—Нет-нет, — сказала я. — Не делай так.

Другой лапой он грёб внутри сумки. Отлично. Кто-то мог проехать мимо и увидеть меня, разговаривающую с сумкой, в девять часов воскресным вечером у дома Орена.

— Ладно, — прошептала я. — Можешь прогуляться. Но потом возвращайся в сумку и пойдём домой.

Я не стану больше пить вино Руби. Оно заставляет меня делать глупости. Я ещё немного приоткрыла молнию. Знаю, что мыши и тараканы могут просочиться в самую маленькую щёлку. Оказывается, кошки тоже так могут. Геркулес просочился сквозь крошечное отверстие, словно вода, рванул через двор Орена и растворился в темноте.

Вот чёрт!

Я прошла через лужайку перед домом Орена и споткнулась о нижнюю ступеньку веранды. Перед глазами мелькнул клубок шерсти, огибающий крыльцо. Я нащупала перила и пошла за ним, надеясь, что ловлю Геркулеса, а не пронырливого енота или заблудившегося скунса.

— Геркулес, — театральным шёпотом позвала я, понимая, что только зря сотрясаю воздух.

Дом Орена был перестроенным фермерским домиком, как и мой, с такой же крутой крышей и эркерным окном. Сбоку от фасада была пристроена крытая веранда, огибавшая весь дом. Геркулес остановился у деревянной двери в пристройку.

— Ко мне, котик, — позвала я.

Он оглянулся на меня, посмотрел круглыми немигающими глазами. А потом прошёл сквозь дверь и исчез. Я облокотилась на перила, сказав слово, которое благовоспитанные библиотекарши обычно не произносят. И что мне теперь делать? Если Орен вернётся домой прежде, чем оттуда выйдет Геркулес, то я, можно сказать, напортачила. Как Геркулес попал в дом — мне Орену не объяснить. Разумного объяснения просто не существует. Не объяснить мне, и почему я оказалась возле дома Орена. Или зачем взяла с собой кота. В лучшем случае я покажусь ему очень странной, в худшем — чокнутой.

Я оглянулась. Ни людей, ни машин. Похоже, пока меня никто не увидел. Хорошо хоть, что у Орена фонарь не включается от датчика движения. Я опустилась на колени у двери. Голова болела, плечо ныло, черничный пирог Вайолет прыгал в животе, как паром в Ла-Манше в штормовую погоду.

Я снова позвала кота. Он, конечно, не пришёл. Сняв с плеча ремень сумки, я поставила её на перила. Ничего не поделаешь, оставалось только ждать, скрестив пальцы, чтобы не стало ещё хуже. Я сидела, прислонившись к перилам и подтянув колени к груди, глядя на деревянную дверь.

Я думала о Грегоре Истоне. Что мне до сих пор удалось узнать? Он приходил в библиотеку после закрытия на встречу с кем-то, использовавшим моё имя, чтобы заманить его. С кем-то, у кого были ключи или доступ к ним. На виске у Истона была глубокая рана, а в библиотеке — кровь. Вероятно, Истона ранили там, но случайно или преднамеренно?

Орен знал Истона. Орена не было в Стрэттоне утром, когда я нашла тело, и на «ночном мясном рулете» в ту ночь. Самый очевидный вывод — Орен как-то связан со смертью Истона. Эта связь не укладывалась в моей голове. Я вспомнила прекрасное солнце, созданное Ореном. На него было потрачено столько сил, с такой любовью и старанием оно придумано и сделано.

Нет, не важно, как всё это выглядит, я верила только своим чувствам.

Я вдруг ощутила что-то ещё, мерцание в воздухе, такое же, как тогда, в библиотеке, перед тем как Геркулес появился из запертого склада. Наклонившись вперёд, я пристально смотрела на нижнюю панель двери. Решётка и толстое дерево за ней на мгновение как будто расплылись и зашевелились. Я затаила дыхание, изо всех сил надеясь, что это кот, а не землетрясение или короткое замыкание у меня в голове. Поверхность двери на минуту словно растеклась, а в следующий миг появился Геркулес. Он прошёл по веранде и взобрался ко мне на колени.

— Плохой, плохой кот, — сказала я. Это прозвучало бы более убедительно, если бы при этом я не обнимала его обеими руками. — Ты должен перестать так делать. А что, если бы Орен оказался дома? Вот если бы он был там? И у него была бы здоровенная слюнявая сторожевая собака с острыми зубами?

