Знакомая нам троица, с неподражаемым графом во главе, наконец-то дошла до входа на территорию дворца. Внутрь почетных гостей пропускали две персоны. Первой из них был Префект Алого Конклава Санкт-Петербурга — господин Кузнецов, непривычно для себя одетый в шикарный, века этак девятнадцатого, генеральский костюм. Последний явно стеснял его движения, делая и без того не самое благообразное лицо мужчины еще более кислым и напряженным. Второй же персоной являлась Магистр ордена «Врата Гипербореи», госпожа Блаватская. Пышное и яркое бальное платье смотрелось на женщине немного странновато, зато вот жесты и мимика чародейки кране вписывались в образ обладательницы подобного наряда. Завидев наших героев, она сразу же подозвала их к себе.

— Ох, ma chere! Какие же вы все сегодня красивые, особенно ты, мой мальчик!

После этой фразы Блаватская, с озорством молодой девушки и одновременно заботой любящей матери, провела рукой по волосам юного мага, ненадолго при этом остановив на триарии свой умудренный опытом взгляд. Казалось, женщина, как могла, хотела что-то сказать юноше, передать ему свой боевой настрой, свой опыт и ответственность, но Алексей от неожиданности лишь смущенно отстранился и пропустил это действие мимо своих глаз, ушей и всего остального восприятия. Он меньше всего ожидал от чародейки подобного поведения и сейчас находился в полном ступоре.

Тем временем, Префект, проверив приглашения гостей и удостоверившись в истинности личностей пришедших, пропустил их на территорию. Елена Петровна нацепила каждому на грудь магическую брошь в форме прекрасной, правда немного бледноватой и клыкастой, танцующей пары. Данный предмет и являлся тем самым ключом, который позволял спокойно проходить сквозь возведенные вокруг дворца магические барьеры и замки. Итак, покончив со всеми необходимыми формальностями, Алексей и его спутники наконец-то попали на внутреннюю территорию дворца. Прекрасный парк, не стихающий легкий ветерок, сияющая гладь пруда, и десятки прогуливающихся гостей — воодушевляли… Вечер, наконец-то, переставал быть томным. Впрочем, посмотрев на часы, все поняли, что времени для праздных прогулок практически не осталось. Полночь, знаменующая начало бала, наступала всего через каких-то десять минут. Пришло время найти шампанского, ну или кровушки, тут уж кому что приятнее, и проследовать внутрь величественного дворца. Представление начиналось…

Совсем скоро, поскрипывая начищенными до блеска офицерскими ботинками, Алексей поднимался на второй этаж дворца. Спутники едва-едва успевали за резвой походкой мага. Неизвестно почему, но со временем выражение лица юноши приобретало все более и более сосредоточенный вид. Зато Екатерину внутреннее убранство здания Растрелли просто-таки завораживало: прекрасные скульптуры и изящные картины, расставленные и развешанные умело и со вкусом, заполняли все свободное пространство комнат, оставляя при этом уйму места для мастерски выполненной резной мебели. Огромные вазы с цветами, позолота и конечно же, гигантские арочные окна, наполняли жизнью и дарили дворцу свой собственный, величественный колорит. Грядущее действо, естественно, должно было начаться в «Главной бальной» или же, как еще ее называли, «Тронной» зале. Масштабы ключевой комнаты дворца впечатляли, да и подготовка к мероприятию тоже. Пол по краям Главной залы был устлан бордовыми дорожками из золоченого бархата и уставлен небольшими резными скамьями для отдыха. На тронном же месте красовалось огромное пурпурное кресло с высоченной спинкой и вензелем вампирского сообщества. По бокам от кресла, друг напротив друга, блистали черный и белый концертные рояли.

Возле последних суетились музыканты с разнообразными инструментами от скрипки до арфы, а по бархатным дорожкам, не скрывая томительного ожидания, прохаживались и о чем-то увлеченно сплетничали гости. В бальной зале стоял привычный для подобного места гам. Однако все присутствующие сразу же успокоилось и примолкли, как только в сопровождении своей огромной черной пантеры из распахнувшихся дверей соседней комнаты вышел Великий Князь Санкт-Петербурга, Михаил Мценский. Даже на подобном мероприятии он решил не изменять своему стилю: строгий, приталенный черный костюм, рубашка, ботинки и… ничего лишнего. Наверное, в этом помещении, он был единственным, кто мог позволить себе выглядеть ровно так, как заблагорассудится. Встав перед креслом и подняв вверх бокал с густой алой жидкостью, вампир начал свою речь:

— Сородичи… Друзья и союзники, я крайне счастлив лицезреть Вас здесь! Как всегда среди нас есть и новые лица…

Говоря эту фразу, Князь перевел взор на Алексея и Екатерину.

