Договорив, Виталик развернулся и побрел с площадки, и Лера не стала его останавливать. Она стояла как вкопанная, пока его сутулая спина не скрылась из виду.

Кое-что, до этого момента сокрытое от понимания, сделалось очевидным и прозрачным. Олег будет счастлив с Алиной, а Алина с Олегом. Вот почему и в доме, и на объекте мужчина бросился спасать именно ее. На секунду Лере сделалось обидно за себя, но она брезгливо задвинула это чувство поглубже.

Олег заслужил счастье.

Виталик, впрочем, тоже.

Эпилог

Баланс за август категорически не сходился, а сумма на установку стеклопакетов получалась внушительная. Очень. Вениамин листал распечатку, предоставленную завхозом, и тихо вздыхал сквозь зубы. Чтобы не разбудить Леру, отсыпающуюся после трудовой недели в вузе, и подтолкнуть мысли в правильном направлении, директор переместился из своего роскошного кабинета в пустующую сейчас комнату. Сентябрь холодный и слякотный дождем ластился в старенькую, грязную до черноты внутри, двойную раму, сквозняк задумчиво посвистывал во внушительные щели и леденил директору босые пятки.

Окна фирмы Панорама. Узнать цену для оптовиков.

Каллиграфически вывел Вениамин в ежедневнике под записью: «звонок в минобр для подтверждения участия в федеральной целевой программе…».

Напоминаний этих были десятки. Корь у одной из учениц, поиск постоянного спонсора для выездов талантливого мальчика-пианиста на международные конкурсы, закупка медикаментов, отвечающих стандартам министерства здравоохранения и многое, многое другое. Теперь еще окна. Государственного финансирования как обычно хватит только на «покушать».

Директор пальцами помассировал виски и в сотый раз проклял свою самонадеянность. Был бы в штате нормальный бухгалтер, огромную работу можно было бы со спокойной совестью переложить на чужие плечи. От беспросветной тоски Вениамин вспомнил, что Писарь как-то говорил, о своей жаркой страсти к цифрам. После бессонной ночи мысль о Стасе в качестве бухгалтера не казалось совсем уж нелепой. Бориса вот удалось уговорить на место врача-травматолога. Наличие нормального педиатра это не отменяло, но Евгения Петровна мгновенно почувствовала свободу и окончательно обленилась.

Тяжеловес* — бухгалтер, живодер* без педиатрического образования — детский доктор, комендант после двух ходок, директор после одной… Если подыскать работу для Артура, комплект будет полным. Такое безобразие Крест от правительственных структур прикрывать не будет.

Усмехнувшись, мужчина отложил бумаги и почесал кончик носа. В последний месяц лета они с Лерой выбрались на море, за что и приходилось расплачиваться дичайшим авралом и шелушащейся кожей. Об этой поездке он вспоминал с глубокой нежностью, дав себе зарок повторить при первой возможности. Все проблемы с оформлением документов легко искупались Лериной искренне-детской радостью. Даже сейчас от одной мысли о девушке в холодную комнату словно яркий летний лучик скользнул, и директор задумчиво улыбнулся.

— Уныло тут у тебя… Из кабинета выгнали? — Вениамин с огромным трудом переборол желание схватиться за кобуру и только потому, что кобуры у него собой не было. Голос из-за спины всегда неприятная неожиданность, а ЕГО голос по определению ничего приятного нести не может.

— Опытным путем проникаюсь нуждами воспитанников, — поворачиваясь к гостю лицом, произнес директор. — Кстати, добрый день.

Приветствие Наталиан оставил без внимания, усаживаясь на свободный стул подальше от окна.

— Твой долг растет в геометрической прогрессии… Как будешь отдавать, Аргос? Ты выработанный материал, пустышка почти, — Наталиан чувствовал себя комфортно в любой обстановке. На скромном стуле он устроился так, словно это было дорогущее эргономичное кресло. Приличия и мнение собеседника его тоже особо не волновали. Наталиан закинул ноги на стол и принялся за сочную черешню, зажатую в горсти, показательно слизывая темный сок с бледных тонких пальцев, слишком подвижных и длинных, оттого пугающих.

— Я ни о чем не просил, — взвешивая каждое слово, произнес Вениамин. — Не вы ли говорили, что услуга, оказанная на добровольных началах, услугой и не считается. Так, бескорыстное доброе дело.

