Видел Кононов и реку, о которой шел у него разговор с начальником разведки армии полковником Денисовым. Это была обычная северная река, местами широкая, местами сжатая крутыми скалами до едва заметной черточки, с берегами, хмурыми от непролазной чащобы. Через эту реку шла вдоль побережья железная дорога. Фронтовую разведку прежде всего интересовал железнодорожный мост.

— Наши авиаторы не единожды бомбили этот проклятый мост, — объяснял полковник Денисов. — Есть данные фоторазведки. По всему выходит, что от моста и опор не осталось. Эшелоны тем не менее идут. В чем там закавыка? Обманывает нас фашист… Надо бы разобраться… Единственная для фашистов дорога на побережье… Выведем из строя мост, отрезаны они от тылов…

Не впервые у Денисова Кононов. Он докладывал полковнику о прибытии, да и полковник заходил к Кононову в его щитовой домик. Оба друг к другу приглядывались.

Полковник Денисов напоминал Кононову чем-то учителя. То ли интеллигентностью своей, то ли неторопливостью уверенного в знаниях человека, то ли тем и другим вместе. И в первый раз, когда Кононов докладывал о прибытии, он отметил неторопливость полковника. Денисов документы читал. Голову от стола поднял медленно. Не торопясь перевел взгляд на Кононова. Выслушал рапорт, пригласил сесть. Подробно расспрашивал о школе, о спецподготовке. Спокойный человек, такое создавалось впечатление.

— И еще, — продолжил начальник разведки. — От моста, выше по течению реки, расположен аэродром. Маскировка такая, что нам ни разу не удалось засечь это осиное гнездо. Надо разведать. И обязательно засечь огневые точки противовоздушной обороны. Оборона там в несколько поясов, это мы знаем. За знания заплатили дорогой ценой.

Денисов, в свою очередь, тоже приглядывался к разведчику. Сначала Кононов пришелся ему не по душе. До сих пор в разведку фронта бойцов отбирали в частях. Аховых отбирали ребят. Что ростом, что выправкой, силой. Север все-таки. Каждый командир части понимал, что во фронтовой разведке с человека особый спрос. И задания особые.

К этому аэродрому, к мосту, будь они трижды неладны, уже посылались крепкие ребята. Не подобрались… Полковник вспомнил строку из сопроводительного письма на Кононова. «Рекомендуем направлять на выполнение особо важных заданий». Начальник разведки знал: фронт готовит контрудар. До того как вскроются реки, без дополнительных резервов Ставки, руководство фронтом решило выровнять оборону, подготовить выгодный плацдарм для будущего наступления. Многое делалось для подготовки контрудара. Данные прибывают. Но есть и срывы.

Полковник еще раз вгляделся в Кононова. И еще раз отметил угловатость разведчика. Ту мальчишескую угловатость, с которой юноши расстаются лишь взрослея, превращаясь в мужчин. И этого мальчишку он должен послать в глубь вражеской обороны, оставить один на один с Севером. Выполнит задание? Выберется? Выдюжит? Вопросы один за другим вспыхивают в голове, а ответов нет. Ответом будут те данные, которые разведчик добудет. Добудет ли?

В то же время чутье подсказывало полковнику, что перед ним сидит хорошо тренированный, физически крепкий, умный и наблюдательный человек. Этот новичок, так в мыслях назвал полковник Кононова, буквально сфотографировал расположение всех армейских тыловых служб, окрестностей. По знаниям местности не уступит старожилам, а ведь и недели не прошло, как он прибыл сюда.

— Высадиться, я думаю, вам надо здесь.

Полковник указал точку на побережье южнее устья реки. Река эта не сразу впадала в море. Устье реки расширялось, прибрежные скалы как бы расступались, образуя небольшой залив, а уж из залива река вливалась в море.

— Я почему советую именно этот район высадки, — объяснил полковник. — Дорога здесь проверена, есть проходы. Условия местности позволяют добраться почти до цели.

Почти… На этом «почти», наверное, и спотыкались разведчики, о которых говорил Денисов, подумал Кононов, а вслух спросил:

— Были ли попытки проникнуть к объектам с севера?

— Нет. — Полковник объяснил, что этот путь на шестьдесят километров длиннее, что на этом пути могут быть всякие неожиданности. — Не забывайте о том, что у нас Север, — сказал Денисов. — Здесь один километр к десяти, такое соотношение… Один шанс тоже из десяти.

