- Б… больно… - жалобно пропищал он, поднимаясь на стременах вверх вслед за вытягиваемым органом обоняния. - За что?

- За лишние вопросы, Котлетка, - клацнув клыками, отпустила беднягу и осмотрелась.

Приближались утренние сумерки и постепенно становилось все светлее.

Мы ехали бок о бок по широкому лесному тракту, а ветви деревьев смыкались сплошным темным сводом высоко над нашими головами. Это была торговая дорога, ведущая из западных областей Валликта в столицу, которая из-за часто проходящих тут караванов являлась излюбленным местом засад всякого отребья.

- А ну стой, милашка!

Что и требовалось доказать.

Поперек дороги натянулась самодельная сеть из толстой, но местами прогнившей веревки, а из кустов выбралось с десяток мужиков самого отвратительного вида: немытые, нечесаные, с криво обрезанными сальными волосами, заросшими харями и каким-то вонючим тряпьем вместо одежды. В руках у них тоже позорище, а не оружие: кривое дубье, пара палок с кусками дрянного железа, которые копьями назвать было просто стыдно, да несколько ржавых кинжалов. «Доспехи» также не блистали. Хотя бы потому, что были сделаны из каких-то деревяшек, перевязанных шнурками из травяных стеблей.

- Вам самим не стыдно? - скривилась я, осматривая этих «воинов».

- Стыдно, - ухмыльнулся самый большой и бородатый мужик, скорее всего, главарь. - Стыдно, что чуть не пропустили такую крошку! Но ничего, сейчас мы тебя по кру…

Дальше раздалось лишь хриплое бульканье.

Я скептически посмотрела на дергающееся под ногами тело с разорванной глоткой. Из раны толчками выбивалась почти черная густая жидкость, быстро впитываясь в придорожную пыль.

- Как?! - выдохнул стоявший рядом с главарем бородатый здоровяк в вонючей безрукавке и рефлекторно попытался ткнуть в меня копьем.

Даже не смешно.

Движение было откровенно неуклюжим и дико медленным.

Сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из этих «бойцов» успел заметить, как я спрыгнула с лошади, приблизилась к их вожаку и ударила его в горло. Вот только скоро рассвет, так что тянуть даже со столь слабыми противниками нельзя — с первыми лучами солнца я стану значительно слабее.

Скользнув вдоль древка, ткнула пальцем здоровяку в глазницу. Коготь, пробив упругий шарик глаза и тонкие кости, глубоко погрузился в мозг. На всякий случай чуть согнула палец и резко дернула на себя, вырывая кусок черепа вместе с переносицей.

По воздуху разнесся сладковатый запах крови. Даже у такого грязного отребья она продолжает оставаться пьяняще-желанной…

Так, не время. Взять себя в руки, пока инстинкты не взяли свое.

Главная опасность для вампира — это не охотники, не герои и даже не солнце. Это он сам. Стоит лишь раз утратить себя, окунуться в ураган жажды крови с головой, и ты уже никогда не станешь прежним. Я видела это не раз. Как вчерашние здравомыслящие братья и сестры превращались в кровожадных безумцев. В тех самых монстров, о которых так любил рассуждать старый Лукий.

Но и против своей натуры идти нельзя — если долго отказываться от крови, то жажда становится нестерпимой и так же туманит рассудок.

Вся жизнь вампира — это тонкий баланс на грани кровавого безумия. Ешь столько, сколько нужно. Меньше — сойдешь с ума. Больше — сойдешь с ума. А агрессивную кровожадную тварь очень быстро выследят и убьют люди, если она сама не сдохнет по глупости.

Из груди невольно вышел тяжелый прерывистый вздох.

Сглотнула.

Но я пока сыта. И слишком хорошо умею держать себя в руках.

А вот свидетели мне не нужны…

Все закончилось за несколько секунд. Наш клан не даром специализируется на скорости — даже без активации усиливающих способностей, я убила семь человек прежде, чем они успели хотя бы осознать происходящее. Без затей рвала им горла когтями. И нарочно оставила последнего.

Довольно хлипкого вида молодой парень с покрытым оспинами лицом. Одежда — вонючее тряпье без намека на защиту. Оружие — длинный ржавый кинжал с самодельной деревянной рукоятью. Он стоял посреди залитой кровью дороги, меж еще теплых трупов своих подельников, и мелко дрожал, не сводя с меня расширенных от ужаса глаз.

