Бладд закончил сматывать большой рулон шёлка, отложил его и начал отрезать новый слой. Динари с обиженным выражением лица тоже стал непринуждённо резать шёлк. Пока Пауль с двумя мужчинами собирал свой необычный свадебный подарок, Дункан сторожил возможную опасность из цветущего подлеска.

Вдруг Дункан пригнулся и вытянул шею, так как какая-то тень мелькнула вверху среди листвы.

— Осторожно! — он поднял свой меч.

С пульсирующим жужжанием две большие фигуры пронеслись прямо над ними, покружили над спутанным шёлковым хаосом, а затем метнулись обратно вверх сквозь зелёный купол.

— Это были мотыльки-соколы,— сказал Динари.— Иногда они охраняют свои гнёзда.

— Мы и так очень осторожны,—прошептал Бладд, по-видимому разговаривая сам с собой.—Спокойно... спокойно...

Со звоном он перерубил следующую несущую нить, но от натяжения она щёлкнула, как кнут, и отскочила. Лишённые Бладдом поддержки, несколько слоёв связанной структуры начали слабеть и рваться.

— Предполагалось, что этого не случится.

— Дункан! — закричал Пауль.—Тревога!

Пласт материи разорвался, расширяя разрыв, и гусеницы вывалились из гнезда, как груда огромных личинок. Состоящие из сегментов создания имели блёклые, бледно-зелёные тела, украшенные жёлтыми пятнами. Самые короткие черви были длиной с руку; другие были толщиной с бедро и около полутора метров в длину.

Головы гусениц были похожи на гладкие безглазые каски, увенчанные комплектом щёлкающих челюстей, предназначенных для пережёвывания древесины. Из каждого туловища росли шесть острых ног, которые сжимались и разжимались, пытаясь что-нибудь схватить. Пауль видел, что многие черви были покрыты шрамами и исцарапаны — результат драк, происходивших внутри гнезда. У некоторых червей из разрывов в их оболочке сочилась зелёная студенистая гемолимфа[4]. Освобождённые, гусеницы стали набрасываться на всё, что движется, включая Пауля и трёх мастеров меча.

Бладд вложил в ножны свой кинжал, а вместо него выхватил тонкую рапиру. Отсалютовав ею, он сделал выпад, проколов одну из гусениц, и отбросил её в сторону так, что мог колоть следующую.

— Держись подальше отсюда, Пауль,—крикнул Дункан. Он рассёк бок одного из червей кончиком меча старого герцога.— Уходи с поляны. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— Ты же сам меня готовил,— Пауль взмахнул своим ножом.— Здесь достаточно червей для всех нас.

— Парень, ты чертовски прав! — Динари принялся резать и рубить, безжалостно раскромсав несколько извивающихся насекомых, лишь только они приблизились к четверым пришельцам.

Бладд недовольно посмотрел на брызги гемолимфы на своей груди.

— Чёрт возьми, Ривви! Ты же мастер меча с Гиназа! Будь изящней! Ведь люди же подумают, что ты вырос на скотобойне.

Две гусеницы нацелили свои прядильные органы на худого мастера меча и окатили свежей паутиной его жакет и брюки. Пока Бладд соскребал липкие нити, Динари одарил его насмешливым взглядом:

— Ты прав, Бладд. Тебе действительно очень идёт шёлк.

Когда перед Паулем возник разъярённый червь, он нанёс удар

кинжалом по гладкой голове, но сталь лишь скользнула по хитину.

Развернув клинок, Пауль уколол снова, на этот раз попав точно между челюстями, и провернул лезвие. Тяжёлую тушу он отшвырнул в сторону ногой.

Мужчины продолжали драться, не останавливаясь. Бладд насмешливо спросил откуда-то сбоку:

— У меня уже пятнадцать, Ривви. А какой у тебя счёт?

— Тьфу ты! У меня нет времени их считать!

