Эльза вновь сглотнула слюну, что скопилась в ее горле. Девушка отважилась посмотреть Бертраму в глаза, и слабо подалась вперед. Жест неосознанный, но безумно глупый, ведь Джек его заметил. Он мгновенно осознал, что королева понимает его брата, чувствует всю его обиду на своих же плечах. Будучи наследницей престола, она всегда завидовала принцессе Анне и ее беззаботной жизни вне мирских проблем.

– Но я полагаю, что и Вам уже пора, – заметил наследник.

Джек слабо потянул девушку за собой, помогая ей встать… Но королева почувствовала только дискомфорт. Его пальцы – иглы, впившиеся в ее запястье. И почему так больно? Почему он всегда выбирает одно и то же место, превращая ее кожу в холст для его следов? Королева в очередной раз подчинилась, хотя до сих пор не поняла, что за дела у нее вдруг могут найтись.

Катерина одарила Эльзу самой мерзкой из своих улыбок, в очередной раз продемонстрировав ей слишком заметную щербинку. Удивительно, как легко недостаток стал достоинством… Катерина, знакомая с Джеком чуть дольше, знала, что ее принц зол. Он всегда был зол после общения с Бертрамом, и сейчас, чувствуя себя ущемленным, готов был выместить злость на ком-то… Темноволосая королева знала, кто станет его жертвой.

Ее ладонь с необычайной легкостью дернулась в сторону, когда Джек оглянулся назад, подходя к двери. Бертрам следил за тем, как бедра Эльзы слегка покачиваются из стороны в сторону, так соблазнительно подчеркивая изгибы молодого тела. И почему Джеку достался столь интересный ледяной цветок, а ему – старшему из братьев, первенцу короля – досталась пустынная кобра с приятным лицом?

Этот коридор… Этот пустой коридор раздражал ее каждый раз. Почему Джек так больно держит ее за руку? Почему он тянет ее за собой, как собаку? Вновь эта дверь, что ведет в его покои, вновь эта страшная дверь, за которой ждет только страх. Но ведь Эльза не сделала ничего…

Да, она не совершила ошибок. Но Джека так легко вывести из себя…

– Пришли, – прошептал он, отворяя дверь. – Пришли…

14. Можно сойти с ума...

– Ложись на кровать, – прошептал Джек.

Почему его голос, что тих в столь интимный момент, кажется ей громче, чем колокольный звон? Каждое слово Джека точно эхом отдается в голове молодой королевы, заставляет ее вздрагивать от тяжести, от страха перед юношей, что так резко меняется в чужих глазах… Эльза не разобрала его слов, потому лишь одернула руку, когда тот неосторожно отпустил ее из своих ладоней.

– Прости, я не…

– Не заставляй меня, Эльза! – крикнул Джек.

Он торопливо подошел к ней, словно зверь, пугавший и без того несмелую жертву. Как быстро кончилось расстояние, как легко он сделал столь стремительный рывок вперед, к ней… Королева отпрянула назад, сделав пару шажков вслепую. Пока кровать не врезалась в ее икры, указав на конец пути отступления. Теперь некуда бежать, нет спасения… Она сжала руки перед собой, словно оберег. Кто спасет ее в чужой стране? Кто спасет ее в своей собственной?

– Не заставляй меня, – прошептал он.

Касание его руки с бледной щекой супруги получилось слишком нежным. Оно не подходило тону его «просьбы», взгляду, что прожигал дыры в порозовевшей коже. Девушка отвернулась, но это не спасло… Джек лишь сильнее обозлился на ситуацию. Он вновь в этом проклятом дворце и вновь чувствует себя лишь вторым наследником, принцем в тени брата, что не сделал ничего для собственной славы.

Юноша толкнул ее вперед, заставив королеву перевалиться через край кровати и упасть на мягкую перину. Она точно потонула в мерзкой болотной жиже, проваливалась все ниже… Пока спина ее не ударилась о край. Одежда местного населения была хороша тем, что не только спасала в жару… Но была удобна в такие моменты. Наконец Джеку не нужно кромсать ее платье, вместе с тканью разрывая и душу супруги на мелкие осколки, на части, что никогда не станут единым целым.

– Джек, прошу тебя, этот день был таким…

– Неприятным? – почти ласково прошептал супруг.

И в этот раз он смог обмануть королеву.

