Что ты рано встаёшь,

Голосисто поёшь,

Всем нам спать не даёшь?

Русские народные потешки

В центе поляны на специально сколоченном возвышении, похожем на открытую площадку для танцев, с мегафоном в руке стоял капитан Синичкин, курирующий в части культмассовую работу. Худощавый, невысокого роста, слегка курносый, темноглазый очень подвижный капитан, в самом деле, смахивал на птицу. Мужчина крутил головой, внимательно рассматривая постепенно собирающийся вокруг него народ, не реагируя на недовольные реплики, типа: «Синица, по какому случаю сбор? Мы с женой только решили на лодке покататься… Птица, ну какого черта, тебе спокойно не сидится?! Капитан, какого лешего. Наша команда уже практически выиграла, а тут ты со своим матюгальником».

Выдержав приличную паузу, капитан, наконец, озвучил причину переполоха:

— Господа офицеры, дамы, внимание! Я смотрю, практически все уже собрались. Кто не пришёл пусть пеняет на себя, — сердито рявкнул в мегафон Синичкин. — Итак, настало время для проведения нашего традиционного конкурса «Мисс часть». Напоминаю, что в конкурсе могут принять участие все желающие девушки и женщины в возрасте от шестнадцати до сорока пяти.

— А почему от шестнадцати? — пискнула какая-то девчушка.

— Папа раньше не разрешит, — отрезал капитан.

― А сорока пяти? ― возмутилась пожилая матрона.

— Конкурс на «Лучшую маму и бабушку» мы проведём в другой раз. Тут у нас в части пошли разговоры, мол, из года в год одни и те же конкурсы, одни и те же победительницы, так вот, предупреждаю сразу, условия в этом году изменены, испытания предстоят не столько творческие, сколько на выносливость, ловкость и скорость, так что рассчитывайте сразу свои силы, дорогие дамы.

― Это что ещё за новости, ― Ирина Решетникова, растолкала своих подружек и решительным шагом направилась к генералу.

― Папа, что за ерунду вы затеяли?

― Успокойся, солнышко, не надо так нервничать. Поверь, в том, что предстоит сделать конкурсанткам, нет ничего сверхъестественного. Достаточно хорошей физической подготовки, ну, и немного таланта. Ты и твои подруги этим требованиям соответствуете, не вижу причин для паники. Да и сплетни там всякие поутихнут.

― Я убью тебя, Синичкин, ― зашипела Ирина на разом вспотевшего капитана.

― За что, Ирина Германовна?

― За всё! Хорошо, отец, вы изменили условия конкурса, решили его усложнить, пусть будет по-вашему. Но тогда давайте обговорим приз.

― А что с призом? ― удивился Решетников. ― Дорогая, всё как всегда, кроме звания «Мисс часть», победительница получит оплаченную путёвку на десять дней в наш санаторий и ящик шампанского.

― Угу, а потом сопьётся с горя и тоски в твоём санатории. Нет уж! Раз вы решили усложнить конкурс, этого мало.

― Верно, ― зашумели девушки. ― Зачем нам целый ящик шампанского? А в нашем санатории от скуки помереть можно.

— С ящиком шампанского, вам везде весело будет, — хмыкнул капитан.

— Заткнись, Синица! — дружно оборвали недовольные конкурсантки.

— Угу, может вам ещё мерседес или вертолёт пригнать? С этим у нас, правда, напряжёнка, так мы вам БМП подгоним. Кто внутрь не поместится, на броню залезет. А что довольно феерично получится.

— Ещё слово, — злобно зашипела Решетникова, — и сам со своими помощниками будешь приз разыгрывать.

— Точно! — поддержали Ирину подружки. — Ты, капитан, в юбке будешь неотразим.

Лицо Синичкина пошло пятнами. Он судорожно вздохнул и сжал руки в кулаки.

― Девушки, капитан, — давайте будем взаимовежливыми, попытался остудить разгорающиеся страсти Решетников.

— Тогда оставьте себе свой ящик шампанского.

— Чего же вы тогда хотите? ― развёл руками генерал.

― Во-первых, ― начала перечислять Ирина, прищурив глаза и насмешливо улыбаясь, ― путёвка будет не в наш местный санаторий, прости, папа, ― осточертело, а в санаторий у океана.

― Северно-Ледовитого, ― буркнул Синичкин.

― Заткнись, Синица.

― Ирина, капитан прав, ты слишком далеко замахнулась.

― Хорошо, уговорили, пусть тогда будет у моря, хотя бы в Крыму.