Геркулес поднял голову и остановил на мне взгляд зелёных глаз.

— Ну ладно, я немного преувеличиваю. Но там могла быть собачка, которая захотела бы поиграть с тобой, как с мячом.

Он положил лапу мне на запястье, боднул головой руку.

— Что ты утащил на этот раз? — я подставила коту открытую ладонь. Он выплюнул мокрый шарик скомканной бумаги.

Я осторожно развернула бумажку и разгладила на коленях. Похоже, это была верхняя половина какой-то страницы, оторванная вдоль короткого края. Я поднесла листок к глазам, пытаясь прочесть, что там написано. Никакого смысла. Кто-то нарисовал на бумаге ряд прямоугольников — пожалуй, они походили на маленькие зубы. На некоторых «зубах» стояли точки с номерами, на одних больше, чем на других. Под первым рядом шла другая полоса маленьких квадратиков с точками, и пронумерованы они были иначе.

— Это что такое? — спросила я кота. — Какой-то план или что?

И почему Геркулес выбрал именно это из всего, что есть в доме Орена, чтобы притащить мне? Это не похоже на план здания, какие мне случалось видеть раньше. Насколько удалось разобрать в тусклом свете, почерк напоминал руку Орена, но я не уверена.

— Нельзя это брать.

Вместо ответа кот слез с моих колен и повёл носом в сторону веранды. Сложив бумажку, я спрятала ее в карман брюк.

— Нам надо идти, — я расстегнула молнию на сумке и похлопала по дну. — Прыгай.

Кот потянулся. Зевнул. Провёл пару раз лапой по морде. И наконец, подошёл и влез в сумку.

— Спасибо, — сказала я, закрывая молнию.

Поднявшись, я накинула ремень сумки на плечо и пошла назад вдоль крыльца. У лица мелькнул мотылёк — надеюсь, не что-то другое — и я от него отмахнулась. Геркулес скользнул по моему боку. Я вышла по дорожке на улицу и не смогла удержаться от вздоха облегчения. У нас получилось. Никто нас не видел. Не надо никому ничего объяснять насчёт Геркулеса или зачем я прокралась к дому Орена тёмной воскресной ночью. Мы были чисты и свободны.

По улице проехала машина, остановилась перед домом. Через опущенное стекло пассажирского окна с места водителя, перегнувшись, выглянул детектив Гордон.

— Добрый вечер, мисс Поулсон.

Свободны и чисты? Может, и нет.

Шлёпни ладонью по лицу

Геркулес перестал вертеться. Я положила руку на сумку в знак предупреждения — сидеть спокойно и тихо. Гулять по городу воскресной ночью с котом в сумке — точно не преступление, но и не особенно нормально. Невинная улыбка — всё, что мне оставалось.

— Здравствуйте, детектив Гордон.

Я я подошла к машине.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Спасибо, нет, — ответила я. — Я вышла на прогулку и заглянула сюда, повидаться с Ореном, но его нет дома. Вот пирожные. — Я всё ещё держала в руках холщовую хозяйственную сумку с пирожными. — Я хотела угостить Орена — в благодарность за то, что вчера он починил протёкшее окно в библиотеке.

Вот — отличное объяснение, почему я оказалась во дворе Орена. Я наконец в безопасности.

— Садитесь, — сказал детектив Гордон.

Или нет.

— Простите?

Он наклонился чуть дальше и открыл дверцу пассажирского сидения.

— Я отвезу вас домой. Не очень хорошая идея — прогуливаться в одиночку так поздно.

Так поздно? Мне не хотелось открыто смотреть на часы, но по моим подсчётам, сейчас не больше одиннадцати. Плюс — у меня есть большой фонарик, перечный спрей, кот и шесть пирожных.

— Спасибо, не стоит, — сказала я.

— Мне будет спокойнее, если я увижу, что вы дома и в безопасности.

Я не могла понять — то ли он очаровательно-старомоден, то ли снисходительно-высокомерен.

— Обычно я не принимаю приглашений прокатиться с незнакомцем, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Мы не совсем уж незнакомцы, мисс Поулсон.

Он прав. Ноги у меня устали, про плечо и говорить нечего. И я понятия не имела, сколько ещё Геркулес высидит спокойно, пока опять не откроется этот ящик Пандоры, вернее, сумка с котом.