Вот интересно получается, будь я на Земле, и прояви кто ко мне такую огромную опеку и любовь, я бы возможно стала задыхаться, мечтая хоть о капельке свободы. А здесь… Здесь я наоборот – дышала любовью Шейлона.

 Когда все организационные вопросы были решены, мой любимый рикон, наконец, успокоился. Выпроводил гостей и занялся своей любимой женой…

***

 Спустя три месяца.

  - Шей, ну, это же смешно. Этот мальчик мне просто помог. Ты же был занят, а задания никто не отменял.

- Кати, ты просто не знаешь этих юнцов! Они же так и вьются вокруг, намекают, соблазняют.

- Шей, - рассмеялась я, - можно подумать, никто не в курсе, что я замужем. Впрочем, как и большинство студенток и магистров.

- Тем не менее, это не мешает им строить тебе глазки!

- Ревнивец ты мой, - шепнула я, чмокнув мужа в уголок губ.

 Шейлон тут же воспользовался ситуацией и захватил мои губы в плен. Я бы и была не против, если бы не то, что вот-вот должен был начаться урок, который, кстати, и вёл аффин Шейлон. А ведь то, что этот уважаемый профессор является моим мужем, знали только несколько преподавателей.

 Скрипнула дверь, из чего сделала вывод, что, похоже, наша тайна скоро ей быть перестанет.

 Вырвавшись из объятий мужа, устроилась побыстрее на своё место. И вовремя, однокурсники шумной толпой ввалились в двери, ехидно посматривая в мою сторону. Девушки окружили стайкой.

- Вот же тихушница!

- А мы то гадали, кто же счастливчик?!

- И давно вы вместе?

 Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Да, с большинством из них я сдружилась, и вполне активно общалась. Тем более, нам нечего было делить, большая часть из них имела жениха, двое, как и я были замужем, а свободных девушек опекали практически все мужчины Академии, свободные – надеясь обрести среди них пару, женатые – выполняя функцию старших братьев и отцов. Изредка среди студенток мелькали девушки-человечки, тем или иным способом попавшие на закрытую территорию риконов. Их судьбы так же были практически решены. Кто-то из девушек являлся парой рикону, кто-то результатом смешения рас, где мама – человек, а папа – рикон. Но была и отдельная группа, как я мысленно окрестила её – «бежанки», где девушки по той  или иной причине не смогли выжить среди других рас. Все они давали клятву, что не покинут территорию риконов никогда в жизни. Да они бы и не смогли этого сделать, ведь границы не только хорошо охранялись, но и многочисленные магические барьеры, которые давшим клятву преодолеть было невозможно.

 Вот именно девушки из этой группы и начали беспокоить меня с первого дня учёбы. Сначала это было едва заметное ощущение неприятного покалывания в области лопаток. Ну, словно чей-то недобрый взгляд, брошенный в спину, которому обычно не придаёшь значения. Я быстро научилась находить лица этих девушек в толпе, видимо, включались чувства моей животной половины, сообщая: «чужая», «соперница».

 Правда, с некоторыми «чужачками» я вскоре стала довольно тесно общаться и вполне успешно, особенно после того, как выяснилось, что они не имеют видов на моего рикона.

  Тем не менее, тот самый «злой взгляд» стал всё больше беспокоить. Сначала убеждала себя, что это просто мои страхи и выдумки. Но как-то раз шуткой выдала подобную информацию подружкам, и была удивлена тому, насколько быстро они приняли хмурый вид. А потом и вовсе заявили мне, что мои ощущения – не выдумка. Моя рикса чувствует опасность, и у меня в Академии, действительно, есть недоброжелатель.

 Если бы вычислила, кому столь не угодила, я бы, наверное, поделилась этим с Шейлоном, но сотрясать сейчас воздух попусту не хотела. Да и вообще, может, у меня развивается какой-нибудь комплекс. Шейлона же, вон,  клинит на мысли поскорее сделать меня беременной…

 После «показательного» поцелуя все в Академии мне либо улыбались, либо весело подмигивали, женщины и девушки – в открытую, парни – издалека. Ведь, не дай боги, магистр Шейлон увидит! Я сначала жутко смущалась, а потом привыкла, даже шутила на эту тему.

 Сегодня очередное индивидуальное занятие у аффина Шейлона. Хотя какое занятие, если данный магистр только и думает, как бы меня склонить к продолжению ночного сумасшествия. Вот не может данный индивид разделить, где работа, а где личные отношения.

