Холод его рук не отталкивал, но заставлял королеву вспоминать времена, что прошли за дверями ее комнаты. Ведь холод – это она, суть молодой королевы, ее душа и помыслы, которые следует скрывать…

Длинный коридор больше не казался таким необъятным. Усталость не прошла, но Джек все тащился вперед, с напускным любопытством рассматривая стены, на которых нет ничего. Эльза покорно шла за ним, чувствуя растущее напряжение. Почему он так торопился? Королева еще не знала о ненависти, что Джек питал к старшему брату, но уже догадывалась о ней…

Ладонь юноши сжалась чуть сильнее. Так Эльза и поняла, что они пришли. Нет… Не в тот момент, когда молодой человек остановился… Но в ту секунду, за которой последовала эта режущая слух тишина. Джек притормозил перед массивной дверью из черного дерева. Она выделялась на скромной стене, поблескивала золотыми замочками…

Губы супруга скривились.

В такие моменты они походили на двух тонких розовых червячков, что ближе жмутся друг к другу в надежде произвести третьего. Эльза бы улыбнулась собственной мысли, но обстоятельства не располагали. Она еле заметно вздрогнула, когда дверь перед ней начала двигаться вперед, отворяясь.

А за ней словно другой мир… Аскетизм пропал где-то там, далеко за пределам шикарной комнаты. Золотая лепнина на стенах, картины в рамах все с той же позолотой и меха, что разложены под ногами, меха, висевшие на бесконечных стенах. Спутники богатства – роскошные изделия не всегда сочетаются друг с другом… Но не в таком количестве. Они намешаны, словно на дорогой свалке, скинуты в общую кучу. Эльза поняла, что у будущего короля дурной вкус.

Королева замедлилась на входе, но Джек слишком спешил.

Он неосторожно потянул Эльзу за собой, заставив ее споткнуться. Громкий стук плоских шлепок коснулся слуха Бертрама… Он усмехнулся, поднимаясь с кресла. Усмехнулся, пройдя к супруге. Джек же скривил губы… Он запомнит Эльзе ошибку, свершившуюся не по ее вине.

– Братец, – изобразив восторг, произнес Бертрам.

Какая искусная игра… Старший из сыновей Фростов оказался высоким и нескладным. Он походил на отца гораздо сильнее, чем светловолосый Джек… Эльза не видела жену короля Фридриха, потому решила, что та была белокурой северянкой… Но теперь… Почему же волосы Джека светлы, точно кость, выбеленная солнцем, а глаза так похожи на лед, привезенный из Эренделла?

Наследник престола торопливо прошелся вперед, раздвинув руки как можно шире. Его супруга поднялась с места, улыбнулась, но улыбка ее вышла кривой и щербатой. Эльзе не нужно было время, чтобы догадаться: Катерина не рада ей. Но причина… Причины девушке неизвестны. За половину дня нельзя изучить кого-то так хорошо, чтобы ответить на каждый свой вопрос.

– А Вы, должно быть…

– Позволь представить, – перебил Джек, выпутываясь из объятий брата. – Ее Светлое Величество – королева Эльза Фрост.

Бертрам поклонился.

Но темные глаза слишком заметны на его худом лице… Эльза видела каждое движение шустрых зрачков, ощущала, как взгляд его скользит по ее бледной коже. Наследник престола вновь выпрямил спину, позволив себе коснуться ладони Эльзы. А она ведь даже не подала ему руки, убоявшись гнева молодого супруга. «Все Фросты одинаковы», – шепнуло ей что-то внутри.

– Польщен, Ваше Высочество, польщен.

А голос его даже слаще, чем у Джека. Вот только притворство видно и невооруженным взглядом. Плох тот правитель, что не может обмануть подданных и гостей в собственной искренности. Эльза знала об этом лучше всех... Сколько лет ей приходилось дурить своих же людей?

Бертрам указал гостям на широкую софу, стоявшую слишком близко к открытому настежь окну. Ветра не было, и зной, что царил на вычищенных улицах, не мог покинуть город. Королева сглотнула слюну, скопившуюся в ее горле… Джек осторожно подмигнул Катерине, встретившись с ней взглядом. Он понимал, что Бертрам не оставит этот жест незамеченным, оскорбится… Брат ведь не должен заигрывать с женой брата.

