Д р у г. Да.
С о к р а т. Значит, и среди персов?
(Д р у г. И среди персов.)
С о к р а т. И, разумеется, во все времена?
Д р у г. Да.
С о к р а т. То, что потянет на весах больше, считается здесь более тяжелым, а то, что меньше,— более легким, или наоборот?
Д р у г. Нет, то, что потянет больше, считается более тяжелым, то же, что меньше,— более легким.
С о к р а т. И точно так же и в Карфагене и в Ликее? 4
Д р у г. Да.
С о к р а т. Похоже, что прекрасное повсюду считается прекрасным и безобразное — безобразным, а не b
наоборот: безобразное — прекрасным и прекрасное — безобразным.
Д р у г. Да, верно.
С о к р а т. Значит, если это обобщить, существующее признается существующим, и никто не утверждает, что его не существует,— как у нас, так и у всех прочих народов.
Д р у г. Мне кажется, это так.
С о к р а т. Значит, тот, кто погрешает против бытия, погрешает против общепринятого закона.
Д р у г. Именно этим, мой Сократ, всегда представляется общепринятый обычай и нам и всем остальным людям — в полном согласии с твоими словами. Но когда я подумаю, что мы без конца то так то сяк применяем законы, мне трудно в это поверить. с
С о к р а т. Однако, быть может, ты не принимаешь в расчет, что, сколько их ни переставляют, подобно шашкам, законы остаются все теми же. Но рассмотри это внимательно вместе со мной. Случалось тебе когда-либо читать сочинение о здоровье больных людей?
Д р у г. Да, конечно.
С о к р а т. Знаешь ли ты, какое искусство породило это писание?
Д р у г. Знаю — врачебное.
395
С о к р а т. Итак, называешь ли ты врачей знатоками в этом предмете?
Д р у г. Называю.
d С о к р а т. Ну а знатоки об одном и том же думают одинаково, или одни считают одно, другие — другое?
Д р у г. Мне кажется, они думают одинаково.
С о к р а т. Только ли эллины думают одинаково с эллинами о том, что они знают, или же и варвары с варварами, а также с эллинами?
Д р у г. В высшей степени неизбежно, чтобы знатоки — будь то эллины или варвары — были единодушны в своих суждениях.
С о к р а т. Ты отлично ответил. И так должно быть всегда?
Д р у г. Да, всегда.
С о к р а т. Значит, и врачи пишут о здоровье то, что
е они считают существующим?
Д р у г. Да.
С о к р а т. А ведь эти сочинения относятся к врачебному искусству и представляют собой для врачей законы лечения.
Д р у г. Да, они относятся к искусству врачевания.
С о к р а т. Значит, сочинения по земледелию — это законы землепашцев?
Д р у г. Да.
С о к р а т. А кому принадлежат сочинения и узаконения по разбивке садов?
Д р у г. Садовникам.
С о к р а т. Значит, это у нас садоводческие законы?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Законы тех, кто умеет надзирать за садами?
Д р у г. Как же иначе?
С о к р а т. А ведь садовники — знатоки своего дела.
ДРУГ- Да.
С о к р а т. Ну а кому принадлежат сочинения и законы, касающиеся приготовления приправ?
Д р у г. Поварам.
С о к р а т. Значит, это поварские законы?
Д р у г. Да, поварские.
317 С о к р а т. По-видимому, это законы тех, кто разбирается в приготовлении пищи?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Значит, повара, как они это и утверждают, являются знатоками?
396
Д р у г. Да, они — знатоки.
С о к р а т. Ладно. Ну а кому же принадлежат сочинения и законы по управлению государством? Разве не знатокам государственного правления?
Д р у г. Мне кажется, да.
С о к р а т. Являются ли знатоками в этом деле политики и люди, обладающие царской властью, или кто-то другой?
Д р у г. Нет, именно они.
С о к р а т. Следовательно, то, что люди называют законами, это политические сочинения царей и благородных мужей.
Д р у г. Ты прав. b
С о к р а т. С другой стороны, знатоки ведь не пишут об одном и том же то одно, то другое?
