Петр. Я и назначил. Она до сих пор работает.
Смерть (с сарказмом). Можете ей сразу поручить следующее дело. Ибо…
Петр. Что?
Смерть. …по-видимому, мы имеем дело с крупной аферой. Эти списки на миллионы убитых — подделка!
Петр. Как?! На гербовой бумаге?
Смерть. Ей я не доверяю еще со времен инквизиции. Уже тогда протестовала против массовых казней.
Петр. И были правы.
Смерть. Моей правотой мертвых не воскресишь.
Петр (страдальчески). Одно утешение: страдальцы раньше времени попали в рай. Теперь они блаженны…
Смерть. Блаженны? О нет. По-прежнему помнят тот страшный миг перед смертью и бродят, как призраки, с отсутствующим взглядом.
Петр. Конечно, это потрясение. Но рано или поздно пройдет.
Смерть. А у меня? Поглядели б вы сами, как умирает человек! Ему ничуть не легче, что его ждет вечный покой. Ему полагается верить, но он не верит.
Петр. Я тоже… (быстро указывает на списки) …не верю этим бумажкам. Наверное, тут действительно какая-то ошибка!
Смерть. Так пусть он ее исправит! (Указывает на дверь к Богу.) Немедленно!
Петр. Но ведь команды-то еще не поступало.
Смерть. Когда поступит, будет поздно: я тотчас примусь за работу. Или что, это уже вопрос решенный?
Петр. Откуда я знаю.
Смерть. Но он-то должен знать!
Петр (в отчаянии). Не имею права разглашать, но так и быть, скажу. Только обещайте в любом случае исполнить свой долг, как любой из нас…
Осекается, увидев входящего Михаила с Михаэлой. Они идут держась за руки, счастливые. На Михаиле джинсы и майка с надписью" Make love not war" (занимайся любовью, а не войной), на Михаэле — бусы из мерцающих звезд. Поначалу они не замечают ни Петра, ни Смерть, останавливаются в открытой двери и целуются под усиливающееся снаружи пение. Позади них растерянно топчется Ангел.
Смерть (указывая на Михаила). Такой долг любой с удовольствием исполнит, а мой — одно наказание! Так что вы хотели сказать?
Петр. Не сейчас, потом.
Михаил и Михаэла продолжают целоваться.
Видите, что творится! Уму непостижимо!
Ангел (закрыв дверь). Прямо как на седьмом небе!
Михаэла (радостно). Вот что значит быть настоящей католичкой!
Михаил. Зря мы с тобой в эдем не слетали.
Смерть. Этим военным сам черт не брат.
Михаэла (по-прежнему не замечая никого, кроме Михаила). О мой Михаил! Майк! Миша!
Михаил. Михаэла! (Снова целует ее.) Микимаус!
Петр. Эй вы там! (Разнимает Михаила и Михаэлу.) Сейчас не время для любви!
Михаил. Как раз наоборот, ваше превосходительство! Она-то и решит все проблемы! (Убежденно.) Там, где царит любовь, злодейство невозможно.
Ангел. Золотые слова! Да услышит их Бог!
Михаил. Сам Бог — это любовь!
Петр. Полагаю, в настоящий момент он бы желал слышать от командира небесного воинства иные речи.
Михаил. Я бы и перед ним не побоялся их повторить! Да, теперь я твердо убежден: военной силе может противостоять только сила любви!
Петр. Противостоять?
Михаил. Невольно вспомнил слово из устава.
Михаэла. Выбрось его из головы. (Снова обнимает Михаила.) Ты ж нормальный парень: и выглядишь, и говоришь уже совсем по-человечески…
Петр. Хватит тискаться!..
Михаэла. Ой, простите, господин Петр. Совсем забыла, где я, что хочу…
Михаил (обрадованно). Так ты наконец хочешь? Айда в эдем! (Петру.) Ваше превосходительство! Соблаговолите выдать спецпропуск! И если можно — дайте отпуск на два дня. Впрочем… готов с этой же минуты уйти в отставку.
