На холме Сиверов остановился, приложил бинокль к глазам. Он медленно осматривал пейзаж, запоминая малейшие детали, оставляя в памяти все увиденное. «Потом каждая незначительная деталь может сыграть свою роль, может явиться спасительной, а может – губительной. Так что все следует запоминать и анализировать».

Глеб долгое время изучал бывшую военную базу, на первый взгляд уже абсолютно негрозную, но проволочное ограждение, бетонные столбы и охрана по периметру территории свидетельствовали совершенно о другом. Крыша на двухэтажном здании из белого силикатного кирпича была недавно отремонтирована, стеклопакеты в окнах говорили о том, что в здании обитают люди не бедные. На территории стояло несколько автомобилей, а возле ангара размещались две фуры с уже знакомой надписью на холодильных камерах – «Новиков и К».

«На вас посмотреть, вполне мирный бизнес – клумбы с цветочками, фонтанов только не хватает. А на самом деле вы мерзавцы, отъявленные негодяи».

За проволочным ограждением следовала бетонная стена из разномастных секций. После вывода войск ее, скорее всего, поломали, но потом привели в порядок. По бетонным плитам тянулась колючая проволока в три ряда. «Может, еще и ток по ней пропустили? – подумал Сиверов. – Бизнес, даже самый преуспевающий, обычно так тщательно не охраняют. А если его охраняют со всеми мерами предосторожности, значит, это бизнес нелегальный. Значит, права была Маша Пирогова: внизу находится лаборатория, именно в подземелье – сердце всего бизнеса. А холодильные установки – декорация для отвода глаз, для солидности».

Глеб пересчитал охранников, всех, что попались ему на глаза, и постарался запомнить их лица.

– Восемнадцать человек, – пробормотал он, – не так уж много. Наверное, под землей еще несколько человек и в здании.

Затем он проследил через бинокль подъезд к забору от самой дороги и увидел телекамеру на столбе.

"Хитро продумано, – отметил Глеб. – Как только кто-нибудь чужой появится на дороге, они начнут готовиться к встрече. Но ночью я решу эту проблему. Однако где же вход в подземные лаборатории? "

Оптика была мощная, Глеб даже смог рассмотреть оружие охранников и прочесть номера на автомобилях. Дверь белого здания открылась, и на крыльце появился толстый, обрюзгший мужчина в светлом плаще. За ним как из-под земли выросли два человека, но не в камуфляже, а в обыкновенной штатской одежде. Они следовали за мужчиной в светлом плаще, как верные, прекрасно выдрессированные псы следуют за хозяином. Мужчина торопливо шел к холодильной установке, разговаривая по мобильному телефону.

«Нервный он, – подумал Глеб, глядя, как мужчина в плаще спрятал телефонную трубку в карман. – То ли напуган, то ли волнуется».

У ангара мужчина в светлом плаще принялся мерно жестикулировать и кому-то время от времени грозить кулаком.

«Интересно было бы послушать, что он выкрикивает, на чью голову обрушивает проклятья?»

Охранники стояли чуть в стороне, один даже позволил себе закурить.

«Спокойные, – подумал Глеб. – А чего, собственно, им опасаться? Территория хорошо охраняется, посторонний сюда зайти не сможет, им бояться некого».

Дверь ангара открылась, и мужчина с охраной исчез в нем.

«Наверное, там, – решил Глеб, – не только холодильник, но и вход в подземелье. Так не бывает, чтобы имелся лишь один вход, должны существовать аварийные выходы, вентиляционные шахты. Где же они?» Глеб метр за метром осматривал территорию.

Два бетонных куба аварийных выходов отыскались возле подъездной дороги, но люки в них были наглухо заварены стальными полосами. Рыбчинский опасался, что его рабыни однажды попытаются ими воспользоваться для побега. Сиверова заинтересовал вентиляционный колодец, который располагался между колючкой и бетонным забором. "Решетка ржавая, к нему никто не подходил лет десять. Подземелье – бывшее бомбоубежище военной базы, в нем располагались запасной командный пункт, склады, помещения для персонала – есть где развернуться пану Рыбчинскому. Во всех бомбоубежищах двери открываются изнутри. С подобными системами я сталкивался не один раз. Но у бандитов другая задача – не дать выбраться пленницам из-под земли, значит, все запоры они переставили на внешнюю сторону дверей, а то и заварили их. Прав был Потапчук, я без козырей, они основательно упаковались, – но тут же Глеб Сиверов поймал себя на мысли:

– Если Маша Пирогова смогла выбраться, то неужели я, сильный мужчина, в отличие от изможденной и голодной барышни, не смогу попасть в подземелье и затем его покинуть? Да быть этого не может! Я же не пальцем деланный, голова у меня работает, интуиция до сих пор не подводила. Надо попасть в подземелье, а уж выбраться из него я сумею. Мужчина в светлом плаще и есть знаменитый Рыбчинский. Да, скорее всего это он".

Рыбчинский покинул ангар и, по-бычьи наклонив голову с большой, поблескивающей в вечерних лучах солнца залысиной, двинулся к двухэтажному зданию, сложенному из силикатного кирпича. На железной крыше здания отливала закатным багрянцем тарелка спутниковой антенны.

«Торговля наркотиками приносит вам хорошие деньги. Но я приложу все силы, чтобы испортить тебе, Рыбчинский, „Новикову и К“ вместе с Полковником всю малину. Теперь остается дождаться темноты».

Глеб устроился на холме, откуда хорошо просматривалась база, прислонился спиной к стволу дерева и ушел мыслями далеко-далеко. Он умел ждать. Подобраться к нему незаметно и бесшумно было невозможно. Медленно опускались сумерки. Над территорией базы зажглись фонари и прожектора, но ни один из них не доставал до забытой всеми вентиляционной шахты, которая находилась между колючей проволокой и бетонным забором.

– Пора, – сказал себе Глеб, взглянув на ярко сияющие звезды.

Машина Рыбчинского стояла у крыльца двухэтажного здания. «Значит, хозяин пока остается здесь. Придется рисковать. Но без риска дело не провернешь».

Из оружия Глеб взял с собой лишь тяжелый охотничий нож, купленный в том же магазине, что и удочки – добротный швейцарский нож. В умелых руках такая штука дорогого стоит, а на свои руки Глеб полагался.