Струя слизи брызнула Бладду в лицо и на украшенный оборками жакет. Помрачнев, он проткнул виновного в этом червя — для верности дважды. Черви продолжали сыпаться из гнезда, но ещё больше останков лежало внутри — дряблые пустые оболочки тех, кого загрызли более сильные собратья.

Вскоре мёртвые гусеницы валялись повсюду. Звуки копошащихся и противно скрипящих насекомых заполняли поляну вместе с рубяще- хлюпающими звуками тяжёлой битвы. Пауль убил ещё троих. Сражаясь бок о бок с Дунканом, он дождался, пока очередная четвёрка не бросится на них, и они снова стали рубить и резать их вместе.

— Я всё надеялся, что выпадет шанс потренировать тебя в реальных условиях, мастер Пауль,—сказал Дункан.

— И как? Я справляюсь? — усмехнулся Пауль.

Краем глаза он заметил быстрое движение. Он тут же развернулся и пригнулся, но недостаточно быстро. Как пикирующий бомбардировщик, в него влетел мотылёк-сокол. Длинные узкие крылья, как у орнитоптера, торпедообразная голова... Мотылёк врезался в Пауля, двигаясь слишком быстро, чтобы преодолеть мерцающее защитное поле. Толчок раскрутил мотылька, и пыльное облако отслоившихся с его крыльев чешуек разлетелось вокруг.

Усики-антенны насекомого развевались, как перья, каждый длиной с вытянутую руку Пауля. Крылья колотили в защитное поле всякий раз, когда существо выравнивалось и набрасывалось снова, до тех пор, пока Дункан не разрубил его брюшко. Желтоватые внутренности вывалились наружу.

Как только умирающий мотылёк, сделав круг, вернулся, Пауль кинжалом отсёк ему усик. Насекомое, шатаясь, полетело прочь и одним из крыльев зацепилось за болтающийся кусок материи кокона. Побившись немного, словно муха в паутине, выпотрошенный мотылёк рухнул на землю посреди мёртвых гусениц.

— Ого! Какой трофей у Дункана Айдахо и его юного спутника! — взревел Динари.— Даже мне никогда не удавалось убить мотылька-со- кола на лету.

— Мерзость какая...— Бладд сплюнул.

Успокаивая дыхание, мастера меча, как падальщики, вышагивали по полю боя, добивая немногих ещё живых червей, а затем вытерли слизь со своих клинков.

— Ты справился, Пауль,— сказал Дункан, стирая гемолимфу с лица.

— Теперь есть битва, которую ты будешь вспоминать,—добавил Динари.

И тут нараспев заговорил Бладд:

— Юный Пауль Атрейдес, Победитель Гусениц и Убийца Личинок! Ты добыл этот свадебный шёлк для невесты своего отца.

Мальчик подошёл к ещё подёргивающемуся и почему-то жалкому телу огромного мотылька-сокола.

— Оно просто пыталось защитить своё гнездо. А этот шёлк не так уж и важен для меня.

Мрачное, тревожное чувство охватило его. Сокол и ястреб... насколько велика разница? Думая о том, что совершил этот мотылёк, он содрогнулся от произошедшего: герцог Лето поступил бы точно так же и без колебаний бросился бы на верную смерть, если бы это был единственный шанс спасти его семью.

Его семью... Джессику, Пауля... а теперь и Илесу Эказ. И всех детей, которые могли бы у них быть. А сколько ещё других близких?..

— Взглянем на это с другой стороны — нам больше нечего опасаться,— весело сказал Бладд.— Мы можем забрать себе весь шёлк из этого гнезда. У меня никогда не было такого невероятного улова.

— Свадьба герцога Лето обещает стать грандиозной,—улыбнулся Паулю Дункан, уверенный, что его юному подопечному нужно переключиться на предстоящее торжество.

Но Пауль только отрешённо смотрел на пряди шёлка, на спутанную паутину и на мёртвого мотылька-сокола, лежащего среди своего безжалостно уничтоженного потомства.

КОНЕЦ

Дитя моря (А.Штефа)