Наутро он уже не мог сказать, был ли ночной гость явью, или его просто посетило тревожное сновидение. Дабы успокоить себя, Эдуард решил считать это сном и не говорить ничего Ярви. Однако вор сам спросил его, не заметил ли тот чего-то странного минувшей ночью. Юноша покачал головой, и тогда Трёхпалый указал на пару еле заметных следов, отпечатавшихся на присыпанной пеплом земле. Его недоумение можно было понять, ведь следы не только не принадлежали никому из них, они ниоткуда не начинались и никуда не вели.

Замечание спутника не на шутку встревожило Эдуарда. С одной стороны, получалось, что он не так уж и безумен, как полагал раньше. В то же время предположение, что всё, происходившее с ним, было реальностью, заставляло кровь стынуть в жилах.

В памяти тут же воскресло страшное воинство, шагавшее сквозь холодный туман навстречу злобному красному огоньку, горевшему вдали. Навстречу своей судьбе.

Эдуард стоял среди них. Он слышал их жуткие голоса. Кто они? Чего хотели? В чём был смысл видения? Показывало ли оно минувшее, настоящее или грядущее?

Неспокойные мысли терзали разум Эдуарда, пока ноги его монотонно шагали на юг. Смуглый напарник молча следовал за ним. Ярви вообще не любил, когда у него кто-нибудь околачивался за спиной.

Так прошёл первый день их заграничного путешествия. Один раз они видели на той стороне каньона всадников приграничного патруля, но те не особенно волновали их теперь. Здесь, за Трещиной кончалась королевская власть. Кроме того, от солдат их отделяла широкая пропасть, через которую едва могла бы перелететь даже стрела, выпущенная из лучшей крепостной баллисты.

Когда за горизонтом скрылось краснеющее солнце, а вокруг начала неудержимо разливаться прохладная степная ночь, путники стали присматривать место для привала. Идти в темноте было опасно. Здесь запросто можно было подвернуть ногу на шатком камне, сорваться в пропасть или вовсе наступить на одну из ядовитых змей, которые выходили охотиться по ночам.

К счастью, им скоро попалась подходящая ложбинка, прикрытая от ветра нависающим каменистым выступом. Старое кострище на дне указывало на то, что здесь уже когда-то останавливались. Но развести огонь оказалось не так-то просто. Здесь, к востоку от Трещины, почти не было дров.

Когда скромный костерок разгорелся, прогоняя прохладу и темноту, два уставших человека улеглись спать между ним и глухой каменной стеной, отражавшей тепло. Как и в древности, крохотный огонёк с готовностью стал скромным стражем, ограждавшим путников от опасностей и тревог степной ночи. Однако сегодня он оказался бессилен.

Как и прошлой ночью, Эдуард проснулся от навязчивого шёпота и ощущения чужого присутствия. Как и прошлой ночью, по ту сторону костра сидела тёмная фигура.

Незнакомец откинул капюшон просторных одежд, обнажая смуглую, почти чёрную в ночи голову. Эдуард подумал, что сейчас на него вновь посмотрят холодные звёзды, но в этот раз глаза пришельца оказались обычными, человеческими. Под ними белела такая же человеческая улыбка.

Покрывало Ярви взметнулось в воздух, словно его подхватил ветер. Эдуард не успел толком сообразить, что происходит, а вор уже стоял рядом с пришельцем. В руке Трёхпалого блестел нож, кончик которого упёрся в тёмную шею незнакомца.

— Я бы не советовал тебе этого, дахил, — сказал пришелец с сильным акцентом.

Ярви вглядывался в темноту вокруг костра пристальным и злым взглядом. Эдуард тут же понял, что ночь не была пуста. Она скрывала людей. И сейчас от них исходила почти осязаемая аура опасности.

Разбойники. Это было первое тревожное предположение, возникшее в голове Эдуарда. Впрочем, вряд ли. Им гораздо легче было бы умертвить своих жертв, пока те спали. Работорговцы? Это совсем другое дело.

В детстве он слышал истории о торговцах людьми. К востоку от Трещины это было не такой уж и редкостью. Позднее, попав в шахты Гнезда Олофа, он узнал, что рабом можно стать и у себя на родине.

Эдуард был уверен, что никогда не встречал этого темнокожего человека раньше. В то же время тот смотрел на него так, словно они уже были когда-то знакомы. Во всяком случае, у Эдуарда возникло такое ощущение.

