Елизавете было выгодно обладать правом на доходы от епархий, не имевших епископов, и некоторые из них целенаправленно оставались пустующими в течение долгого времени. Пять лет она оставляла епархии Глостера и Солсбери без епископов, Чичестера — семь лет, Бристоля — четырнадцать и Или — девятнадцать лет. При этом обанкротившийся граф Оксфорд получал от королевы пенсию из доходов илийской епархии. Епархия Оксфорда оставалась без епископа с 1568 по 1589 и с 1592 по 1603 год. Когда же он был назначен в 1589 году, ему пришлось отдать короне все имения, которые затем перешли к графу Эссексу. Даже в конце своего правления, когда королева создала епископат по своему вкусу, готовый исполнять любые ее приказания, она все равно продолжала злоупотреблять своей властью верховного правителя. Церковная собственность находилась во власти финансовых нужд двора и требований придворных, а религия стояла на службе политических расчетов королевы. При всем своем искреннем протестантизме королева использовала церковь как орудие политики. Возможно, она и была орудием Бога, но англиканская церковь была ее собственным орудием.
1. Erickson С 1983 The First Elizabeth. Macmillan, p. 181
2. Haugaard W P 1981 Elizabeth Tudor’s Book of Devotions, Sixteenth Century Journal 12: 103
3. Haugaard W P 1981: 93; Neale J E 1953 Elizabeth I and her Parliaments, 1559–1581. Cape, p. 365; Neale J E 1957 Elizabeth I and her Parliaments, 1584–1601. Cape, p. 128
4. Calendar of State Papers Foreign, 1558-59. p. 101
5. Hartley T E (ed.) 1981 Proceedings in the Parliaments of Elizabeth I, 1558–1581. Leicester, pp. 379, 507
6. Neale J E 1953 p. 37
7. Jones N L 1982 Faith by Statute: parliament and the settlement of religion, 1559. Royal Historical Society, summarised in Jones N L 1984 Elizabeth’s first year, in Haigh C A (ed.) 1984 The Reign of Elizabeth I. Macmillan
8. Neale J E 1953 pp. 51-84
9. Sandys E 1842 Sermons Ayre J (ed.). Parker Society, p. 43; Hartley T E (ed.) 1981 p. 216; Calendar of State Papers Spanish, 1558-67, pp. 636-7
10. Neale J E 1957 pp. 75, 74
11. Parker M 1853 Correspondence Bruce J, Perow-ne T T (eds). Parker Society, p. 224
12. Haugaard W P 1968 Elizabeth and the English Reformation. Cambridge, pp. 216-17
13. Hartley T E (ed.) 1981 p. 220
14. Calendar of State Papers Spanish, 1568-69, pp. 50-1
15. Hartley T E (ed.) 1981 p. 51; Cardwell E 1844 Documentary Annals (2 vols). Oxford, vol. 1 p. 368
16. Neale J E 1957 p. 100; Read С 1955 Mr Secretary Cecil and Queen Elizabeth, Cape, p. 466; MacCaffrey W T 1981 Queen Elizabeth and the Making of Policy. Princeton, p. 125
17. Haugaard W P 1968 pp. 329-30, 327
18. Neale J E 1957 p. 13
19. Grindal E 1843 Remains Nicholson W (ed.). Parker Society, p. 471; Hartley T E (ed.) 1981 p. 446
20. Neale J E 1957 p. 71
21. The struggle provides the unifying theme of Neale J E 1953, 1957
22. Collinson Р 1983 Godly People. Hambledon, р. 305; Parker М 1853 р. 479
23. Hill С 1971 The Economic Problems of the Church. Panther edn, p. 17; Williams N 1967 Elizabeth, Queen of England. Weidenfeld & Nlcolson, p. 91; Harington J 1804 Nugae Anti-quae (2 vols), Park T (ed.). Vernon & Hood, vol. 2, p. 42
24. Collinson P 1982 The Religion of Protestants. Oxford, p. 27; Stone L 1965 The Crisis of the Aristocracy, 1558–1641. Oxford, p. 407
25. Collinson P 1982 p. 6
ГЛАВА 3
КОРОЛЕВА и ЗНАТЬ
Елизавета была особой задиристой, и, как большинство людей такого нрава, она отыгрывалась на слабых и считалась с сильными. Она могла добиваться уступок от духовенства и унижать его, но с высшей знатью надо было обращаться гораздо осмотрительнее. Королева могла дать пощечину графу Эссексу, если он уж очень сильно на это напрашивался, но ведь он был делом ее рук, ее забавой, и, несмотря на все его усилия, у него не было основы для самостоятельной власти. Однако с наследственными магнатами Англии дело обстояло иначе: их приходилось завлекать соблазнительными словами и подкупать милостями, поскольку они были ей нужны. На это было две причины. Во-первых, по сложившейся традиции знать считалась родней монарха: письма королевы к придворным начинались с нежного «Дорогой кузен», и аристократия составляла ее естественное окружение. Монархия ярче всего блистала, когда она отражала великолепие высокопоставленных приближенных, и достоинство королевы подчеркивалось достоинством ее знати. Вторая причина была прозаичнее и важнее: пэры обладали властью, и королева этой власти боялась и хотела ее ограничить.
