Секретарь Тул внимательно ознакомился с содержанием бумаги и, вернув письмо в конверт, передал его обратно помощнику.

— Сожгите, — коротко распорядился он.

Юноша слегка поклонился и покинул кабинет. Тул всецело доверял каждому человеку в секретариате. Все они были подобраны и проверены им лично. Если уж речь заходила о доверии, то он верил своим секретарям больше, чем, скажем, дворцовым гвардейцам, хранившим жизнь и покой самого короля.

Даже название их должности происходило из слова «секрет», и Тулу как никому другому было известно, что это не простое совпадение.

Итак, Эдуард Колдридж, юный сын безумного графа, бежал. Более того, стражникам Гнезда Олофа всё ещё не удалось обнаружить его тело. Пока что всё складывалось благоприятно.

Оставшись наедине с бумагами, секретарь позволил себе лёгкую удовлетворённую улыбку, которую на его бледном лице почти никто из людей никогда не видел.

Так уж устроен мир, что новость, тревожная для одних, часто становится отрадой других.

Вновь взявшись за перо, секретарь прикрыл на мгновение глаза, слегка помассировав пальцами переносицу. Наступали тревожные, но интересные времена. Он вновь вернулся к работе. Подготовка к ежегодному королевскому турниру всегда ложилась хлопотным бумажным грузом на его управление.

Глава четырнадцатая. Мертвец возвращается к жизни

Считается, что оборонительная линия, именуемая сегодня Пределом, была заложена Зигмундом Строителем в 312 году эры человека. Тогда началось возведение Крепости Наблюдателя, которая и ныне является головной твердыней, хранящей короля и всякого доброго человека от ужасов Запределья.

«Географика». Раздел «Земли и народы Запада»

С Юга в столицу вели два основных пути.

Один устремлялся на запад и, пролегая через Солончак, Клин и окрестности Хайрока, огибал Королевскую пику со стороны Чёрных гор. Добрая половина этого маршрута шла через земли Предела, владения герцога Редклифа. Хотя самого Предела, находившегося далеко на западе, и не было видно, любой оказавшийся в этих местах путник словно чувствовал его незримую близость. За этими заставами кончалась королевская власть, а вместе с ней и власть человека. Дальше простирались лишь гибельные Мёртвые земли, обитель тьмы и ужаса.

Второй путь, менее удобный, но зато короткий, шёл почти напрямик, оставляя остроконечную вершину Королевской пики по левую руку путника. Им в основном пользовались торговцы, а потому здесь полно было всякого сброда. На полпути к Адаманту встречался лишь один заметный городок — Скотсдейл, вотчина мелкого барона Фуко, владельца Речного удела. Это крохотное баронство устроилось меж двух рек и было населено в основном фермерами.

Каролина всегда мечтала увидеть башни Предела, но её мать, разумеется, выбрала для путешествия в столицу более короткий путь.

Громоздкий дормез, тяжёлая карета для длительных путешествий, то и дело вздрагивал, когда его обитое железом колесо попадало в выбоину на дороге. Для Каролины и её верного телохранителя был выделен отдельный транспорт, в то время как сама графиня делила изящную и лёгкую карету с Люциусом. Их окружал конный эскорт из облачённых в блестящие доспехи стражей. Сзади тянулась вереница из фургонов, в которых за своей хозяйкой следовала челядь, а с ними и всевозможные грузы, необходимые в пути.

Девочка с интересом смотрела в окно. Она редко покидала замок, и путешествие волновало её. Уже наступила весна, но в лесах, мимо которых они иногда проезжали, всё ещё можно было увидеть снег. Рыхлый, белый и холодный, он вызывал у Каролины особое любопытство, ведь за всю её жизнь на Юге его никогда не было. В воздухе пахло сыростью, сеном, лошадьми и еле угадывался аромат первых цветов.

— А правда, что на Севере есть игра, когда из снега лепят шарики и кидаются ими друг в друга?

Вопрос Каролины заставил сира Ван Дейка очнуться от блаженной дремоты, владевшей им с тех пор, как они покинули утомительную жару Побережья.

