– Верди? – задумался мужчина. – Или все же Вагнер? Я не знаю. У нее глаза такие, что… – и мужчина задумался. Нет, конечно, цвет глаз своей любимой он помнил, но описать их выражение не хватало слов. Он наморщил лоб, и тот стал похож на нотную линейку.

– С музыкой легко ошибиться, – вкрадчиво проговорила Маргарита.

Мужчина тут же согласился:

– Да, вы правы, можно не угадать. Вдруг ей нравится Моцарт? Но один мой друг, который ходит в оперу, – слово «опера» мужчина произнес с большим уважением, – Моцарта терпеть не может и называет его попсовым композитором для дураков.

– Я не могу взять на себя ответственность посоветовать вам музыкальный подарок, вы можете ее расстроить. Скажите, какого цвета у нее глаза?

Мужчина поискал взглядом что-нибудь подходящее в витрине, наконец остановился на обложке альбома «ДДТ».

– Глаза у нее такие же темные, как эта обложка, о таких иногда говорят – карие, но у нее – зеленоватый отлив. Так отливает вода в лесном озере во время сентябрьского заката.

– Вы поэт.

– Что вы…

– Я знаю, что ей надо, – и Маргарита на мгновение исчезла из поля зрения мужчины.

Тот подался поближе к окошку, не поняв, куда девалась продавщица.

Маргарита, уже покинувшая киоск, стояла у него за спиной:

– Пойдемте, я кое-что вам покажу. И могу заверить, подействует наверняка – лучше музыки.

Нерешительный покупатель был рад довериться кому угодно, лишь бы не брать ответственность за выбор подарка на себя. Всегда легче считать, будто виноват кто-то другой, а не ты.

Чуть ли не за руку Маргарита повела его к своей подруге в магазин одежды на другой стороне перехода. Тут же из-за плеча покупателя подмигнула ей, мол, не показывай, что мы с тобой хорошие подруги.

– Скажи-ка мне, осталась ли у тебя французская шаль оливкового цвета.

– Та, которая за восемьдесят долларов? Маргарита про себя выругалась. Стоила шаль шестьдесят, но на чужой территории действуют чужие законы, и ей пришлось поддержать игру по одурачиванию влюбленного покупателя.

– Да, именно за восемьдесят, – подтвердила Маргарита.

Мужчина тихо вздохнул, уже пожалев о том, что раньше доставал кошелек при Маргарите и та могла рассмотреть в нем две сотни.

– Для зазнобы покупаю, – выдохнул влюбленный мужчина.

В том, что он влюблен по уши, не сомневалась уже и продавщица магазина одежды. Влюбленные видны с первого взгляда, возле них даже воздух другой, кажется, будто он наэлектризован до такой степени, что слегка искрит и потрескивает.

– Только для вас – эксклюзив, – предупредила девушка, ныряя под прилавок и извлекая оттуда узкую картонную коробку с витиеватым рисунком.

На коробке имелось окошечко, откуда выглядывал край шали с ярлыком. Продавщица была виртуозом в своем деле. Как фокусник, не открывая коробку и не повредив ее, она одним движением извлекла шаль и тут же очаровала ею мужчину. Шаль порхала, как весенняя бабочка, садилась ему на плечи.

– Вы прикоснитесь к ней, не бойтесь, почувствуйте ее кончиками пальцев.

Мужчина зажмурился и пощупал край шали. Ему хотелось сказать, что на ощупь шаль напоминает ему запястья любимой, но он не решился произнести это вслух.

А девушки уже ворковали возле него в два голоса:

– Чувствуете, как она течет сквозь пальцы, струится? Ее невозможно удержать, она скользит. Смотрите, ее вот так набрасывают, – и Маргарита, воодушевленная подругой, накинула на себя шаль и, хоть никогда прежде шали не носила, тут же сумела элегантно уложить.

– Да, она вам идет, – мужчина отступил на шаг. В этот момент он видел не продавщицу из киоска, а свою вожделенную женщину.

– Значит, договорились. Уступаю пять долларов за ваши влюбленные глаза, – и, не дожидаясь согласия, девушка принялась упаковывать шаль.

Мужчина не успел опомниться, как картонная коробка оказалась обернутой в цветастую бумагу, была заклеена скотчем и всунута ему в руки. Он стоял как идиот посреди безлюдного магазина, и ему ничего не оставалось, как расплатиться и поблагодарить девушек.

– Знаете что, – ворковала Маргарита, – у вас есть уникальный шанс. Если эта шаль не понравится вашей женщине, в чем я сомневаюсь, вы ее принесите назад, и мы ее поменяем на другую. Но, честно говоря, я бы от такого подарка была без ума. Понимаете, шаль – такая вещь, которая идет всем: и молоденьким, длинноногим, и женщинам в возрасте, и даже совсем старым. Она будет носить ее и вспоминать вас каждое мгновение. Вы всегда будете рядом с ней, ей будет казаться, что ваши ладони лежат у нее на плечах, касаются рук, шеи…

Мужчина облизал пересохшие губы:

– Вы так красиво говорите… Я, к сожалению, так не умею.

– Это ваши глаза нас вдохновляют. Мужчина потупил взор. Он засмущался.

– Сегодня так редко можно встретить по-настоящему влюбленного человека, вы даже себе не представляете, как редко.

– А я думал, влюбленных много, – выдохнул покупатель, ставший счастливым обладателем волшебной шали.

– Хотите совет? Бесплатный…

– Да, – безропотно согласился мужчина.

– Купите к шали цветы и бутылку хорошего вина. Подарок и вечер запомнятся на всю жизнь.

– Я так и сделаю.

– Все у вас будет хорошо.

Мужчина на прощание взмахнул рукой и наткнулся на стеклянную дверь. Девушки переглянулись, еле сдерживая смех.

Когда же покупатель наконец совладал с дверью и исчез, девушки от души рассмеялись.

– Маргарита, я тебя угощаю. С меня обед в «Макдональдсе». Слушай, может, ты перейдешь ко мне работать?

– Это просто случай – покупатель подвернулся, а теперь я пошла к себе.

– Но твой вчерашний друг мне понравился куда больше сегодняшнего, хотя у него глаза абсолютно не влюбленные. По-моему, это ты в него втюкалась.

– Ни в коем разе. У нас чисто деловые отношения.

– Платье стоит дороже, чем шаль, – напомнила продавщица.

– Не все измеряется деньгами, – отрезала Маргарита, быстро покидая магазинчик и направляясь к своей торговой точке, возле которой уже толпились подростки в черных кожанках, обильно усыпанных заклепками.

Генерал Потапчук редко сам выезжал на место проведения операции, но теперь деваться ему было некуда. Ему предстояло решить сложную задачу. План ресторана он раздобыл еще вчера и отдал Глебу Сиверову. Ничего особенного они вдвоем на плане не обнаружили. Ресторан как ресторан, при реконструкции полностью изменилась планировка. Но Глеб настаивал, что сам должен все осмотреть на месте.