Ей так нужно было услышать пару ласковых слов, что девушка поверила его притворству. Голос, сладкий, точно мед, разоружил ее. В краю, что оказался таким суровым и жарким, Эльзе нужно было ощутить хоть немного истинного тепла. Анна далеко… Она не может улыбнуться сестре, успокоить ее, утопив все печали.

– А, может быть, и я тебе неприятен? – спросил Джек, чуть повысив голос.

И вот вся мягкость из его жестов ушла. Стальная хватка вновь сжала подбородок Эльзы, сильнее сдавив челюсти. Девушка не пыталась отвернуться... Но очень хотела, чтобы в ней нашлись силы, чтобы закрыть глаза… Всего одно движение, ей нужно всего одно движение, чтобы укрыть дрожащие от страха зрачки и забыться в собственной темноте, спрятаться.

В этот раз Джек не хотел смягчаться.

Да, он надеялся, что в один из дней супруга перестанет трястись перед ним, точно осенний лист, но сейчас его это не волновало. Ничто. Ничто не тревожило мыслей, заполненных единственным желанием. Терзать нежную плоть, касаться ее так, как привык: властно и неосторожно, заботясь лишь о собственном удовольствии.

Рыжее сари скинуто с ее бледной кожи, ныне оно украшает пол, словно яркая лужа апельсинового сока. Королева готова была заплакать. Ей страшно в руках монстра, что стал ее мужем, ей неприятно такое обращение. Но девушка понимала, что не может остановить его…

– Ты такая грубая, Эльза, – прошептал Джек, снимая с себя остатки одежды. – Дерзкая маленькая Эльза…

Его слова – стрелы. Они вонзаются в сердце, прижимая королеву к матрасу, вдавливая в него все сильнее и сильнее. Под ней словно проваливается земля, ломаются доски, и рушится, рушится здание… А под ним только бескрайняя морская пучина и волны, что бьют друг друга по щекам.

И вот он нависает над ней без одежды…

Сегодня нет никаких поцелуев, даже тех грубых и мимолетных, что оставляют на губах неприятный болезненный привкус. Джек не терзал ее шею, надеясь раззадорить супругу и самого себя… Он лишь развернул ее так, чтобы не видеть заплаканных глаз, но слышать ее короткие рваные вскрики. Королева попыталась сморгнуть слезы, но у нее не получилось, нет…

Резкий толчок вышибает из глаз Эльзы новую порцию слез. Она укусила подушку, почувствовав во рту вкус многолетней пыли… Эта комната совсем недавно приютила ее под своим крылом, а уже стала темницей. Надо как-то отвлечься от боли, хоть как-то занять себя, прекратить ждать очередную порцию болезненных ощущений.

– Раз, – прошептала она, почувствовав резь между ног.

Сильные руки больнее сжали ее плечи.

– Два, – прошептала Эльза, почувствовав шлепок по ягодице.

А Джек слышал ее даже сквозь стоны. Ему так нравились эти хриплые судорожные вскрики… Королева не похожа ни на одну девушку, что прошла через его могучие руки. Когда оголенным служанкам становилось больно до дрожи, они верещали сильнее, чем загнанные котом синицы, брыкались и кусались, пытались выпутаться из лап голодного принца... Эльза же плотнее стискивала зубы, старалась нарочно молчать, кусать губы в кровь, но не радовать его, только не радовать сопротивлением…

– Четыре, – шепчет Эльза, забыв предыдущую цифру.

Но ему надоела игра, что велась без участия самого Джека. Супруг остановился, почти ласково провел ладонью по щеке Эльзы. Она мокрая, мокрая от слез… Что-то вновь кольнуло его грудь, но Джек сделал вид, что все с ним в порядке, что все хорошо, и ничего не случилось…

– Пять, Эльза, шесть, – кричит он, делая два глубоких толчка.

Его орган разрезал нутро супруги пополам. На две идеально ровные части. Прядь светлых волос оказалась зажата меж его бледных пальцев. Королева молчала, продолжая кусать губу. Нет, крови не было… Может быть, она застыла в жилах и отказывается течь по венам, струиться по телу, разнося жизненные силы…

Конец пришел неожиданно даже для него самого. Джек сладко улыбнулся сам себе, подался вперед, шлепнув супругу по бедрам. Королева дернулась вперед то ли от боли, то ли в попытке чуть отдалиться от него, стать свободнее, чем секунду назад. Джек зарычал, точно дикий зверь, навалившись на Эльзу сзади. Простынь под ней сбилась, слезла с матраса… Неудобно спать.