17 июня.

В 22:07 по местному времени наблюдали визуально полет «Востока-6»: он пролетел с северо-запада на юго-восток почти точно над домиком космонавтов. Корабль видели на фоне звездного неба человек двадцать, в том числе Гагарин, Николаев, Соловьева и Еркина. От зенита до 45 градусов над горизонтом «Восток-6» был виден около минуты.

Вчера мы всей комиссией докладывали по «ВЧ» Хрущеву, Брежневу, Устинову, Смирнову о старте Терешковой. Все они были очень довольны, поздравляли с успехом и благодарили нас. Разговор вел С. П. Королев, как Главный технический руководитель полета.

Ночь с 16 на 17 июня Быковский и Терешкова провели хорошо, спали по 8 часов, пульс Валерия — 48–56, пульс Вали — 64–72. В 10:00 я принял дежурство по КП. За восемь часов смены связь с обоими кораблями была отличной. Быковский доложил: «Связь с «Чайкой» отличная, она поет мне песни». Я приказал «Ястребу» держать температуру в кабине корабля на уровне 10 градусов.

Быковский сказал, что понял меня и исполняет команду, но он хотел бы знать причину такого приказа. Я передал ему, что это делается в порядке профилактики на случай возможного понижения температуры за счет уменьшения высоты орбиты.

Быковский несколько раз докладывал, что чувствует себя отлично, все параметры кабины в норме, и он будет выполнять программу полета полностью. На одном из витков, когда корабль шел через Египет на Урал, корреспондент «Комсомольской правды» Песков спросил «Ястреба»: «Валерий, что вы сейчас видите?» Быковский ответил: «Справа вижу Кавказские горы и Каспийское море, а дальше на восток угадываю полигон». Космонавт Хрунов сказал Быковскому: «Валера, у тебя комфорт — температура 14 градусов, а у нас почти в три раза больше». Быковский ответил: «Но и у вас есть преимущество — вы не бываете вверх ногами».

Сегодня с 11:30 до 13 часов заседало техническое руководство. Обсуждали вопрос: когда сажать корабли? Номинальное время существования на орбите «Востока-6» — 7,1 суток, а 7-суточный полет «Востока-5» из-за низкой орбиты практически исключен. Решили полет Быковского ограничить 5–6 сутками, а полет Терешковой — 3 сутками. Окончательное решение о посадке кораблей будем принимать завтра вечером.

С Терешковой провел два сеанса связи. Ее самочувствие отличное, параметры кабины в норме, она намерена выполнить программу полета полностью. Корреспондент Песков сообщил Терешковой, что он только что говорил по телефону с ее матерью, мать гордится своей дочерью и ждет встречи с ней на Земле. Валентина передала: «Мысленно целую самого дорогого мне человека мою маму. Передаю привет всем читателям «Комсомольской правды».

18 июня.

С 10 часов готовим все данные для посадки обоих кораблей. «Чайку» будем сажать на 49-м витке (запасные витки для ручного спуска — 51-й и 54-й), а «Ястреба» — на 82-м или 98-м витке. Мучительно долго заседала посадочная группа маршала Руденко. Он «уморил» всех представителей промышленности, да и нам, военным, досталось тоже порядочно: заседать четыре часа при сорокаградусной жаре по вопросам, которые можно было решить за полчаса, — в этом весь Руденко. Три раза заседала Государственная комиссия. Окончательно решили: «Чайка» садится на 49-м витке, а «Ястреб» — на 82-м.

С Терешковой разговаривал несколько раз. Чувствуется, что она устала, но не хочет признаться в этом. В последнем сеансе связи она не отвечала на вызовы ленинградского ИПа. Мы включили телевизионную камеру и увидели, что она спит. Пришлось ее разбудить и поговорить с ней и о предстоящей посадке, и о ручной ориентации. Она дважды пыталась сориентировать корабль и честно призналась, что ориентация по тангажу у нее не получается. Это обстоятельство всех нас очень беспокоит: если придется садиться вручную, а она не сможет сориентировать корабль, то он не сойдет с орбиты. На наши сомнения она ответила: «Не беспокойтесь, я все сделаю утром». Связь она ведет отлично, соображает хорошо и пока не допустила ни единой ошибки. За ночь она отдохнет и автоматическую посадку должна перенести хорошо. Поручили Гагарину, Титову, Николаеву и Раушенбаху на 45-м витке потренировать ее в ориентировании корабля по посадочному варианту (спиной вперед). Ребята подготовили план переговоров с ней, согласовали со специалистами все рекомендации и попытаются ей помочь.