Но Бертрам начал первым…

– Вы были здесь прежде, Ваше Высочество? – спросил он, осторожно сев на место.

Королева опустила взгляд, подбирая слова. Наследник престола показался ей не самым приятным человеком… Но она, будучи представительницей знати, не раз имела дело с такими людьми. Эльза заставила себя очаровательно улыбнуться, и глаза ее блеснули, точно многогранные бриллианты на солнце.

– Да у тебя что-то с памятью… Братец, – перебил Джек.

– Те же проблемы, что с твоими манерами, Джексон, – парировал старший брат.

Вот улыбка и прошла…

С лица одной из королев. Катерину явно забавляла сценка, чьей зрительницей она стала. Молодая правительница улыбалась, словно довольная сытой жизнью кошка. Темные глаза метались от одного брата к другому, а полные губы растягивались и растягивались, словно длинные нити, лопающиеся под чужим напором. Эльзе вражда двух родственников никогда не сможет доставить столь острого удовольствия.

– Эльза пару раз посещала Лунный Дворец, – ответил Джек.

– Я помню ее визиты так же хорошо, как и ты…

Бертрам не отводил взгляда от королевы, хотя и обращался не к ней.

И Джек заметил это. Он скривил губы в неестественной улыбке и сел рядом с женой. Эльза почувствовала его руку на своей и дрогнула… Это пожатие словно говорило ей: «Не смей выдать лишнего, не смей опозорить меня». Девушка не видела Катерины, ведь та остановилась за ее плечом. Она не стала садиться, но с удовольствием следила за развернувшимся перед ней боем.

– У Вас очень красивая комната, – тихо произнесла Эльза.

Воздух напрягался, подобно гитарным струнам, что тянутся и тянутся… Тихий комплимент молодой королевы чуть разрядил его, но не слишком помог. Эльза осторожничала. Она отвернулась, едва взглянув наследнику в глаза. Бертрам не обладал смелостью Джека, не мог так властно взять ее за подбородок и силой развернуть к себе… Но желание присутствовало, незримым грузом давило на его широкие плечи.

– Разумеется, – признался наследник престола.

– Не удивительно, что Вы не пожелали покинуть ее…

Пришла очередь для улыбки Джека. Его губы так резко сомкнулись, что Эльзе показалось, будто она услышала щелчок, с которым зубы бьются о зубы. Супруг одобрительно сжал ладонь, заключив пальцы Эльзы в более мягкие объятья. Будь у него время, чтобы проконсультировать королеву перед разговором, он дал бы ей пару наставлений о том, как унизить братца в глазах Катерины.

Ее, к слову, не обрадовала интонация Эльзы. Губы черноволосой королевы оказались сложенными в молчаливом укоре всему происходящему. В темных глазах светился лунный лик, отраженный с противоположной стены. На гербе дома он серебряный, но в комнате Бертрама оказался золотым…

– Простите? – спросил старший брат.

Странно это…

Почему лунный лик был серебряным? Почему они избрали символом своего дома Лунный лик? Король Фридрих напоминал девушке золотой солнечный диск. Он лучился энергией, обладал силой дневного светила. Даже кожа его, что так походила на пряную карамель, казалось, была пропитана солнечным светом… Джек единственный из Фростов, что походил на дитя зимы, на ледяную фигуру…

– Вас не было на свадьбе.

– На…

– Ни на одной, Ваше Величество.

Бертрам, казалось, смутился. Он увидел в Эльзе забитую мышку, что боится супруга до дрожи в коленях и рада будет избавлению… Почему же сейчас она ведет себя столь бесстрашно? Нападает на будущего короля самой богатой из стран мира, на что рассчитывая?

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – изображая сожаление, произнес Бертрам. – Но у меня было так много дел…

– Так много, что даже не хватило времени на меня, братец? – спросил Джек.

О, как легко ему дается обиженный тон. Как ловко эти тонкие губы скатываются в аккуратную петельку и всем своим видом выражают печаль. Так искренне, что страх подкатывает к горлу… Не будь Джек выходцем из благородного сословия, смог бы сделать карьеру в театре, прославиться.

– Не всем нам повезло быть беззаботными младшими братьями.