Весной в деревне
Крестьянин на поле выходит
и смотрит задумчиво вдаль:
«Озимые вымерзли вроде...
Опять пересеивать... Жаль».
Заводит свой старенький трактор.
Дым сизый валит из трубы.
«Кажись, подгорели контакты.
На цепь не хватает скобы».
Идёт огородом к соседу.
Тот гонит как раз самогон.
Они затевают беседу,
используя местный жаргон.
Потом дегустируют смачно
напиток хмельной не спеша.
Вся комната в дыме табачном.
Парит в эмпиреях душа.
Уходит оттуда под вечер,
бредёт, спотыкаясь, домой.
Он счастлив и где-то беспечен.
Как клёво в деревне весной!
2017
«Я не буду лукавить...»
Центон
Я не буду лукавить и эдак, и так;
отвлекаясь от дела и скучного быта,
покажу вам рассвет, когда царствует мрак,
да и слово скажу, что отныне забыто.
Я не знаю, какой начинается век, —
он не очень красив, неудачен, непрочен.
Это слово не модно, но я человек
в этой жизни, на чудо похожей не очень.
Не поймёшь по приметам, кто больше убог
в государстве, где роются люди в помойке,
все привыкли к ухабам разбитых дорог
где и небо мрачней, чем итог перестройки.
Я люблю наблюдать долгий северный год,
где зима обнимает до боли, до дрожи,
где наследуют слуги привычки господ,
где для всех я — никто, сумасшедший прохожий.
Ну, поставьте же крест, не стараясь понять,
отчего я живу с этим миром в разладе.
Как легко здесь себя, да и всё потерять,
замыкаясь в своей неуместной браваде.
2017
Вечер
Я устал от чисел скучных,
от прямых, колючих линий.
Я хочу мотивов звучных
и дыханья нежных лилий.
День прошёл и полночь скоро,
у меня окно раскрыто.
Стихли в доме разговоры,
все слова уже забыты.
Мысли пусть молчат послушно,
на столе зажгутся свечи.
И молитвой простодушной
я закончу этот вечер.
2017
Ледокол
Шёл ледокол, ломая носом льдины,
оставив след узорный за кормой.
Вокруг безлюдность северной равнины,
лишь ветер дует буйный и немой.
Вращался винт, уставший до предела,
был слышен плач изношенных турбин.
Но капитан уверенно и смело
вёл наш корабль над пропастью глубин.
Кричали чайки, проносясь над нами,
что впереди мороз бушует злой.
Он нас скуёт торосами и льдами,
не дав вернуться никому домой.
Но мы упорно восходили к Норду,
пронзая время, достигая цель.
Не понимая нашей веры твёрдой,
рыдала скорбно белая метель.
Как памятник в нетающей пустыне
всем тем, кто сбился с курса, не дошёл,
стоит, засыпан снегом, и доныне
наш старый, в ржавых пятнах, ледокол.
2017
Бывшая
Ты вошла. В переполненном зале
столик наш был вдали - в глубине.
Я топил в тонкостенном бокале
наше прошлое, чуждое мне.
Подошла, и ничуть не печалясь,
заказала Монтес Шардоне.
Ты всегда хорошо разбиралась
в дорогом и хорошем вине.
Я не выдам ни вздохом, ни словом
то, что вижу в больших зеркалах.
Назову себя именем новым,
чтоб в твоих не светиться глазах.
Нас любовь опалила случайно,
но день долгий прошёл и угас.
Только есть у меня одна тайна:
этот вечер последний для нас.
2017
«Шла Муза по пыльной дороге…»
Бывают поэты от бога,
а кто-то поёт ни о чём.
Шла Муза по пыльной дороге,
рассвет задевая плечом.
Таинственно, с грустью молчала,
подол ей крутил ветерок.
В руке она тонкой держала
простой, полевой василёк.
Вдали развевались полотна
окутанных сном облаков.
Ступала нога беззаботно,
в пыли не оставив следов.
Она, улыбаясь, смеётся.
Стихи для неё - лишь игра.
Кому-то всё даром даётся,
другие не спят до утра.
2017
В деревне скучной
По-прежнему живу в деревне скучной,
где в мудрость переходит плавно лень,
где только солнце – друг мой неразлучный,
приходит в гости каждый божий день.
Вокруг пейзаж застыл в глазах надолго,
без лирики и всяческих примет.
Петух поёт, но лишь из чувства долга,
о вечности, приветствуя рассвет.
Здесь даже ум пытливый неспособен
себя занять. Он пуст, как небосклон.
И каждый день себе весьма подобен,
как ропот волн, поющих в унисон.
2017