В 11:30 Москва передала нам сообщение о том, что Хабаровск по КВ принял от «Ястреба» тревожное донесение: «В 9 часов 5 минут был космический стук». Об этой радиограмме немедленно доложили Тюлину и Королеву. Сергей Павлович попросил меня разобраться с этим донесением и переговорить с Быковским. Мы со специалистами разобрали все возможные причины появления стука и для более обоснованного их определения решили попросить «Ястреба» ответить на ряд вопросов. На мой первый вопрос о характере стука, Валерий ответил, что он не понимает, о каком стуке идет речь. Я сказал ему, что речь идет о космическом стуке, который он слышал. Быковский расхохотался и сказал: «Был не стук, а стул, стул, понимаете?» и добавил: «Я сходил по-большому, покакал, покакал, понимаете?» Этот ответ на КП был встречен гомерическим хохотом. Мы поздравили Быковского с «мировым рекордом» (он первым из людей сделал это в космосе) и пожелали ему счастливого полета. Быковский чувствует себя отлично и мог бы пролетать 7–8 суток, но орбита «Востока-5» быстро снижается, и полет более 5 суток небезопасен. Мы единогласно решили сажать Быковского в конце пятых суток полета.

Сейчас уже 3 часа ночи. Час тому назад моя смена должна была смениться, но Госкомиссия специально решила продлить наше дежурство до 6 часов утра. За последние 5 суток я очень мало спал и очень утомился. И все же хочется записать кое-что об этих тяжелых, утомительных и бесспорно красивых днях. Все мы надеемся, ждем и делаем все необходимое, чтобы Быковский и Терешкова вернулись на родную Землю здоровыми и жизнерадостными. Отличной вам посадки, «Чайка» и «Ястреб»!

19 июня.

После непрерывного 12-часового дежурства я отдохнул 2–3 часа и вновь вернулся на КП, чтобы принять участие в управлении посадкой кораблей. Ночь оба космонавта провели спокойно и хорошо отдохнули. Утром «Чайка» выполнила ориентацию корабля «по-посадочному» и 15 минут держала корабль в таком положении. Терешкова была очень довольна и радостно доложила о результатах пилотирования кораблем. Сергей Павлович и другие члены комиссии тоже были удовлетворены результатами ее пилотирования и поверили, что в случае неприятностей с автоматической посадкой Терешкова сумеет вручную посадить корабль.

До 9 утра на КП было сравнительно спокойно, хотя все члены Госкомиссии и главные конструкторы были уже на своих рабочих местах. В 9 часов 39 минут 40 секунд была выдана команда на включение автоматического цикла посадки корабля «Восток-6». Через несколько секунд мы узнали, что команда прошла. С этого момента нервное напряжение всех присутствующих на КП резко возросло. Терешкова не доложила о включении солнечной ориентации, не было ее доклада и о работе ТДУ, и о разделении отсеков корабля. Это были самые тревожные минуты: мы не имели никаких данных о состоянии «Востока-6». Правда, с морских судов нам сообщили о прохождении всех команд на борт корабля, но об этом мы узнали со значительной задержкой, и, кроме того, нам очень хотелось слышать доклады Терешковой, а она молчала. Через несколько минут после расчетного времени раскрытия главного парашюта пеленгаторы засекли корабль и выдали первые координаты его приземления: «Восток-6» спускался точно по орбите 49-го витка, но со значительным перелетом…

Оба корабля приземлились на два градуса севернее расчетной точки. Расчетчики объясняют эту ошибку включением дублирующей команды на спуск, но мне такое объяснение кажется совершенно неудовлетворительным. В работе служб связи и поиска было много провалов и ошибок. Доклады о самочувствии космонавтов мы получили только через несколько часов после приземления. О Терешковой сообщили по наземным средствам связи, а о Быковском доложил командир авиаполка, который летал над местом приземления и видел корабль, толпу людей, машины и космонавта.