Я чувствовала себя круглой дурой, какой не сыскать на всем белом свете, но часть меня надеялась, что он позвонит и объяснится. Не знаю, смогла бы я принять истину или поверить всему тому, что он должен был сказать, но мне было ненавистно, что он даже не попытался. Это был трусливый поступок – признаться в любви, а потом отступить.

Выходные прошли спокойно. Я чувствовала себя значительно лучше. Первоначальное чувство паники сменилось своего рода мрачным принятием. Он не собирался звонить, и я с этим смирилась. Сейчас, казалось, весь мир лежал в руинах, но земля продолжит свое вращение. Всему свое время, убеждала я себя. Все образуется.

Я ошибалась.

В понедельник утром мне позвонил Эрнест.

— София, не могла бы ты на минуточку зайти в мой кабинет?

Эрнест – руководитель, который не особо любил встречаться лицом к лицу. Он предпочитал общение посредством телефонов и электронной почты. То, что он вызвал меня к себе – было либо очень хорошо, либо очень плохо, но дурное предчувствие подсказывало мне, что, скорее всего, последний вариант.

— Хорошо, сейчас буду, — произнесла я с едва уловимым волнением в голосе.

Как только я открыла дверь и увидела Алана, преспокойно восседавшего за столом, и фальшивую улыбку, расплывшуюся на его лице как кусок масла, мои опасения подтвердились.

— София, — сказал он, — пожалуйста, присаживайся.

Эрнест выглядел каким-то сконфуженным, словно чувствовал свою вину за то, что привел меня в засаду. Я пыталась призвать на помощь всю свою злость, но, по правде говоря, в этом не было смысла. Если бы позвонил сам Алан, мне бы в любом случае пришлось идти.

Я сделала, как мне сказали, заняв один из стульев для посетителей, который стоял перед теми двумя, что занимали они. Внезапно я почувствовала холодок, вернее тот самый озноб, который, казалось, пробирал до самых костей. Я знала к чему все шло.

— Я перейду сразу к делу, София, — сказал Алан. Он будет вести большую часть разговора. Эрнест, скорее всего, присутствовал здесь только из вежливости. — Мы должны поговорить о твоем недавнем поведении.

Я молчала, подозревая, что с легкостью могу максимально усложнить для них этот разговор.

— Откровенно говоря, оно было ненадлежащим, — продолжил он.

— В каком смысле? — спросила я. Мой голос был поразительно тихим, почти зловещим. Казалось, это застало его врасплох.

— Послушай, ты должна понять, мы со всем уважением относимся к поддержанию баланса между работой и личной жизнью – это важный…

— Я не в настроении для твоего гребаного сленга, Алан, — перебила я. – Так что выкладывай суть.

Он чуть покачнулся на стуле, рефлекторно одернув пиджак. По крайне мере, я вывела его из равновесия.

— Ну, ты опаздывала, рано уходила, долго обедала и так далее. Как я уже говорил, нашей целью не является измотать тебя до предела, но фирма рассчитывает на определенный уровень обязательств, которые на данный момент ты не выполняешь.

В некотором смысле он был прав. В последнее время я расслабилась, но, тем не менее, несправедливость данного обвинения прокатилась, как огонь по моим венам.

— Держу пари, если ты напряжешь память и прокрутишь в голове последние несколько лет, — заявила я, — ты обнаружишь, что в целом я проводила за работой больше часов, чем любой другой сотрудник на этом этаже. Возможно даже больше, чем ты сам.

Он рассердился:

— Мне ничего об этом неизвестно. В любом случае, мы все ценим твою преданность компании, но в этом бизнесе ты не можешь просто почивать на лаврах. И факт остается фактом, твоя недавняя работа не дотягивала до высшего уровня.

Меня раздражало, что он продолжал использовать слово «мы», словно они с Эрнестом были пособниками в этой маленькой игре. Эрнест не мог выглядеть еще более сконфуженным, даже если бы постарался.

— Так что же? Я уволена?

Из Алана вырвался смешок, который оказался таким же фальшивым, как его улыбка.

— Ну-ну, давай не будем спешить. Мы прекрасно понимаем, что время от времени эта работа выматывает. Нет, нам просто кажется, что твоя низкая посещаемость наряду с недавними событиями вызвана тем…

— Недавними событиями? — произнесла я, мой тон моментально стал ледяным.