― Ну, это ещё, куда ни шло. Думаю такое требование выполнимо.

― Не спеши, это ещё не всё…

― Ещё бы, ― хмыкнул Синичкин, ― кто бы сомневался.

Ирина бросила на капитана уничтожающий взгляд. Бедняга, обречённо махнул рукой и отвернулся.

― Во-вторых, победительница, автоматически становится королевой новогоднего бала, то есть его полноправной хозяйкой. В-третьих, победительница сегодня получит поцелуй от самого завидного холостяка ― майора Твердохлебова, который станет её кавалером на новогоднем балу.

Девушки восхищённо переглянулись и восторженно зааплодировали. Вот это да. Ну, Решетникова даёт.

― Кхм, Ириша, ― растерянно пробормотал Решетников, ― это уже чересчур.

― Ничего не чересчур, ― возмутились девушки. ― Наконец-то появится что-то стоящее, ради чего не стыдно и побороться.

― Но я же не могу приказать майору…

― А почему бы и нет!

― Ирина, ты переходишь все границы.

― Вот ещё! ― фыркнула девушка.

― Одну минуту, Ирина Германовна, ― Твердохлебов ухватил за локоть распоясавшуюся девицу. Лицо его было спокойно, но в глазах полыхала настоящая ярость. ― Может, для начала, вы бы меня спросили, хочу ли я быть призом.

― А в чём дело, Глеб Алексеевич, неужто стесняетесь? ― усмехнулась Решетникова. ― Можно подумать, вы не догадываетесь о том, что тут куча девушек мечтает о вашем поцелуе.

― Я не могу отвечать за чужие мечты и желания, ― пожал плечами Глеб.

― Глеб, ты бука. ― Решетникова ткнула пальчиком офицера в грудь. ― Ну, что тебе стоит. Ты же, как неприступная скала. Получить твой поцелуй ― это что-то из раздела «очевидно, но невероятно». Теоретически возможно, а практически… Такой приз будет очень желанен и поэтому сделает борьбу на редкость интересной.

― Мне интересно другое. Кто вам дал право выставлять меня в качестве приза, как будто я чемодан или щенок? ― губы Твердохдебова побледнели и сжались в твёрдую линию. Мужчина впервые в жизни испытал непреодолимое желание схватить женщину и трясти её до тех пор, пока не вылетит вся дурь из головы.

― Ладно, ладно, тебе майор, ― утешающе похлопал его по плечу Решетников, ― ну, уступи девчонкам. Что ты всполошился, прям, как девственница, ей богу. Подумаешь поцелуй. Тебя же не жениться заставляют, в самом деле. Экая ерунда, что ты распсиховался.

― В самом деле? ― спросил Твердохлебов с издёвкой.

― Вот именно, ерунда, ― хмыкнула Решетникова, обрадованная поддержкой отца. ― Не понимаю, чем ты недоволен?

― Тем, что меня без спросу выставляют на всеобщее обозрение, ради потехи, как кусок мяса, как бессловесную скотину, ― рявкнул майор. — Я офицер, а не мальчик на побегушках.

Решетникова придвинулась к Твердохлебову почти вплотную. Девушка пальчиком провела по безупречной скуле, не обращая внимания, на презрительно искривлённые губы.

― Глеб, прекрати истерику. Ты преувеличиваешь. Не ожидала, что ты такой щепетильный.

― Вот как, а что вы вообще обо мне знаете, Ирина Германовна?

― Я знаю, что хочу тебя, а ты бегаешь от меня, как от прокажённой, ― со злостью шепнула девушка.

― Значит, таким образом, вы решили меня наказать?

― Если хочешь, то пусть будут так. Ты мой, понятно? Никуда от меня не денешься.

― Посмотрим, ― усмехнулся Глеб и брезгливо передёрнувшись, отодвинулся от Решетниковой.

― Глеб Алексеевич, Ирина, прошу вас, давайте не будем выносить сор из избы, тем более, сейчас. Глеб, в самом деле, что тебе стоит…

― Хорошо, пусть будет по-вашему, Ирина Германовна, но это в первый и последний раз, ― сказал, будто отрезал Твердохлебов и исчез в толпе.

― Наконец-то, ― с облегчением выдохнул Синичкин. ― Я думал, что мы уже никогда не начнём. Итак, дамы, вы слышали приз в этом году беспрецедентный. Пожалуйста, выдвигайте своих кандидаток, а пока разрешите представить вам жюри.