Сестры прощались, кто-то не сдержал слез. Мы давно уже стали семьей, а теперь расстаемся на три долгих месяца. Кто-то из нас, возможно, не вернется сюда. С кем-то мы увидимся на базах, но не со всеми. Мы договорились, что будем ждать последнюю из нас здесь, в Юрмале, до третьего октября, даже если от нее не будет никаких вестей. После этого подаем в розыск. Ориентировки на пропавших солдат рассылаются по всем лагерям и базам. Всякое бывает, иногда раненый солдат просто не в состоянии дать о себе знать. И все же, надеюсь, обойдется без этого.

Придя на аэродром, я еще издали увидела, что Лекс сидит на подножке нашего вертолета и задумчиво смотрит себе под ноги. Смотри, какой пунктуальный. Неужто не хочется провести последние минутки с братиком? Хотя, возможно, кровососы просто не способны на сильные чувства к сородичам. Их же никто не изучал в лабораториях с ковырянием в лобной доле и все такое. Вспоминая эмоциональность юной кровососки Тани, могу предположить, что только самцам этой породы присуще равнодушие. Но опять-таки исследований на эту тему не проводилось, и вполне возможно, что бездушная скотина только у меня на борту, а остальные сейчас ревут белугой, утирая горькие слезы рукавом кожаной куртки. Кстати, хорошо, что он снял эту куртку. Что-то она начала меня бесить. О, заметил меня, я тут же отвела взгляд. В очередной раз от осознания того, что сейчас мне придется улететь вдвоем с этим гадом, начало крутить желудок.

Юля шла со мной. Наши вертолеты находились неподалеку друг от друга.

– Я буду скучать по тебе, сестренка. Береги себя, – она крепко обняла меня.

– И ты себя тоже, – я поцеловала ее в щеку. – Увидимся еще, может, на какой базе.

– Разве что под Нижним, – сообразила она. – Мы летим севером, но, может быть, я смогу уговорить Долотова завернуть на базу в Нижний. Главное, чтобы и вы там были.

От этого «вы» меня передернуло. Я и моя зубастая тень.

– Главное, обещай вернуться сюда.

– Обещаю, ты тоже.

– Я бы хотела, – я бросила короткий взгляд на чудовище, бесцельно прохаживающееся у вертолета.

Юля помрачнела, хоть и попыталась ободрить меня.

– Что за пессимизм, Оль? Одно неверное движение, и этот зверь попрощается со своим логовом. Он же не идиот, в конце концов.

– Насчет не идиота я не уверена. Так что голый реализм.

– Все будет хорошо, – улыбнулась она. – Будем на связи.

Как ни странно, но позитивно настроенная Юлька придала мне немного уверенности в том, что я не камикадзе, и это мой не последний полет. Хотя ей-то, конечно, повезло больше. Подумаешь, летит с вампиром, с которым флиртовала по-пьяни. Мало ли, что. Мы же не переживаем о том, что подумает о нас пыль под ногами, не просим прощения у назойливой мухи перед замахом. Так почему нас должны волновать чувства упыря? Точнее инстинкты. Мой упырь на чувства точно не богат. А вот блондин, похоже, Юлькой очарован.

Ну что ж, перед смертью не надышишься. Я молча прошла мимо Лекса, поднялась в вертолет и села за штурвал. Осмотрелась. Вот эти двадцать с копейками квадратных метров полезной площади фюзеляжа теперь станут мне домом. В хвостовой части зубастый сложил ящики. Хорошо, хватило ума закрепить их, чтоб не болтались по кабине. Спать я буду в кресле. Благо, оно раскладывается. Хотя всегда можно расстелить на полу спальный мешок. Я уже проверяла вертолет сегодня, но по правилам все же еще раз проверила связь, уровень топлива, внешнюю исправность приборов. Кто знает, чем тут занимался этот зубоскал в мое отсутствие.

Через пару минут Лекс сел в кресло второго пилота. Управлять вертолетом он, естественно, не умеет. Да если бы и умел – ни за какие ковришки не доверю ему штурвал.

Мы молча наблюдали, как остальные группы рассаживаются по вертолетам. Вот Юля проходит мимо, за ней, как хвост, спешит блондинчик, а следом Долотов и еще какой-то солдатик. Юля, Лена, Маша, все они теперь будут далеко от меня и далеко друг от друга. В компании непроверенных бойцов и кровожадных тварей. Вдруг с сестрами что-то случится, а эти уроды бросят их умирать? Мы никогда не бросали своих. Рисковали, но не бросали.

