— Понимаю почему, — произнесла я.

Мы даже не успели ничего заказать, а у нашего стола появился официант, удерживая два бокала и высокий кувшин сангрии.

— Стандартный выбор, — сказал Себастьян, подмигнув. Я не жаловалась. Напиток был вкусным, сладким и насыщенным, но с легким намеком на специи.

Изучив довольно устрашающее по своей грандиозности меню, я позволила Себастьяну сделать заказ за нас двоих. В меню было так много блюд, что я понятия не имела с чего начать.

Безусловно, это место колоссально отличалось от последнего ресторана, в который он меня водил. «Причал» был тихим и изысканным рестораном; воплощением высокой кухни. Этот же ресторан больше походил на ухоженное тайное семейное гнездышко. От клеенчатых скатертей и общительных посетителей до гигантских дымящихся тарелок с едой. Это было то самое место, которое мгновенно заставляло вас почувствовать себя как дома. В какой-то момент, когда Себастьян делал заказ, ему даже пришлось перейти на крик, потому что группа позади нас неожиданно запела.

— Извини, — сказал он мне, когда официант ушел. — Здесь бывает немного шумно.

— Не извиняйся. Мне здесь нравится. Кому не хочется небольшого представления за ужином?

— Ну, ужин будет еще лучше, чем представление. Еда здесь внеземная. Одно из немногих мест, в котором паэлью готовят так же хорошо, как на родине.

— С нетерпением жду, — я пригубила вино. — Так значит ты родом из Испании? Должна признаться, твой акцент всегда приводил меня в замешательство.

Он кивнул:

— Понимаю. Я там родился. Мой отец был испанцем, а мать — австралийкой. В детстве я не смотрел телевизор или что-то в этом роде, так что меня учили говорить родители, и в итоге я вобрал в себя смесь двух акцентов.

— Испанский и австралийский, да? Должна сказать, это одна из чертовски горячих комбинаций.

Я вспомнила свой разговор с Томасом. Я стремилась узнать больше о прошлом Себастьяна, но мне не хотелось на него давить. Он уже открыл мне правду о Лив, я полагала, что остальным он поделится, когда будет готов.

Меж тем мы стали наверстывать упущенное. Наконец открывшись, чтобы получше узнать друг друга, мы затронули темы, как правило, обсуждаемые на первом и втором свиданиях, — фильмы, книги, музыка, телепередачи. Ни у одного из нас больше не хватало времени на все эти вещи, но мы, тем не менее, озвучили свои предпочтения. Оказалось, что он был большим фанатом фильмов ужасов и любил книги о Джеке Ричере так же сильно, как и я.

— Он тот самый настоящий герой, которым я восторгаюсь, — сказал он.

Все это были лишь крошечные составляющие, почти несущественные, когда брались по отдельности, но каждая из них добавляла чуть больше деталей к картине его личности, которую я медленно собирала в своей голове.

Еда была очень вкусной, как Себастьян и обещал. Он заказал слишком много – хватило бы на семью из пяти или шести человек – но он отмахнулся от моих сетований, настаивая, чтобы я попробовала все.

— Ты хорошо проводишь время? — спросил он, когда мы наелись досыта.

— Да, прекрасно. Хотя я все еще в замешательстве от того, что мне была нужна удобная обувь. Мы позже будем скидывать набранные калории?

Он улыбнулся, как человек, у которого была тайна, и которую он с трудом в себе сдерживал, чтобы не разболтать.

— Ты скоро узнаешь.

Минут через десять в центре комнаты началась какая-то суета. Посмотрев по сторонам, я нахмурилась, когда заметила, что большая часть персонала начинает сдвигать столы и стулья и отставлять их в сторону. Казалось, немного рано делать уборку, впрочем, никто, судя по всему, не возражал. Большинство посетителей освободили свои места и отошли в сторону наблюдать за процессом.

— Нас уже выгоняют, — спросила я.

Себастьян рассмеялся.

— Не совсем. Смотри.

Официанты работали с хорошо выверенной четкостью, и за несколько минут вся комната, кроме нашего уголка, была освобождена от мебели. Я к тому моменту осилила несколько напитков, так что до сих пор плохо соображала, но спустя несколько мгновений музыка, которая звучала на заднем фоне неожиданно стала громче и мелодия сменилась со сдержанной на громкую.