Петр. Что это значит, генерал?
Михаил. Кто-то же из генералов должен подать пример! Так почему не мне, святому? Напоследок я б издал приказ: небесное воинство распускается по домам!
Петр (растерянно). Вот те на!
Смерть. Но я-то все равно останусь: того и жди поступит команда…
Смерть собирает с пола рассыпанные листы. Михаэла помогает ей.
Петр (Ангелу). Вы, кажется, собирались наладить компьютер?
Ангел. Попробую, ваше превосходительство.
Михаэла (случайно бросив взгляд на один из листов, опешив). Господин Петр! Господин Петр!..
Петр. Да?
Михаэла (возбужденно). Смотрите — здесь фамилии всех моих односельчан!
Михаил. Дай-ка сюда.
Михаэла. Моей тут нет, ну да понятно. (После короткой паузы, с прежним восторгом.) Теперь я снова счастлива!
Смерть. Кто?
Петр. Что?
Михаэла. Да тут один святой. Сказал, что лично вернет всем радость и смех.
Смерть. По моим спискам?
Михаэла (только теперь как следует разглядев Смерть; в ужасе). Вашим?!
Смерть. Увы — моим. (Хочет забрать у Михаэлы список.) Позвольте…
Михаэла (не отдает; испуганно). Как же так… Здесь значится моя мать. Отец, брат! Соседи, бургомистр со всей семьей, окрестные деревни…
Михаил. Что сейчас об этом говорить? Господь их защитит. Так вы нас отпускаете, ваше превосходительство?
Михаэла. Нет! Сперва я хочу узнать всю правду!
Смерть. О чем вы?
Михаэла. Неужто у вас поднимется на безвинных рука?
Смерть. Если прикажут…
Михаэла. Но почему?!
Петр. Успокойтесь, дитя мое. Во всем этом еще много неясностей…
Смерть. На гербовой бумаге?
Михаэла. И даже с водяными знаками! (Всхлипывая.) Чего уж тут неясного? Теперь я догадываюсь: тот господин, что говорил со мной, был Сатана!
Петр (смущенно). Не сам — лишь его представитель.
Михаэла. И вы пускаете его сюда?!
Петр. Мы сторонники взаимопонимания…
Михаэла. Говорите прямо как наш президент! (Плачет навзрыд.) Моя бедная мамочка! Братик… Отец!..
Михаил. Этот список я конфискую, а местность твою беру под личную защиту. (Смерти.) Свои люди — сочтемся, кума.
Смерть. Вы, кажется, собрались в отставку?
Михаил. Ах да…
Петр. Нет, нет, он не посмеет. Бросить службу в трудный час…
Михаэла. Вот бы все солдаты так!
Смерть. Все не бросят: больно к приказам привычны.
Петр. Запросим компьютер. (Ангелу.) Работает он наконец?
Ангел. Во всяком случае, гудит.
Петр. Значит, скоро выясним.
Смерть. Как бы не опоздать.
Снаружи раздаются оглушительные звуки трубы. Одетый по-военному, входит Гавриил.
Гавриил (в крайнем возбуждении). Ваше превосходительство!
Петр. Стряслось что-нибудь?
Михаил. Что это за мерзкое дудение? Я же велел всем петь!
Гавриил. Вы нам больше не указ — штафирка! (Петру.) Ставлю ваше превосходительство в известность: я объявил тревогу. Прошу ее санкционировать.
Петр. Объявили тревогу?
Гавриил. Да, в отсутствие генерала, ибо теперь в знаю все. Небесное воинство уже построено…
Петр. Зачем? Зачем, скажите ради Бога!
Смерть. «Ради Бога»! Хватит нам Богом голову морочить! Играете тут в свои административные бирюльки, туману всякого напускаете, только чтоб нас, исполнителей, до последней секунды в неведении держать! Довольно! Пустите меня к Всевышнему! Я хочу говорить с ним!