Юля закончила с турником и отправилась на велотренажер.
- Тебе еще нормально, ты остаешься здесь, в резерве. Слушай, если я там и останусь, передай сыну... Блин, я даже не знаю что ему передать!
- Хорош истерить! - прикрикнула с велотренажера Юля. - Надоели, ноете и ноете. Будешь себя так вести - точно подохнешь! Еще и нас всех за собой потащишь.
- Да пошел ты! - огрызнулся Игорь.
Холопова хмыкнула. Да, когда она кого-нибудь раздражала, к ней обращались в мужском роде. Но ее это никогда не трогало, сейчас она куда больше походила на мужика, чем этот развесивший нюни слюнтяй. Ну это разве мужик? Плачется на бабском плече и огрызается с бабами!
- Сопли собери. Или откажись от высадки, если боишься, - спокойно посоветовала Юля и ушла в душ.
Нет, от высадки отказываться - последнее дело, поезд уже ушел. Откажешься - не получишь за дальнюю экспедицию ни рубля. А по возвращению переведут тебя в штрафные войска, и будешь по одиннадцать месяцев в году охранять за сущие копейки планеты-тюрьмы да планеты-заводы.
Высадке быть, однозначно. Ведь даже в случае гибели - супруга получит страховые выплаты, соизмеримые с самой оплатой за участие в экспедиции.
Рита тоже согласилась ради денег. Если их экспедиция все-таки выполнит свою миссию, они получат такую выплату, что Паршковой хватит поставить дочку на ноги, и даже чтобы она ни в чем не нуждалась ближайшие лет десять. А сама Рита устроится обратно в колониальные войска на планету, где растет дочка.
Только бы удалось вернуться живой...
Глава 1. Часть 4 (5-7)
5, Потапыч, складские помещения. 26.06.2087 14:30
Подготовка к спуску шла полным ходом. Проводился технический осмотр транспорта и вооружения, загружались запасы еды и топлива, комплектовалось военное и научное оборудование.
Ефрейтор Ефимов Ефим с половиной четвертого отделения был приставлен к бронированному грузовику «А», и в данный момент они загружали запасы консервов и сублимированного хлеба. Ефим взялся за очередной ящик, и услышал хруст пластмассы. Пластиковые стенки стали расходиться в стороны, содержимое норовило проскочить в расширившиеся щели, и Ефим поспешил поставить ящик на место.
- Да что с ними такое?! Уже третий, - возмутился он.
- Ты п-под низ бери. И н-нормально, - посоветовал Ишимов Макс, который вместе с Ефимом устанавливал груз внутри кузова.
- Да я уже понял, - вздохнул Ефим и вновь склонился над ящиком.
- Все, последний! - Грошев грохнул очередную ношу о пол кузова и вытер пот со лба.
- Как последний? - засомневался Ефим. - Еще... м-м-м... двадцать штук как минимум.
Из склада вышли Осипов Остап и Невзоров Максим, носивший прозвище «Чебурек». Как оно к нему пристало, не помнил никто. Невзоров был на все сто процентов русским и равнодушно относился к чебурекам как к еде.
- Мы там все выгребли, - покачал головой Остап.
Чебурек поискал глазами ефрейтора Белоногову и крикнул:
- Аньк! Иди сюда!
Белоногова как раз что-то обсуждала с учеными-девушками, и откликнулась с явной неохотой.
- Чего надо?
- Какие ты еще ящики показывала?
Белоногова, гневно раздувая ноздри, быстрым шагом направилась к ним. Вошла в склад. Секунду постояла в замешательстве, затем решительно отодвинула фанерную перегородку, и указала стоящий за ней штабель пластиковых коробок. Глаза метали молнии, она не любила повторять дважды, и будь это бойцы из ее группы - сейчас они получили бы по полной. Чебурек подошел к ящикам. Фанерой их заслонил Грошев, когда она ему помешала. Реабилитируя себя в глазах ефрейтора, Чебурек решил наехать на виноватого:
- Серега, ты охренел? Зачем консервы заслонил?
- Не бухти, - коротко огрызнулся Грошев, и, взявшись за верхний ящик, первым пошел к грузовику.
- Ты побазарь еще тут, - поставил точку в разговоре Чебурек, и, ухватив под низ сразу два контейнера, двинулся следом, обойдя стоявшую на пути Белоногову.
- Все, иди отсюда, - сказал ефрейтору Остап.