— Ох, не может быть, — сказала я, с удивлением наблюдая за тем, как толпа снова начала перемещаться к центру комнаты, их тела в настоящее время извивались в такт с ритмом. Комнату наполнила такая энергетика, что чуть не сорвало крышу.

— Как я уже говорил, это не просто ресторан, — ответил он.

— По всей видимости, нет. — В тот момент последний кусочек головоломки встал на свое место. — Вот дерьмо. Ты рассчитывал, что мы будем танцевать? — Если бы я встречалась с кем-то другим, эта мысль, возможно, пришла бы мне в голову раньше, но Себастьян был не из тех парней, которые по моему представлению ходили на танцы. Казалось, раскрепощенность, свойственная танцорам, расходится с его непоколебимым чувством самоконтроля. Я считала, что танцы вызовут у него чувство неловкости.

— Ты выглядишь удивленной, — сказал он, быстро встав на ноги.

— Просто я думала, что ты больше из тех парней, которые предпочитают виски и покер.

— Разве я не могу быть и тем и другим?

Я медленно в недоумении покачала головой.

— Просто, когда я думаю, что начинаю понемногу тебя узнавать...

Он засмеялся.

— Ты многого обо мне не знаешь, София.

— Означает ли это, что найдется способ смутить меня еще больше?

— Ой, да ладно, не говори, что ты никогда не выбиралась с подругами на танцы после нескольких бокальчиков.

— Конечно, выбиралась, — ответила я, — только замени «несколько» на «огромное количество». Я определенно еще не настолько пьяна. Кроме того, это всегда происходило в клубе. Если ты можешь с заплетающимися ногами кружиться, подняв руки над головой, ты идеально вписываешься в такие места. Здесь же все по-другому. Здесь все выглядит как на прослушивании «So You Think You Can Dance»^[4] .

Я не преувеличивала. Мне не хватало знаний или словарного запаса, чтобы описать все то, что происходило передо мной, но было такое чувство, что каждый находящийся в комнате человек, по крайней мере, обучался танцам. Пары извивались вместе в унисон, их дикие движения также несли в себе грациозность и уверенность. Не существовало двух одинаково танцующих пар. Некоторые пары льнули друг к другу, как любовники на кровати, извиваясь и раскачиваясь, не размыкая объятий. Другие двигались с большей развязностью, неустанно вращая голыми ногами и мускулистыми руками. Во всем этом было что-то невероятно чувственное. Оставаясь сторонним наблюдателем, я чувствовала себя практически вуайеристкой.

— Ты слишком заморачиваешься, София. Помнишь, что ты мне сказала той ночью? Если тебе нужно подумать, то все это безнадежно, — он заставил меня встать. — Ты, наверное, не обращаешь внимания на то, как двигаешься, но я определенно обращаю, и это тело создано для танцев.

Я беспомощно наблюдала за тем, как официанты подхватили наш столик и тоже убрали его в сторону.

— Я думала, танцовщицы должны быть высокими и худыми.

Он порочно улыбнулся и нежно провел рукой по моему бедру.

— Балерины возможно, но я совсем не это имел в виду, — он еще раз кивнул в сторону толпы. — Давай же, все, что тебе нужно делать, – это повторять за мной.

Возможно, свою роль сыграло притяжение музыки, или соблазнительная энергия танцующих, понятия не имею, но я обнаружила, что киваю. Он повел меня в гущу событий.

Я мгновенно почувствовала, как адреналин толпы накрыл меня с головой. Он был ощутим, наполнял воздух, просачиваясь через мою кожу и заставляя мое тело петь. Из динамиков вырывалась динамичная мелодия, что-то современное, но с отчетливо латинской тематикой, и Себастьян быстро вошел в ритм. Не знаю, как я вообще могла подумать, что он будет выглядеть неуклюже. Достаточно одного взгляда на это гибкое тело и любой мог заметить, как комфортно он чувствовал себя на танцполе. Его врожденная сексуальность объясняла дикость такой экспрессии. Каждый жест, каждое смещение его бедер придавало ему еще больше очарования.