Д р у г. Нет, конечно.
С о к р а т. И они ведь не станут всячески изменять установления, относящиеся к одному и тому же?
Д р у г. Разумеется, нет.
С о к р а т. Итак, если мы увидим, что некоторые из них в каких-то случаях это делают, назовем ли мы подобных людей знатоками или скорее невеждами?
Д р у г. Конечно, невеждами.
С о к р а т. Значит, мы назовем законным лишь то, что правильно, будь это во врачевании, в поварском или садоводческом деле?
Д р у г. Да.
С о к р а т. А то, что неправильно, мы уже не назовем с
законным?
Д р у г. Ни в коем случае.
С о к р а т. Ведь оно является незаконным.
Д р у г. Неизбежно.
С о к р а т. Значит, и в сочинениях о справедливом и несправедливом, а также в целом об устроении государства и о том, как следует им управлять, правильное будет царским законом, неправильное же не будет тем, что считается законом у знатоков: ведь оно беззаконно.
Д р у г. Это верно.
С о к р а т. Следовательно, мы верно признали, что d
закон — это нахождение существующего.
Д р у г. Очевидно.
С о к р а т. Рассмотрим же в отношении него и следующее: кто из знатоков разбрасывает по земле семена?
Д р у г. Землепашец.
397
С о к р а т. Он же и решает, какие семена подходят
какой земле?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Следовательно, землепашец — хороший распорядитель посева и его законы и установления в этом деле правильны?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Ну а кто является достойным распорядителем музыкального сопровождения песен и распределяет его подобающим образом? И чьи законы при этом верны?
е Д р у г. Законы флейтиста и кифариста.
С о к р а т. Значит, тот, кто более других в этом сведущ, является и самым лучшим флейтистом?
Д р у г. Да.
С о к р а т. А кто наилучшим образом распределяет питание для человеческих тел? Не тот ли, кто предписывает им подходящую пищу?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Следовательно, его установления и законы — наилучшие, и тот, кто в этих законах наиболее сведущ, является здесь самым достойным распорядителем.
Д р у г. Несомненно.
С о к р а т. И кто же это такой?
318 Д р у г. Учитель гимнастики.
С о к р а т. Он лучше других умеет распоряжаться человеческим стадом в отношении тела?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Ну а как будет имя тому, кто лучше всего умеет распоряжаться стадом мелкого скота?
Д р у г. Пастух.
С о к р а т. Значит, для мелкого скота наилучшими будут законы пастуха?
Д р у г. Да.
С о к р а т. А для быков — законы волопаса?
Д р у г. Да.
С о к р а т. Ну а чьи законы будут лучшими для человеческих душ? Разве не законы царя? Скажи.
Д р у г. Да, я это подтверждаю.
b С о к р а т. И хорошо делаешь. А можешь ли ты сказать, кто из древних был достойным законодателем в игре на флейте? Возможно, тебе не приходит на ум, но я, если хочешь, тебе напомню.
Д р у г. Да, напомни, пожалуйста.
398
С о к р а т. Такими знатоками слывут Марсий и его любимец — фригиец Олимп.
Д р у г. Это правда.
С о к р а т. Ведь божественна и музыка, исполнявшаяся ими на свирели,— более божественна, чем У других; только она трогает души и показывает, что в ней принимают участие боги; и в наше время только их музыка сохранилась как музыка богов. с
Д р у г. Истинная правда.
С о к р а т. Ну а кто из древних царей считается достойным законодателем — тем, чьи уложения и сейчас сохраняются как божественные?
Д р у г. Мне невдомек.
С о к р а т. Разве ты не знаешь, у кого из эллинов в ходу древнейшие законы?
Д р у г. Ты, значит, говоришь о лакедемонянах и законах Ликурга? 5
С о к р а т. Да им, быть может, нет еще и трехсот лет, или же они немногим старше. Но из этих законоположений откуда явились лучшие? Ты знаешь? d
Д р у г. Говорят, что с Крита 6.