- А-а-а.. э-э-э... - Белоногова задохнулась от возмущения и пыталась подобрать слова, чтобы осадить наглого рядового. Что с этим отделением?! Никакой субординации!
- Давай, мы сами разберемся, спасибо, - поторопил ее Ефим и ожидающе посмотрел в глаза.
Анна еще секунду подбирала слова, потом открыла рот для ответа, но в этот момент ее позвали парни от грузовика «Б». Видимо тоже забыли, что куда грузить. Так ничего не ответив, чернее тучи, Белоногова отправилась разбираться с очередной «пропажей».
Вместо нее подошла одна из ученых, Пузанкова Ольга:
- Вы тут как? Все? Мы уже приготовили все оборудование, - она кивнула в сторону коллег, обступивших массивные контейнеры на колесиках, которые они своими силами выкатили со склада научного оборудования.
- Сейчас, еще д-д-д-двадцать ящиков, - ответил ей Макс Ишимов.
- Сейчас подъедим, - махнул рукой Ефим.
Ольга кивнула и ушла к своему оборудованию. Эх, плохо погрузчик не работает, а робот занят ремонтными работами... Сейчас это все придется грузить своими руками.
- Д-д-д-двад-д-дцать... - передразнил Макса Остап.
- З-з-заткнись, - отмахнулся Ишимов.
Заикался Макс с самого детства, когда напившийся отец-космопех решил прямо в квартире продемонстрировать жене и трехлетнему сыну умение стрельбы из крупнокалиберного ружья. После этого, Максу не помогли никакие логопеды. Но на службу он все же попал. Учитывая общую порчу поколений, отбор в космическую пехоту был не слишком суровым. Слабое зрение, проблемы с речью, подверженность стрессу - уже не помеха для вступления в достаточно престижные войска. Заикание Ишимова, конечно, было серьезной загвоздкой во время операций. Он попросту не мог в экстремальных условиях провести быстрый доклад или отдать четкую команду. Но Макс продолжал служить и служил достаточно неплохо, не обращая внимания на то, что с таким дефектом дальше рядового ему не подняться.
- Ну, теперь точно все, - Грошев передал последний ящик. Макс понес его вглубь кузова. Ефим присел, свесив наружу ноги.
- О-о, гляди какая! - громко сказал Чебурек, указывая на подходящую к ним светловолосую девушку в комбинезоне пилота, с расстегнутой до груди молнией.
Это была Василькова Инга. Она бродила среди космопехов и профессиональным взглядом оценивала их мужские качества и достоинства. Инга остановилась перед отрядом Ефимова, взгляд эксперта замелькал по грузчикам. Грошев, с потухшим взглядом явного выпивохи. Чебурек с тем же взглядом и нижней губой, которую когда-то разполовинило осколком. Ефимов, натянувший на лицо дебиловатую улыбку и слишком медленно моргающий. Ишимов, пытавшийся что-то сказать из глубины кузова. Взгляд задержался только на Остапе, и то не дольше секунды. Инга усмехнулась, наткнувшись на шрам у него на лбу. Прям Гарри Поттер какой-то. Затем пилот развернулась и направилась к другому грузовику.
- Тебе магазин тут что ли, э? - недовольно бросил ей вслед Грошев.
Инга даже не обернулась. Из-за грузовика «Б» ей на встречу вышел сержант Стрельцов. Заметив его, Инга сразу начала улыбаться, но он отрицательно замотал головой и прошел мимо. Девушка рассмеялась.
- Степника видел кто-нибудь? - спросил Конча, подойдя к грузчикам.
- Не-е, - протянул Ефим. - А ты чего тут, ты же операцию должен планировать?
- Степника ищу.
- Сейчас, по РЛК гляну.
- Да глядел уже, не отвечает он. Вас... не поймешь. То сидите в этих РЛК как... одержимые. То... не дозвониться до вас... - высказавшись, Конча ушел искать Степника дальше.
- Что это с ним? Даже ни разу не сматюкался, - поинтересовался Ишимов у сослуживцев. Иной раз, от любопытства он мог сказать целое предложение, ни разу не заикнувшись.
Стрельцов, можно сказать, тоже имел проблемы с речью, почти, как и Макс. Только вместо заикания, у него вылетали матерные слова. И если он вдруг включил словесный фильтр, значит рядом либо высокое начальство, либо родители.