Наконец разрешили взлет. Мы плавно поднялись в воздух. Вертолеты улетали во все стороны света, а мы зависли на месте. Сквозь тучи пробилось закатное солнце. Я смотрела вслед улетавшим людям, ставшим мне родными. Увижу ли я их еще? Каждую из них?

– Ты собираешься сегодня лететь? – безучастно спросил вампир.

Он так же, как и я, провожал взглядом близких, но выглядел равнодушным. Я ничего ему не ответила. Но он прав, пора лететь. Наш путь лежал на восток, а конкретнее – на юг Уральских гор. По пути мы и должны координировать действия младших групп и по возможности уничтожать ботов.

Мы летели молча. Юрмала уже осталась за спиной, а меня немного отпустило. Все равно уже ничего не изменится, так чего бестолку хандрить? Я настроилась на нужную волну. Но там тоже было тихо. Всем не до общения сейчас.

Мы пролетали над бескрайними полями. Когда-то они были покрыты злаками, теперь на них не росло ничего, кроме травы в человеческий рост. С высоты поле походило на волнующееся зеленое море, и это завораживало. Я давно перестала обращать внимание на такие мелочи, как блеск травы и свежий ветер, но сейчас даже вампир, казалось, любовался пейзажем. Наверняка в ясный день зеленый океан оживает, и это прекрасно. Жаль, солнце почти село.

Стемнело очень быстро. В районе десяти часов вечера я закружила над лесом в поисках приемлемой посадочной площадки. Наконец я кое-как заметила небольшую полянку. Опустившись ниже, осветив ее прожектором и убедившись, что это не поросшее травой болото, я посадила вертолет. За все время полета вампир не произнес ни слова. Да и меня как-то не тянуло на разговоры. Я встала, достала из сумки покрывало и разложила свое кресло. Вампир последовал моему примеру. Перед сном я проверила местность на наличие ботов в радиусе пятнадцати километров. Радар ничего не обнаружил. Если вдруг в поле зрения радара появится что-то крупнее собаки, он подаст сигнал, и я проснусь.

Я очнулась на земле посреди ночи. Где это я? Что за руины передо мной? Почему мне страшно? Какое непривычное, почти забытое ощущение уязвимости. Почему я ощущаю себя такой слабой и беспомощной? Это вообще я? Я поднялась и медленно пошла сквозь темноту по камням на ощупь. Вдруг сбоку закричали какие-то птицы. Я вздрогнула. Напугали, сволочи. Как колотится сердце… Так, где мое оружие? Я привычно схватилась рукой за пояс, но ни пистолета, ни даже ножа не оказалось. Осторожно прислушиваясь к тишине, я шла по узкой тропинке между серыми валунами. Луна проглянула сквозь тучи, и я разглядела неподалеку черные, обугленные деревья, трава под ногами тоже была выжжена. Наступив на что-то мягкое, я отпрянула назад. Что это? Маленький желтый зайчик… Сердце перестало биться. Дрожащими руками подняла грязную игрушку.

– Таня… – прошептала я, из глаз хлынули слезы.

Крик вороны, и я резко оборачиваюсь вправо. О, Боже… Танечка… Она стоит на краю обрыва. Грязное белое платьишко раздувает ледяной ветер, а внизу бурлящая пучина и смерть.

– Таня!! – срываясь на хрип, закричала я.

Но Таня не слышала меня, она шагнула к краю. Я отбросила зайца и рванула к ней. Таня, не шевелись! Я сейчас! Вдруг больно ударяюсь о какую-то невидимую стену и отлетаю назад. Что это еще было? Почему Таня не слышит меня? Она стоит на краю и сморит в глаза смерти. Я вскочила.

– Таня! Не надо! Таня!!

Я кричала, я била руками по этой невидимой стене, но Таня меня не слышала. Внезапно я очнулась. Вампир сидел рядом тряс меня за плечи. От неожиданности я наотмашь ударила его, куда пришлось.

– Да что за бред с тобой творится? – проворчал он, вернувшись на свое место. – Бешеная.

Оперевшись на руки, я поднялась, еще не осознав, что это был сон. Да, это был только сон. Очередной кошмар. Я провела рукой по лицу и выдохнула. Лишь бы реальность не оказалась страшнее. Я ведь до сих пор не нашла ни одной зацепки, куда могла пропасть Таня. Все, что я знаю – ее нет в списках мертвых, под развалинами нашего дома ее не нашли, зато видели похожую девочку в Подмосковье. Конечно же, я сразу бросила все и рванула туда, но безрезультатно. На месте мне не удалось найти ничего, что бы хоть на шажок приблизило меня к моей сестренке. Но я верю, что она жива, а кошмары мне как мертвому припарка. Жаль только, что Лекс наблюдал все это.