Я демонстративно облизала окровавленные пальцы.

Вкусно.

Чертовски вкусно, Темный вас подери.

Аж дыхание на мгновение сбилось, заставив сладко трепетать сердце и издать прерывистый томный выдох.

- Хочешь жить? - я улыбнулась бандиту, показав полный набор измененных клыков.

Тот дернулся, будто бы только придя в себя, и яростно закивал.

- Хорошо, - я облизнулась и посмотрела назад, где с лошади слез Арус, обводя участок дороги перепуганным и полным сожаления взглядом. - Котлетка, иди сюда.

- Да, мэм! - он вздрогнул словно от удара и торопливо приблизился, с опаской поглядывая на мои окровавленные руки и с печалью — на тела бандитов и их последнего выжившего.

Ну-ну. Добросердечный ты мой.

Я вытащила из ножен два своих кинжала и с самой обворожительной улыбкой протянула их волчонку рукоятями вперед.

- Бери.

- З… зачем? - заикнулся Арус, с легкой паникой посмотрев на оружие.

- Гррр… - я негромко зарычала и он, сглотнув, дрожащими руками ухватился за кинжалы. - Молодец, - отпустила лезвия, на которых остались следы крови с когтей, и сделала пару шагов назад, чтобы видеть всю картину целиком. - А теперь убей его.

- Кого? - волчонок посмотрел на меня взглядом травоядного.

Закатив глаза, я ткнула пальцем в сторону даже не побледневшего, а начавшего синеть от ужаса бандита.

- Н… не могу, - тихо выдавил блохастый, опуская оружие. - Так… нельзя.

- Тогда что же? - мои губы невольно растянулись в оскале. - Отпустить его?

- Если можно, - слабо кивнул зверолюд, смотря в землю.

- Угу… Почему же нет? Конечно можно, - услышав эти слова, Арус поднял на меня полный удивления и надежды единственный желтый глаз. Но я уже смотрела на другого участника сцены. - Ты свободен. Вали куда хочешь, но… Сначала выпотроши этот блохастый коврик.

Дважды его просить не пришлось.

Человек — это тварь. Тварь живучая, быстро плодящаяся и приспосабливающаяся. Не до абсолюта, нет, но… Посади на один остров людей и, скажем, эльфов, и через сто лет остатки остроухих будут играть роль секс-игрушек для людских правителей. Это не хорошо, и не плохо. Это просто правда. Борьба за существование собственного вида, которая не приемлет конкурентов.

И в этой борьбе люди способны на многое — инстинкт выживания в них очень силен. Вот только чаще всего получается так, что этот самый инстинкт толкает людей на те поступки, которые другие расы с презрением отвергают.

Человек — это тварь.

И из тварей рождаются самые ужасные монстры…

Бандит прыгнул вперед, замахиваясь кинжалом.

Не молниеносно. Даже не быстро. Но для его уровня двигался он вполне неплохо. И в движении не было ни грамма колебания или неуверенности. Его не смущало, что перед ним практически ребенок, да еще и покалеченный. И вряд ли он сейчас думал о мести за павших товарищей, или еще хоть о чем-то, кроме выживания.

Все мысли человека в такие моменты заняты одним — его собственной шкурой.

Это видно по лихорадочному блеску в глазах. По искривленному в гримасе лицу. По направленному прямо в шею волчонку клинку кинжала…

Арус в последний момент успел сделать шаг назад, одновременно чуть отклоняя корпус. Лезвие пролетело в паре сантиметров от его горла. В глазах моей Котлетки зажегся огонек страха.

И кое-чего еще.

Жажда жизни.

Да, мелкий все-таки хотел жить.

Каким бы белым и пушистым он ни прикидывался, но жить хотят все. И ради своей шкуры многие пойдут на что угодно.

- Роуз, пожалуйста! - пискнул Арус, отпрыгивая от тяжело дышащего бандита.

- Либо ты, либо он, Котлетка, - улыбнулась я. - А если один из вас не сдохнет до первых лучей солнца… то я убью обоих.

Человек вновь бросился вперед. Арус чуть пригнулся, готовясь опять отскочить в сторону и не сводя взгляда с лезвия приближающегося кинжала. Это и была его ошибка —бандит шаркнул ногой и в лицо волчонка полетела дорожная пыль, заставив того зажмуриться и на мгновение потерять концентрацию.