— …И проверенные, почетные гости. Мы рады всем нашим друзьям и беспощадны к нашим врагам. Большинству из Вас уже известно о событиях, произошедших совсем недавно. Для тех же, кто не в курсе — я скажу: за последнюю неделю мы лишились сразу четырех наших сородичей. И произошедшее не случайность — кто-то стоит за всем этим, кто-то сильный и опасный, но… Поверьте мне, — не опаснее и не сильнее, чем мы. Мы — Алый Конклав. Мы годами доказывали свое право на власть и покой и ни за что от него не откажемся и не отступим.

Неожиданно прямо рядом с нашим магом, расплакалась, а затем и выбежала из зала прекрасная леди, как ни странно, знакомая Алексею. Та самая, что ревела в лимузине и просила — «Вернуть ее девочку, ее Анжелику». Префект, неведомым образом очутившийся неподалеку, кивнул в сторону одного из вампиров и вслед за выбежавшей девушкой с серьезным видом направился огромный, двухметровый мужчина. Князь продолжил:

— Мы должны помогать друг другу! Будьте уверены, содеянное недавно не останется безнаказанным, и об этом позаботимся не только мы. Наши почетные союзники из магического сообщества окажут неоценимую помощь и поддержку.

Величавый взгляд вампира вновь пробежался по залу и на этот раз остановился на человеке, чей взор ничуть не уступал княжескому по силе. Это был Прокуратор Ригира — Магистр ордена «Врата Гипербореи» Фердинанд фон Гомпеш цу Болхейм. Увидев грозный взор мужчины, вампир наконец-то улыбнулся:

— Но не стоит забывать, дорогие мои друзья, что сегодня мы собрались, чтобы праздновать! Мы не собираемся прятаться по углам как мыши — мы будем править этим городом по праву умнейших и по праву сильнейших! Так радуйтесь, веселитесь и продемонстрируйте свое, истинное величие — величие Алого Конклава! Пускай же начнется бал!..

Князь приподнял и одним ловким движение осушил бокал крови до дна, а затем и разбил его об пол. В тот же миг на улице начался салют, и музыканты заиграли прекрасную вступительную кантату. Первым танцем значился эксклюзивный, Алый менуэт…

Итак, где же госпожа Лохвицкая? Уж Сенешаль точно должна знать, что в этом городе, черт возьми, происходит?! Ну, не конкретно в этом, Пушкине, чье вампирское население исчисляется от силы одним, ну может двумя завалящими экземплярами. Нет, что же происходит в моем родном и замечательном Петербурге, и какого конкретно врага имел в виду князь?! Говорил он уверенно и со знанием дела, а значит, скорее всего, обладал вполне конкретной информацией… или же все это была просто метафора? Нет. Даже сам враг, так удачно испортивший мне очень важное свидание, намекал на то, что Алый Конклав вообще-то в курсе происходящего и того, кому он противостоит. Обидно только, что нас — Ригир — почему-то забыли просветить на этот счет! Ладно, нет времени для лишних мыслей — необходимо успеть пригласить Мирру Александровну. Красивая женщина-вампир, да еще и Сенешаль: вряд ли она надолго останется без кавалера. Только промелькнула мысль в моей голове, как неожиданно:

— И куда это ты намылился?!

Лицо Екатерины выражало первозданное негодование, что бы это ни значило. Мне же оставалось только попытаться хоть как-то смягчить ситуацию:

— Э-э… Да есть одно дело. Важное, между прочим! Мм… Да, и еще: ты такая милая, когда злишься!

Эффекта мои слова, конечно, не возымели.

— Дела? Мы же на бал приехали, и вообще, что может быть важнее, чем пригласить даму своего сердца на первый танец?! Или молоденькие колдуньи уже пройденный этап и на опытных вампирш, тех, кому за сотню потянуло? Я видела, как ты смотрел на Лохвицкую! Нравятся властные женщины, да?