Он в очередной раз замялся, но мне не нужны были его разъяснения. Я поняла все в тот момент как переступила порог кабинета.

— Ты имеешь в виду Дженнифер? — закончила я.

Резкая перемена в выражении его лица подтвердила это. Я недооценила ее. Эта маленькая подхалимка действительно хотела, чтобы меня уволили, а в сочетании с моими недавними промахами в исполнении служебных обязанностей и моей реакцией на ее выходки, я преподнесла ей все необходимые средства для того, чтобы это произошло.

— Да, она упомянула, что ты проигнорировала кое-какие ее распоряжения.

— Ты вообще ознакомился с этими распоряжениями? — прошипела я.

Что-то в моем голосе должно быть задело его за живое, потому что он неожиданно выпрямился, словно вдруг понял, кто кого превосходил.

— Это не важно, — произнес он суровым голосом. — Я верю, что Дженнифер поступила правильно. Все сводится к отношению, София. Речь идет о том, командный ли ты игрок. На то, как распределяется работа, есть своя причина. Когда люди начинают разводить самодеятельность, все разрушается. Работа летит ко всем чертям. Именно поэтому каждый играет свою роль. Если ты не можешь понять этого, возможно, ты не подходишь «Белл и Литтл».

Эрнест по-прежнему не произнес ни слова.

— А что ты думаешь обо всем этом, Эрнест? — сказала я. На самом деле я не рассчитывала, что он тут же ринется меня защищать, но стоило попытаться.

Он заерзал на своем кресле.

— Я думаю, что это на тебя не похоже, София, — он выглядел огорченным, когда говорил это.

Алан откашлялся:

— Именно это я и пытался сказать. Мы считаем, что вероятно тебе стоит немного отдохнуть. У тебя еще есть достаточное количество нерастраченных отпускных дней. Почему бы не воспользоваться ими, чтобы разобраться в своих мыслях? Нет ничего постыдного, что тебе нужно немного отдохнуть и набраться сил.

Его слова звучали как заботливое предложение, но это была всего лишь иллюзия. Я была сослана. Возможно, в этом не было ничего особенного – небольшие каникулы, а затем возвращение к рутине – но я все прекрасно поняла. На самом деле это было завуалированное увольнение. Алану нравилось поступать таким образом: тихо выманить кого-то из офиса, а затем внезапно уволить. Так гораздо меньше мороки. Я видела это по глазам Эрнеста. Он знал, что я не вернусь.

Странно, но я не была расстроена. Я полагала, что возможно расстроюсь чуть позже. Вместо этого онемение, сковавшее мои внутренности, лишь усилилось. По правде говоря, я ожидала такой исход – или нечто подобное – как только вошла в кабинет Эрнеста.

Я встала. Здесь не о чем было спорить.

— Хорошо.

— Хорошо? – спросил Алан.

— Хорошо, я возьму отпуск, — и без лишних слов я повернулась и ушла.

Я схватила сумочку из своего кабинета, а затем направилась прямо к лифту. Я отчаянно хотела избежать разговора с кем бы то ни было. Тончайшая преграда, сдерживающая мои эмоции, собиралась лопнуть в любой момент.

Но, конечно же, она не могла устоять перед возможностью попрощаться.

Прислонившись к дверному проему кабинета, около лифтов стояла Дженнифер. Она праздно болтала с сотрудником, но не возникало никаких сомнений в ее истинном намерении. Она заметила мое приближение с другого конца помещения. Никаких слов, никаких насмешек или издевательств, только легкая ухмылка и победоносный блеск в глазах. Она выиграла, и она это знала.

Я пустилась наутек. Я даже не стала дожидаться лифта, я просто спустилась по пожарной лестнице так быстро, как только могла. Разгадка была прямо перед моими глазами.

Я должна была уйти из этого места.

Глава 14

Я плохо помню, как вернулась домой. По-моему, я взяла такси, хотя не могу сказать наверняка. Все, что я помню, – как старалась побороть навалившуюся на меня усталость. Стоило мне переступить порог дома, я тут же бросилась на кровать, натянула одеяло на голову и заснула.