— И все-таки разрешите подумать, товарищ полковкик?

— Да, да, конечно, — ответил начальник разведки. — Только я вас должен еще об одном предупредить. В эфир не выходить. Служба радиоперехвата противника работает четко. Не раскрывайте себя. Выход в эфир только при безвыходном… Вы понимаете меня? Совершенно безвыходном положении.

— Условия работы в тылу врага мы изучали в школе. Я могу получить метеосводки за период с августа по март?

— Соберем все, что можем.

И снова Кононов сидел у себя в небольшой комнатке, изучал район. По данным метеорологов представлял себе начало зимы в этих краях. Морозы ударили не вдруг, так он понимал. Были оттепели, снегопады. Следовательно, и болота не промерзли. Хорошо ли все это, плохо ли? Ответы на вопросы он найдет там, на месте. А пока надо готовиться. И думать.

Кононов вышел на улицу. Морозный воздух толкнулся в грудь. Кононов пробежался, размялся. Огляделся. Ночь светилась матовым светом. В просветы облаков проглядывали звезды. У горизонта, там, где проходила линия фронта, светлело с розовым отливом. Оттуда доносился приглушенный расстоянием гул. Он внимательно вгляделся в этот розовый отсвет. Подумал о том, что для него фронт за этой линией, за этой чертой, отливающей розовым отсветом. И чем дальше он заберется от этой черты, тем лучше. Лучше и тише. Тише? Да. Чем дальше от этой черты, тем тише… С севера надо идти, подумал он. Полковника Денисова останавливает на этом пути расстояние, неизведанность маршрута. Главное — расстояние. Разведчик слишком перегружен. Рация, оружие… А питание? Чем питаться в дороге? На весь путь по обычным меркам не запасешься. Человек может унести самую малость. Но ведь его, Кононова, и учили обходиться малостью… Нет, что там ни говори, а идти надо с севера.

Подумав так, Кононов вернулся в свою комнату, сел писать письма.

Из письма

Владимира Кононова

«…Вот что еще хочу сказать. Некоторое время от меня не будет известий. Ты меня понимаешь? Молодец! Если очень задержусь, успокой маму…»

Он нашел его, этот спрятанный в скалах аэродром. На седьмой день пути Кононов увидел сопку, на ее вершине натянутые сети, а под ними стволы орудий. Обогнул сопку с запада, потратив на это еще сутки, Кононов вышел к берегу реки, увидел долину. Из-под скалы выруливали на старт самолеты. Они разбегались, поднимались, круто разворачивались и уходили за сопки. Вначале Кононов подумал, что самолеты спрятаны в скалах. Но по тому, что гул разогреваемых двигателей слышался не приглушенно, понял — этого не может быть. Двигатели разогревают не в тоннелях, был бы другой звук. Но, может быть, самолеты закатывают в штольни и выкатывают их оттуда с помощью механизмов? Может быть. Во всяком случае, нужна проверка. Необходимо тщательное наблюдение, чем он и занялся. Понял вскоре, что никаких ниш в скалах, тем более штолен, нет. Ангары пристроены к скале. Самолеты стоят в этих ангарах, оттуда и выруливают на старт, туда же и возвращаются после приземления. «А вы уязвимы! — подумал Кононов. — Один хороший бомбовый удар по кромке скалы, по этим навесам, и от ваших крестоносцев мало что останется. «Глядеть, чтобы видеть», — говорил Звягин. — Ну, что ж, посмотрим».

Склад с боеприпасами запрятан в скале. С воздуха к складу не подобраться. Но вот бензин… Горючее, похоже, хранится в земле. Вон там, за оградой. Рядом с железнодорожной веткой. Это уже цель…

Оборона… Главное — оборона… Один пояс, второй… Только не с моря заходить надо, с материка. Несколькими группами. Одна группа давит огневые точки, другая…

За аэродромом, там, где железнодорожная ветка упиралась в берег реки и обрывалась тупиковой насыпью, увидел Кононов платформы и что-то громоздкое на них. Строительные конструкции? Нет. Их не зачехляют. Фюзеляжи? Мало похоже. Тем более в той стороне заметил Кононов необычное движение. Виделись большегрузные семитонные автомашины, множество людей. С той стороны доносились взрывы.