У Глеба Сиверова, конечно же, тоже появилось подозрение, что скорее всего, нападавшие связаны с Поливановым, но никаких фактов, подтверждающих его догадку, не было, и Глеб перестал думать об этом.

Уже далеко за полночь окончательно пришедший в себя, успевший принять душ, Альберт Николаевич Прищепов набрал телефонный номер, по которому он звонил очень редко, только в экстренных случаях.

– Да, слушаю, – раздался немного сонный голос Владимира Владиславовича Савельева.

– Это Прищепов.

– Я узнал, – пробурчал Савельев. – Чего звонишь?

Что стряслось?

– Владимир Владиславович, тут у меня есть одна проблема.

– Какая проблема?

– Я должен с вами встретиться и обо всем поговорить.

– Действительно серьезно?

– Да, очень.

– Сейчас пришлю машину.

Савельев хоть и отвечал сонным голосом, но в это время не спал. Перед ним на столе стоял шестнадцатиразрядный калькулятор и лежал небольшой коричневый блокнот, страницы которого были испещрены колонками шестизначных чисел.

Через полтора часа у подъезда Владимира Владиславовича Савельева остановилась машина. Из нее выбрался Альберт Николаевич Прищепов в кашемировом пальто и роскошном кашне. Лицо его выглядело помятым.

Водитель и охранник проводили Прищепова до двери квартиры.

Охранник открыл ее своим ключом И пропустил Прищепова. Владимир Владиславович Савельев в дорогом шелковом халате вышел в просторную прихожую навстречу гостю.

– Ну, что стряслось, любитель изящных искусств? – вместо приветствия пробурчал Савельев.

Альберт Николаевич, даже не сняв пальто и кашне, устроился в кресле и принялся рассказывать Савельеву обо всем, что случилось Савельев внимательно выслушал, затем попросил Прищепова пройти в гостиную, а сам стал звонить по телефону.

Минут через пять он появился перед Прищеповым.

– Мне обещали выяснить. И завтра я уже буду располагать полной информацией об этом человеке. Ты говоришь, Федор Молчанов?

– Да, – кивнул головой Прищепов.

Вид у него был взъерошенный.

– Ну ты и выглядишь… Меценат, мать твою, словно тебя из задницы только что вытащили.

Прищепов дернулся, но, сдержавшись, лишь поплотнее запахнул полы своего пальто.

– Да…

– Ну ладно, с этой красавицей я разберусь. Слава Богу, у тебя хоть хватило ума узнать ее адрес.

– Да, если мы с ней не разберемся, может беда случиться.

– Не бойся, – хлопнул его по плечу Савельев. – Проводите его, пусть шофер отвезет, – дал он распоряжение охраннику, и Прищепов, раскланявшись, удалился из жилища Савельева.

Правда, квартира Владимира Владиславовича мало напоминала жилье. Она больше походила на офис: компьютеры, закрытые белые шкафы, аппаратура, упакованная в фирменные картонные коробки, множество газет, сложенных пачками на белых письменных столах.

Еще через четверть часа, уже в три часа после полуночи, Владимир Владиславович Савельев сидел в вертящемся кресле. Роскошный восточный халат, перстень с брильянтом, белая рубашка, выглядывающая из-под халата, галстук – все это совершенно не вязалось с деловой обстановкой квартиры. Перед Савельевым стояли два человека.

– Значит, так, ребятки. Дело, в общем-то, серьезное. И выполнить его надо безукоризненно. Вот адрес, посмотрите и запомните, – Савельев показал квадратный лист бумаги, на котором чернела крупная надпись, сделанная фломастером. – Запомнили?

Оба мужчины одновременно закивали, как китайские болванчики.

– Это должно быть самоубийство. Никаких следов и никаких улик. Постарайтесь сделать все предельно аккуратно. Нигде и ни на чем не должно остаться отпечатков пальцев. Вы меня поняли? Вам все ясно?

– Да, понятно, босс.

– Если я еще раз услышу это слово, ты сильно пожалеешь! – рявкнул Савельев на широкоплечего мужчину с двухдневной щетиной на широком лице.

Тот немного виновато улыбнулся.

– Владимир Владиславович, прошу прощения.

