Съемки оказались недолгими, объектив закрыла рука в перчатке. «Хорошо еще, что в реку не столкнули вместе с камерой», — усмехнулась Катерина.

На экране появилась другая картинка, после которой Ершова всерьез зауважала настырного оператора. Теперь съемки велись уже из надежного места, откуда омоновцы не могли бы его удалить. Он снимал с третьего этажа жилого дома, договорившись с хозяином квартиры, окна которой выходили на набережную. Отсюда вид был поинтереснее, оператор внаглую снимал злящегося лейтенанта, который даже пару раз позволил себе погрозить телевизионщику кулаком.

Если милиционеры особенно не прятались от объектива камеры, то люди в штатском, все как один с мобильными телефонами в руках, старались стоять к ней спиной, прятались за колоннами. Омоновцы все поголовно ходили в масках.

«Да, если надеть на голову черную шапочку с прорезями для глаз человеку в костюме, при галстуке, выглядеть он будет полным идиотом, героем фильма ужасов. А вот почему-то камуфляж с маской сочетается идеально».

И тут камера скользнула по набережной, по головам толпы зевак, и выхватила летнее кафе. Наверняка оператора привлекли иссеченные выстрелами зонтики. Выглядели они, конечно, живописно — яркие, полосатые, с рваными дырками от пуль.

Бокал, уже поднесенный к губам, замер. Катя увидела двух людей в штатском, которые беседовали с сегодняшним надоедливым толстяком. То, что это он, она не сомневалась ни секунды, дурацкий чуб, прикрывавший лысину, висел вдоль уха. Рядом стоял и бармен, он что-то пытался объяснить жестами мужчине в сером костюме. Так же оживленно он размахивал руками, когда пытался втолковать англоязычной Кате, что в здании размещается правительственное учреждение.

Затем он всего четырьмя жестами изобразил женщину: длинные волосы, высокая грудь, темные очки и фотоаппарат.

То, что бармен описывает именно ее. Катя поняла сразу, хотя картинка продержалась всего пять секунд, и в самый последний момент Ершова успела увидеть собственный журнал, который криво лежал на барной стойке. «Все-таки забыла!» — подумала она, и сердце ее похолодело.

В кадре появился журналист с микрофоном в руке, стоявший на фоне плотно сомкнутых спин зевак, над которыми возвышались головы омоновцев. Из прорезей черных масок зло поблескивали глаза.

«…На раскрытие этого преступления брошены лучшие оперативные силы. Надеемся, что преступление удастся раскрыть по горячим следам. В городе объявлена операция „Перехват“…»

Напоследок на экране появились крупным планом три окровавленных трупа, а ведущий радостно сообщил: «Специально для нашего канала из северной столицы…» Это прозвучало так, будто это он и застрелил всех троих с единственной целью — порадовать телезрителей.

Кате стало не по себе. Она залпом выпила коньяк, так и не успевший согреться в ее ладонях, и зло вырвала вилку из розетки.

— Вляпалась! — шептал она, — Точно, вляпалась в историю!

«И журнал забыла, и с фотоаппаратом засветилась. И хорошо, если меня будет искать только милиция, ведь вполне может оказаться, что в кафе сидел подсаженный бандитами человек, который отслеживал ситуацию. Уж такой-то человечек наверняка заприметил меня, когда я, как дура, ползала на коленях с фотоаппаратом в руках. А может, этот человечек — тот самый толстяк, который приставал ко мне с разговорами? Нет, на бандита он мало похож — не тянет. И глаза у него пугливые, я его интересовала лишь как женщина».

И тут Катя вспомнила тот самый момент, когда толстяк увязался за ней. "Нет, он пошел за мной после того, как я его сфотографировала. Какому же бандиту захочется остаться запечатленным на пленке? Дура я, все-таки!

Единственное, что меня спасает, так это мой английский.

Будут искать англичанку, американку, австралийку, новозеландку, наконец, но только не русскую, говорящую по-английски".

А в это время в агентство Варлама Кириллова вошел молодой чеченец в темном костюме. Подарил секретарше белозубую улыбку и шагнул в кабинет владельца. Костюм выглядел безупречно, и возразить та не решилась, весь вид пришельца показывал, что он может сделать выгодный заказ.

— Добрый день, — самый младший из братьев Багировых, вот уже три года живущий в Москве, поприветствовал Варлама.

— Да, — Кириллов неохотно оторвался от компьютера.

— Где я могу найти Екатерину Ершову?

— Сейчас она в Чечне, — мстительно ответил модельер.

— Нет, оттуда она уже уехала, — мягко возразил Багиров.

— Если вы знаете больше меня, то разговор теряет смысл.

— Человек, которого я представляю, хотел бы сделать ей выгодный заказ, через ваше агентство, разумеется. Дело срочное.

У поминание о деньгах отрезвило Кириллова.

— Я даже не знаю, где ее искать. Попробую позвонить ей домой.

— Нет, мы уже звонили, соседи сказали, что она снова уехала. Вы не знаете, куда? Она сможет заработать неплохие деньги через ваше агентство.

— У нее много дел. Важные люди дают дорогие заказы. Например, совсем недавно Лев Малютин, представитель президента в Петербурге, пригласил ее делать буклет.

— Думаете, она уехала в Питер? — Багиров-младший смотрел на Кириллова невинным, как у младенца, взглядом.

— Не знаю, позвоните в его администрацию, там вам подскажут. Вот моя визитка.

— Когда я с ней договорюсь о сотрудничестве, то непременно оформлю заказ через ваше агентство.

— Не сомневаюсь.

Чеченец покинул офис. Его подхватил темный «Джип».

— Ну что, брат?

Багиров-младший взял в руки записную книжку, принадлежавшую Ершовой.

— Придется отыскать в ней все питерские адреса друзей этой сучки и проверить их.