В Восточной Англии власть герцога Норфолка вызывала благоговение. У него был роскошный дворец в Норидже, где он развлекал гостей и старался их поразить, административный центр в Кеннингхолле и ответвления во Фрэмлингеме, Касл Райзинге, Тетфорде и Касл Ейкре. По монаршей льготе он имел полное господство над 414 поместьями и имел право на верность и службу владельцев и арендаторов объединенных земельных владении в Норфолке и Суффолке, где хорошие отношения поддерживались благодаря благожелательному управлению поместьями. Герцог покровительствовал многим семьям графства, и служба Говардам была давней традицией для них. Он выдавал патенты на должность мировым судьям, в 1560-х гг. половина из них была назначена по его рекомендации, и парламентские выборы были у него под контролем; в Норфолке он называл членов парламента в Касл Райзинге, Кингслинне, Большом Ярмуте, Норидже и Тетфорде, и он также выбрал двух представителей графства в парламенте во время дополнительных выборов в 1566 г. В Восточной Англии Елизавета вынуждена была править при посредстве Томаса Говарда, или ей надо было его уничтожить, так велико было унаследованное им могущество.
Герцог Норфолк был уникален: ни у одного другого магната не было именно такого сочетания огромного богатства, обширных и расположенных рядом поместий, свободы, преданных арендаторов, влияния на выборы и военной силы. Но были и другие аристократы, власть которых, хоть и не такая сильная, не могла не приниматься во внимание — графы Перси из Нортумберленда на крайнем северо-востоке, графы Уэстморленд и Камберленд на северо-западе, графы Дерби в Ланкашире и Чешире, графы Шрузбери на севере центральной части, графы Пембрук в Уилтшире, графы Бедфорд в Корнуэльсе, графы Арундел в Суссексе и другие пэры с более локализованным влиянием. Поскольку Англия была «федерацией графств» — это была федерация, управляемая местными магнатами, — местная власть магната могла быть достаточно велика, чтобы сделать его влиятельным и в центре. Аристократы были важными посредниками — представитель графства при дворе и представитель двора на уровне графства. С ними нельзя было не считаться.
Во время царствования Елизаветы ведущая роль магната в управлении графством получила официальное закрепление в звании лорда-наместника, что ставило под его контроль местную милицию и давало ему титул главы местной администрации. С точки зрения короны, эта должность ограничивала местную власть в королевских интересах; местная власть «давала взаймы» то влияние, которого корона сама по себе не имела на местности. С точки зрения знати, должность наместника давала звание, юридически закрепляющее местное превосходство и создающее правовой механизм, при помощи которого это превосходство могло осуществляться. В некоторых графствах это была погремушка, которой надо было размахивать перед аристократами, соревновавшимися в своей преданности королеве; в других иногда выбора не было, и чтобы от назначения лорда-наместника был толк, нужно было назначать человека из влиятельного семейства. Фактически, в некоторых графствах это звание было наследственным: Стэнли в Ланкашире и Чешире, Толботы в Дербишире, Гастингсы в Лестершире и Ратленде, Греи в Бердфордшире, Говарды в Суррее, Герберты в Сомерсете и Уилтшире, Бриджесы в Глостершире. Когда в 1595 г. Вильям Бриджес, лорд Шандос, услышал разговоры, что он может потерять пост в Глостере, он возразил, что это будет бесчестьем, поскольку данная должность всегда принадлежала его семье. Эти назначения и ограниченная сменяемость на многих других местах показывают, до какой степени королевская власть находилась в зависимости от отдельных знатных родов.