— Правда, — улыбнулся он. — Это называется «снежки». А ещё дети строят из снега крепости и разных животных.

— И катаются на санях? — Глаза Каролины блестели от восторга.

— И катаются на санях, — подтвердил рыцарь.

— Здорово… — мечтательно протянула девочка. — Вот бы и нам поиграть в снежки!

— Не думаю, что ваша матушка одобрит это.

— Хотела бы я родиться не в замке. — Она грустно вздохнула.

— Не говорите так, моя леди. Вы и понятия не имеете, как тяжко порой живётся простому люду.

— Расскажи мне!

— Как-нибудь в другой раз.

Каролина надула щечки в притворной обиде, но это, как всегда, не возымело никакого эффекта. Девочка очень любила своего друга-стража. Оставаясь наедине, они могли общаться абсолютно свободно. Без всякого притворства, надменности и подобострастия.

По мнению Ван Дейка, дорога была скучна и утомительна, но Каролину она поглотила с головой. Рыцарю нравилось, что новые впечатления и азарт путешественницы отвлекли девочку от дурных мыслей. Он знал, что, оказавшись в столице, Каролина вскоре станет мечтать о возвращении назад.

Самым захватывающим впечатлением был мост через Быстрянку. Берущая своё начало в Лунном озере на востоке, река жадно впитала в себя растопленную весенним солнцем зиму. Бурный и неистовый водяной поток проносился среди мокрых камней безумным пенным вихрем. Юному взору Каролины впервые предстало подобное зрелище, ведь южные реки были спокойными и ленивыми.

Навстречу процессии всё чаще попадались дорожные трактиры, мельницы, усадьбы. Убогие провинциальные деревеньки сменялись крохотными, но аккуратными городками. Всё это говорило о том, что они подъезжали к Адаманту, благословлённой Древними столице Сероземелья.

Наконец вдали показались белые шпили башен городской стены, над которыми реяли тонкие серые полоски флагов. Но пока путников окружал тусклый пригород с приземистыми домами и невзрачными постройками. Знаменитые столичные кварталы были дальше, за массивными восточными воротами.

Городские укрепления Адаманта считались неприступными, но сир Ван Дейк относился к подобным заявлениям скептически. В конце концов, Орда двенадцати ханов никогда не штурмовала их. Не делали этого и армии Севера.

Движение стало замедляться, пока колонна вовсе не остановилась. Довольно неожиданно, если учесть, что бумаги должны были проверяться лишь на въезде в город.

— Что случилось? — Каролина выглянула в окошко. — Там впереди какие-то люди.

Ван Дейк высунул голову в окно и увидел небольшой, покрытый пылью дорожный фургон, рядом с которым остановилась карета графини, возглавлявшая процессию.

— Я схожу узнаю, — сказал рыцарь и, надев свой закрытый шлем, выбрался из дормеза.

Под ногами он с удовольствием почувствовал твёрдую мощёную дорогу — приятное разнообразие после раскисшей весенней колеи, по которой они пробирались большую часть пути.

Подойдя ближе, Ван Дейк увидел, что графиня, приоткрыв бархатную штору, закрывавшую окно кареты, говорит с юношей, сопровождавшим фургон верхом. Вторым всадником был закованный в латы воин.

— Я смиренно прошу прощения у вас, достопочтенная миледи Тибальд, — говорил юноша, — но мой отец дал обет Гилберта Верного. Он не разоблачится от своей брони и не проронит ни слова, пока не исполнит своё намерение победить в турнире.

Доспехи отца юноши были похожи на одеяние самого Ван Дейка. Скромные, лишённые модных украшений и известной доли изящности, они могли похвастать царапинами и вмятинами, свидетельствовавшими о богатом боевом прошлом. На узком зелёном сюрко, прикрывавшем лишь нагрудник, угадывалось выцветшее изображение дубовой ветви.

— Сир Гилберт Гловер погиб, если мне не изменяет память, — ответила юноше графиня, и Ван Дейку почему-то показалось, что в её словах был хорошо знакомый ему яд.

— Пути Древних неисповедимы. — Юноша почтенно склонил голову.