 С этими мыслями дошла до класса, в очередной раз опасаясь за целостность одежды. С опаской заглянула в дверь, а то с рикона станется попробовать на мне очередную свою «штучку». Вот только Шейлона ещё не было. Ну, может, хоть одно занятие пройдёт как надо.

 Села на ближайшее место и стала ждать мужа. Время шло, а его всё не было. Если перенёс занятие, то мог бы и сообщить, не пришлось бы сидеть тут в одиночестве. Решив найти запропастившегося магистра, встала, подошла к двери и попыталась открыть оную. Вот только кто-то запер меня снаружи. Поколотила по двери, покричала, но в ответ – тишина. Какая-то подозрительная…

***

 - Маури, ты опять плохо спала?

 Я грустно кивнула. Практически каждую ночь, едва закрываю глаза, чудится чей-то тоскливый вой, а затем голос, словно бы пытающийся звать меня, вот только слов никак не могла разобрать. Поэтому, вздрагивая, просыпалась, желая, хоть на минуту отрешиться от тоски и боли преследующей во сне.

- Маури, что скажет хозяин?! Ты своим полутрупным видом всех клиентов ему распугаешь, - посетовала соседка по небольшой, но аккуратной комнатушке.

- Тинни, как обычно займусь работой в кладовке, - отмахнулась я. – По крайней мере, это лучше, чем ловить на себе сальные взгляды посетителей.

- Ну, чего ты боишься?! Аффин Прилани – хороший человек, в обиду нас не даёт, чуть ли не за дочерей считает. Вот где бы мы были без его участия. Меня бы пользовали в борделе, а ты бы сгинула тогда больной в канаве.

 Я согласно вздохнула.

 - Скажи, - в очередной раз спросила Тинни, - так ничего и не вспоминается? Ну, хоть что-то?

- Совсем ничего, - снова вздохнула я. – Знаешь, это так страшно ничего о себе не помнить… Кто? Откуда? Как зовут? Я всё время пытаюсь хоть что-то извлечь из памяти, но кроме головной боли ничего не получаю.

- Главное, что мы обе живы, - оптимистично улыбнулась Тинни. – А остальное…

 Девушка не договорила. В нашу дверь постучали, а затем в приоткрытую дверь просунулась голова Фирны, ещё одной работницы.

- Ну, что вы копаетесь?! Печь уже затоплена, и Тарыська пироги печь начинает. Не успеете, опять без завтрака останетесь. А тебе, Маури, хозяин велел хорошо питатья, на умертвие ведь похожа. Кстати, зайди к нему прямо сейчас, что-то на счёт мага сказал… А всё равно не помню…

 Мы поспешили одеться. Тинни понеслась вниз, пироги Тарыськи её влекли больше, чем предстоящая работа, а я пошла прямо в кабинет хозяина.

 Аффин Прилани, седой человек почтенного возраста, похожий на могучий дуб, согнутый временем, стоял у окна, о чём-то размышляя. Едва я вошла, глаза старика зажглись теплом, а на губах мелькнула улыбка.

- Присаживайся, Маури. Помнишь наш разговор о маге, что попробует вернуть твою память? Не передумала ещё?

- Нет, не передумала. Хочу всё вспомнить, даже если это принесёт мне боль… Кто знает, зачем меня выбросили умирать…

- Ну-ну, только не разводи сырость, - сказал мужчина, потрепав меня по волосам. – Что бы не случилось, я тебя не брошу и ни в чём не упрекну. Слишком много повидал в жизни, чтобы хоть кого-то судить, да и сам не безгрешен. Так о чём я? Ах, да! Маг прибудет завтра. Анирам – мой хороший знакомый, можно сказать, друг. Столько вместе бед да радостей повидали, и не пересказать! Уж, ежели, он не поможет… Ладно, не слушай старика. Беги-ка к  Тарыське, пироги, поди, готовы. Да в зал сегодня не ходи. Вернёшься сюда после завтрака. Давно эта берлога уборки просит, а доверить такую работу могу, разве что, тебе. Фирна такой порядок наведёт, что лучше всё оставить в первозданном виде, а Тинни уж больно хорошо справляется внизу. Заметила, как часто стал к нам тот стражник кареглазый заглядывать? Явно глаз положил на нашу девочку. Узнавал я, мужик он хороший, правильный. Главное, чтобы и Тинни это оценила да не вертела хвостом перед другими.