— Опусти нож, дахил, — вновь сказал незнакомец, и на этот раз в голосе его была сталь. — Это… невежливо.

— Прикажи своим людям выйти на свет, — ответил Ярви сквозь зубы, — и тогда я опущу его. Может быть.

— Фель-ча, аль-ка-та, — произнёс незнакомец, и из тьмы к костру вышли ещё шесть человек, закутанных в такие же просторные одежды.

Эдуард не знал этого языка, но слова эти сразу же напомнили ему о матери. Иногда она говорила на похожем диалекте, языке родного племени. Это значило лишь одно — люди, которых он искал, сами нашли его.

К этому времени Ярви, удовлетворённый тем, что его требование выполнено, спрятал клинок в ножны и вернулся на своё место. Однако вор не расслабился. По его напряжённой позе было ясно, что он в любой момент готов сорваться с места, вступив в жестокую схватку с любым, кто посмеет угрожать его жизни и свободе.

— Вы — пустынники? — спросил Эдуард.

Лицо незнакомца чуть заметно скривилось при звуке этого слова.

— Мы — люди Свободных земель. Это правда, наши дома окружены песками. Ты спрашиваешь нас, кто мы, дахил, но не говоришь, кто ты сам. У вас совсем нет клади. Вы не похожи на вольных торговцев.

— Мы не контрабандисты, — подтвердил Эдуард.

— Если вы пришли сюда, чтобы заниматься лихими делами, — незнакомец сверкнул глазами на Ярви, — я предлагаю вам повернуть назад. Здесь не действует правда вашего короля. Пустыня живёт по законам крови.

— Меня зовут Эдуард. Это мой друг, Ярви. Смею уверить, мы здесь не для того, чтобы вредить людям Свободных земель.

— К'Халим Саг, — представился человек, положив ладонь на грудь и слегка кивнув. — Что же привело вас сюда, люди Речных земель?

Эдуард задумался, как лучше ответить на этот вопрос. Их загадочный собеседник наверняка угадает обман, но и полной правды ему пока лучше не говорить.

Люди К'Халима безмолвно стояли полумесяцем вокруг костра. На их поясах висели длинные изогнутые мечи, каких Эдуард ещё никогда не видел. Пустынники причудливым образом сочетали в себе спокойствие и почти осязаемую опасность.

— Ответы, — признался Эдуард. — Я ищу здесь ответы.

— А, так ты — мухтади? — На бородатом лице К'Халима расцвела широкая белозубая улыбка. — Нечасто к нам приходят такие люди.

— Мухтади? — спросил Эдуард.

— Искатель, — пояснил К'Халим.

— Ты можешь помочь мне, любезный К'Халим Саг? Я вижу, что ты — достойный человек.

Пустынник вновь наградил Эдуарда этим странным взглядом, словно хотел угадать в юноше что-то знакомое, но давно забытое.

— Я не могу дать тебе ответы, которые ты ищешь, — признался К'Халим, — но я знаю человека, который может тебе помочь.

Слова эти прозвучали странно, ведь пустынник не мог знать, что именно ищет Эдуард.

Поднявшись, К'Халим коротко сказал что-то своим людям, и те растворились в ночи.

— Я отведу вас в наш улус. Будьте готовы на рассвете.

С этими словами он покинул круг света, исчезнув вслед за своими людьми.

— Похоже на ловушку, — подозрительно проворчал Ярви. — Ты уверен, что мы можем ему доверять?

— Если бы они хотели убить нас, они давно бы это сделали. В конце концов, я пришёл сюда именно для того, чтобы найти их.

— Не нравится мне всё это.

— Тебе же совсем не обязательно идти со мной. Я уверен, что ты доберёшься до Восточного тракта и в одиночку.

— Размечтался. Ты всё ещё должен мне, маленький лорд. Не думай, что от Ярви Трёхпалого так просто избавиться.

Эдуард улыбнулся. Он не знал, что на самом деле движет его товарищем. Действительно ли это были жадность и честолюбие, или таким грубоватым образом вор скрывал возникшую между ними привязанность, опасаясь показаться сентиментальным? Так или иначе, Эдуард был рад тому, что продолжит путешествие в его компании.

— Спать давай, — недовольно пробурчал Ярви, устраиваясь у костра.