– Вот так-то будет лучше. Поедете и сделаете все как положено.

– Она выбросится из окна или как?

– А это решайте по обстоятельствам.

– Ясно, – сказал сухощавый мужчина с темными кругами под глазами.

– Если случится прокол, я вам этого не прощу. Вы меня хорошо поняли?

– Да, да, – вновь, как китайские болванчики, закивали мужчины.

– Ступайте и, как закончите, доложите. Позвоните и скажите: все сделано. Здесь не появляйтесь.

Поднявшись в мастерскую, Тамара Колотова, тяжело вздохнула и плюхнулась на топчан.

– Почему я такая невезучая? – произнесла она вслух и удрученно взглянула на пыльные шары кактусов, стоявших прямо у топчана на низком самодельном столике. – Ну почему те, кто мне нравится, ко мне абсолютно равнодушны? Может, они считают меня проституткой? Но ведь это не так. Я просто натурщица.

А каждый в наше время зарабатывает деньги тем, чем может. Я могу пользоваться своим телом, своей красотой. Правда, какая у меня красота?

Колотова вскочила, нашла пачку сигарет, – распотрошила ее и нервно закурила. Затем откупорила бутылку вина, наполнила вином большой стакан и на одном дыхании выпила почти половину. Затем подошла к зеркалу.

«Неужели я такая? – она рассматривала свое лицо, усталое, чуть пьяное, но в принципе красивое. – Господи, как тяжело!»

Тамара бросила сигарету в пепельницу и принялась стаскивать через голову короткое платье. Затем сняла колготки и уже в одном белье направилась в душ. Она долго стояла с закрытыми глазами под упругими струями теплой воды и почти дремала. Вода смывала макияж, и лицо Тамары становилось все более простым и выразительным.

Затем Колотова выключила воду, закуталась в большую махровую простыню и вернулась в мастерскую.

Спать не хотелось. Вытряхнув на стол содержимое своей сумки, она принялась искать таблетки. Но маленькая коробочка оказалась пустой.

– О Господи, – вновь тяжело и устало вздохнула женщина, – даже таблеток нет. Как же я усну?

Но, просидев в кресле с полчаса, она все-таки задремала, с погасшей сигаретой в руке, закутавшись в простыню, поджав под себя ноги. Тамара не слышала, как к дому подъехал джип, как тихо щелкнула дверца и почти бесшумно из автомобиля выбрались двое мужчин в кожаных куртках.

Пешком они поднялись на последний этаж и остановились у двери мастерской. Посветив маленьким фонариком, они убедились, что это именно та дверь, которая им нужна. Натянули перчатки. Отмычка тихо вошла в замочную скважину, и через несколько секунд, даже не скрипнув, дверь отворилась.

Мужчины проскользнули в темный узкий коридор, загроможденный планшетами, подрамниками, рулонами бумаги и старыми позеленевшими самоварами.

Тот, что был повыше, небритый, прижал указательный палец к губам. Из-под двери пробивался свет. Мужчины тихо открыли дверь и переглянулись.

Тамара Колотова спала в кресле.

– Вперед! – тихо прошептал сухощавый.

Женщина почувствовала, что в мастерской кто-то есть. Она открыла глаза и увидела незнакомого человека, стоявшего прямо перед ней. Колотовой показалось, что все происходит во сне. Она приподняла руку, как бы отгоняя наваждение.

– Доброе утро, – немного сиплым голосом сказал незнакомец в кожанке и криво усмехнулся, показав прокуренные зубы.

– Кто ты? – спросила Тамара, все еще не понимая, сон это или явь.

– Кто-кто… Хрен в кожаном пальто, – продолжая криво и зловеще усмехаться, ответил сухощавый мужчина.

Скрипнули половицы. Тамара вздрогнула. Она увидела второго – высокого, широкоплечего, небритого, с глубоко посаженными маленькими глазками, которые поблескивали под косматыми, сросшимися бровями.

– Что вам надо?! – уже понимая, что это не сон, но не находя в себе силы громко закричать, прошептала Тамара, вжимаясь в кресло.

– Мы твои друзья…

– Дружки, – добавил небритый, заходя Тамаре за Спину.

– Нет, нет, уходите, что вам надо?! Кто вас пустил?!