— Да ты вырос, зубы показывать стал. Не думал, что запомнишь. Умничка, Аргос, далеко пойдешь, — Наталиан не расстроился, скорее развеселился. Черешня кончилась, и мужчина крепко зажал в кулаке липкие, бордовые косточки. — Похожи на крошечные, вырванные у лилипутов сердечки, не правда ли? — задумчиво проводив взглядом упавшую на выцветший линолеум каплю, спросил он.

— Похожи на косточки черешни, — чуть более раздраженно, чем мог себе позволить, отозвался Вениамин. — Зачем вы приехали сюда? Могли бы позвонить.

— Какой ты невежливый, — ладонь разжалась, и на пол посыпался красноватый порошок. — Я же помочь хочу, по-дружески…

— Я сделаю, что вы скажете, и на этом разойдемся, — Вениамин заговорил спокойнее, сбавив обороты.

— Разойдемся? Твои услуги мне больше не нужны, зато тебе мои могут еще понадобиться, — мягко улыбнувшись, заверил Наталиан. — Ты думал, что Лера когда-нибудь из маленькой девочки, нуждающейся в постоянном присмотре, вырастет во взрослую самостоятельную женщину? Уже выросла.

— И что? — показная покорность слетела с директора моментально, он подобрался, как зверь готовый к прыжку, но Наталиан спокойно продолжил, не обратив внимания на перемену в настроении собеседника.

— Не разочаруешься? Вся твоя любовь — желание оберегать.

— Не вижу никакой катастрофы. В защите и поддержке нуждаются все. Все, вне зависимости от возраста и пола. Даже вы иногда, не так ли? — при упоминании о Лере Вениамин потерял всякую осторожность.

— Не так.

В кабинете повисло тягостное молчание. Наталиан, склеив губы улыбкой, сверлил директора взглядом. Вениамин пользовался передышкой для обдумывания своих дальнейших действий.

— Есть один человек, — как ни в чем не бывало, заговорил Наталиан. — Важный тебе человек, — выдержав паузу, уточнил он, — сейчас остро нуждающийся во внимании. Придется немного порисковать, но это в твоем духе. Если хочешь, я скажу, где его найти.

— И цель вашего визита в том, чтобы донести эту информацию? Рассказать мне о каком-то абстрактном «дорогом» человеке, которому я добровольно и без приказа побегу оказывать внимание? — Вениамин невесело усмехнулся, и предположил: — женщина, бросившая меня в младенчестве, стала немощной старушкой и нуждается в дорогостоящей операции, или женщина, которую я когда-то любил больше жизни, снова кого-то убила и ищет козла отпущения? — директор откинулся на спинку стула и, ударом ладони выбив сигарету из пачки, закурил, всем своим видом показывая, что судьба и первой, и второй его не волнует. Теперь он выглядел спокойным и расслабленным, горизонтальная морщинка, собравшаяся на лбу, разгладилась, взгляд потерял свою стальную колкость, стал пустым и усталым.

— Все верно, именно за этим я и приехал. Все же забота о подчиненных часть моих обязанностей, — Наталиан насмехался и не считал нужным это скрывать. Он смотрел участливо, жалеючи, а в черных расщелинах зрачков разноцветным цветком распускался космос.

— Я уже не молод, я устал и не хочу тратить время, которого у меня и так не много, на кого попало. Единственный важный мне человек спит сейчас в комнате возле кабинета. Чего на самом деле ВЫ от меня хотите? Что-то выкрасть? Вызнать? Кого-то убрать? Выскажитесь, не ссылаясь на доброе дело, — Вениамин прикрыл глаза, чтобы не попасть в водоворот рождающейся вселенной, и затянулся сигаретой.

— А говорят еще, что жизнь не учит, — задумчиво произнес Наталиан. — Мне ничего не нужно, считай, что я снимаю с тебя все обязательства перед Крестом. Все, кроме конфиденциальности.

Мужчина вскинулся, чуть не выронив сигарету. Крест не отпускал. Крест надо нести всю жизнь. Желание узнать, о ком говорит Наталиан, больно всколыхнулось в груди. Мать? Может, действительно мать… Старая уже, раскаявшаяся, ищущая брошенного сына, для того, чтобы попросить прощения и умереть с чистой душой. Или, Ирина Мельникова? Сейчас, наверное, Остроумова — фамилия мужа — последнее, что о ней знал Вениамин. Чтобы взять себя в руки, мужчине понадобилось несколько секунд. Наталиан не предлагает просто так. Он как паук плетет сеть интриг и сейчас, своим сочувственным взглядом, внезапной встречей, хочет чего-то добиться.