. А я за свои три сотни горбатиться должен как проклятый. Сейчас напьется как свинья, начнет посуду крошить, бабу снимет, какую пожелает, может в каюте наблевать, и ничего ему не сделаешь. Вытрут, уберут, обмоют, еще и извиняться примутся, в глаза заглядывая. Вот это счастье, вот это жизнь!

Сиверов смешался с толпой и выглядел среди разодетых мужчин и элегантных дам абсолютно своим. Вдобавок разноцветные лампочки подсветки, громкая музыка, хохот и выкрики изменяли людей до неузнаваемости. Со вторым бокалом шампанского исчезла чопорность, узлы галстуков расслабились, пиджаки расстегнулись. Все вели себя раскованно.

Сиверов сразу понял, что будет лучше, если он депутатский значок снимет, спрячет в карман. Депутатов на палубе хватало. А эти своих знают, как волк знает всех из своей стаи. Чиновники принимали его здесь за бизнесмена, бизнесмены – за чиновника, а депутаты вообще ни за кого Сиверова не принимали. Ходит себе мужчина и пусть ходит, не шумит, не орет, ни к кому не цепляется. Раз пустили на теплоход, значит, свой в доску. Лишних людей здесь не держат.

Глеб старался не спускать глаз с Данилова и Ленского. Те держались вместе, словно приросли друг к другу, как сиамские близнецы. И немудрено – где медь, там и никель, где никель, там и медь.

Кривошеев держался поодаль. Он не привык к подобным тусовкам. Он не пил, лишь держал в руках бокал, полный шампанского.

"Значит, будут говорить о деле, – подумал Глеб. – О делах всегда говорят на трезвую голову”. С бокалом шампанского он подошел к Кириллу Андреевичу Кривошееву:

– Извините великодушно, по-моему, меня вам представляли?

– Кривошеев вел себя на борту теплохода “Анжелика” совершенно непринужденно, как ведет себя человек, который находится здесь по праву, по долгу службы.

– Нет, вы, наверное, ошиблись. Мы не встречались раньше.

– Что ж, жаль, человек вы приятный. Я людей насквозь вижу, с первого взгляда, – Глеб одарил полковника налоговой полиции счастливой улыбкой и отошел в сторону.

"В любой компании есть завсегдатаи, – рассуждал про себя Сиверов, – те, кто не пропускает ни одной из тусовок, кто всегда в курсе событий. Искать таких людей среди мужчин, во всяком случае, здесь, где собрались политики и бизнесмены, – дело безнадежное. Женщины же любопытны от природы, поэтому надо обязательно найти одну такую штучку”.

Он глянул вдоль борта. В основном публика уже успела разбиться на пары.

"Вот одиночка, – усмехнулся Глеб. – Довольно красива, но обаяния в ней не больше, чем у шипа на стебле розы. Глаза умные, а взгляд желчный. Наверняка, она не журналистка. Представителям этой профессии вход на сегодняшнее мероприятие заказан”.

Сиверов пробрался между танцующими парами и облокотился на латунный поручень в метре от женщины, которая, скучая, грустно смотрела на речную воду, рассекаемую носом теплохода. Город уже кончился, шли берега, покрытые редким лесом, за которым просматривались огоньки домов.

Одинокая женщина даже не посмотрела в сторону Сиверова. Глеб кашлянул. Она не двинулась с места.

– Здесь скучно, – проговорил Глеб то ли самому себе, то ли возможной собеседнице.

– Слишком скучно, – не поворачивая головы, отвечала она.

– Скучно бывает только там, где все заранее известно, – Сиверов добавил в сказанное несколько вкрадчивых ноток.

Глеб знал, что обречен на успех на палубе этого теплохода. Люди политики и бизнеса обычно не очень привлекательны. Они намертво срастаются со своими занятиями. Политик и в постели – политик, бизнесмен даже во время поцелуев думает о том, как и где крутятся его деньги. И женщине, жаждущей внимания, не очень приятно иметь дело с человеком, вроде бы и присутствующим рядом, но в то же время озабоченным далекими от любви проблемами.

– Я знаю, что вы сейчас мне предложите, – чуть заметно улыбнулась женщина и зябко повела плечами.

На воде даже летней ночью холодно.

– Не отгадаете, – усмехнулся Глеб.

– Вы хотели мне предложить поскучать вместе. Сиверов развел руками.

– Вы угадали, а теперь я попробую угадать, что вы мне ответите.

На лице незнакомки появился вполне определенный интерес к Сиверову.

– Вы бы сказали, что именно эту фразу ожидали от меня услышать.

– Хорошо, – кивнула женщина, – я бы так сказала, но что бы я подумала при этом?

– Вы бы подумали: почему я этого мужчину никогда раньше не видела? Компания собралась довольно тесная, и случайных людей здесь быть не должно.

– Кто же вы?

– Секретный агент ФСБ, – игривым шепотом произнес Сиверов, улыбаясь так, что поверить в это было невозможно.

– Бросьте, настоящий агент никогда в этом не признается, особенно болтливой женщине.

– Что ж, если б я сказал, будто холост, это прозвучало бы еще менее правдоподобно.

И тогда они оба искренне засмеялись. Смех всегда сближает.

– Честно говоря, я вас заметила давно, – женщина поманила пальцем стоящего рядом официанта с бокалами на подносе и взяла тонкий высокий с сухим вином. – Не люблю шампанского.