— Мы перекусим позже.

Этот секс был лучше любого секса до этого. Внутри меня били электрические разряды еще до того, как Эммет приказал мне раздеться, но, когда он поцеловал меня, и наши тела соприкоснулись, я почувствовал, что полон пузырящейся газировки. Я достиг оргазма быстрее обычного, а затем дрожа лежал и ждал, пока Эммет придет к финалу. Он протер меня влажной теплой салфеткой, а я сонно ему улыбнулся.

— У меня есть что тебе рассказать. — Мне нужно было прикоснуться к нему, и аккуратно притянув его руку к своим губам, я поцеловал кончики его пальцев. — Думаю, я могу получить работу.

— Это хорошо. Позволь мне вытереться, надеть чистое белье, и ты расскажешь мне об этом.

Я наблюдал за тем, как он вытирается и надевает чистые боксеры. Закончив, Эммет лег в постель и взял меня за руки. Теперь, когда мы знали, как прикасаться друг к другу, мы были менее неуклюжими.

— Расскажи мне о своей работе, — попросил он.

Я знал, что ему не нравится Дэвид, но сказал себе, что он все поймет. Я подготавливал его к этому медленно, рассказывая обо всем, ничего не конкретизируя.

— Это произошло случайно. Но, наверное, я буду помогать одному человеку, который живет здесь. С вещами, которые для меня пустяк, а для него это все. Салли тяжело найти что-то, что может меня занять. А это реальная работа. Мне просто нужно составлять ему компанию и все. Думаю, сегодня вечером нужно все обдумать, и завтра я дам им ответ.

Эммет сжал мою руку.

— Это хорошая новость. Кому ты будешь помогать?

Мой живот нервно скрутило, но я сказал себе, что нужно верить в то, что все будет хорошо.

— На самом деле, это самое невероятное. Это Дэвид.

Кто знает, как сложится наше будущее. Когда я начинаю паниковать, то думаю, что все вокруг меня разрушится прежде, чем я попробую что-то сказать или сделать, и в такие моменты у меня все просто валится из рук.

Глава 19 

Эммет 

Я сидел на кровати, сжимая рукой свою грудь. Мое дыхание стало быстрым, и так же быстро меня накрыл гнев. Внутри стали кружиться темные пятна. Джереми спросил у меня, что случилось, но я не мог ему ответить. Не мог даже написать.

Я поднялся с постели и встал в центре комнаты. Мне хотелось кричать, хлопать и махать руками, плакать, но сделать ничего из этого я не мог.

Джереми работал на Дэвида. Дэвида, моего врага.

Это было так больно, что я едва мог дышать.

Джереми вылез из кровати и встал рядом со мной. На нем тоже не было одежды.

— Не сердись, — твердил он и заламывал руки так, как делал всегда, когда нервничал, и я думал, что он вот-вот начнет ими хлопать. — Прости меня. Пожалуйста, не сердись из-за того, что я работаю на Дэвида.

Я был зол. Вернее, я был в ярости. Мне так хотелось кричать, что мои уши заложило, и они стали болеть.

— Ты не можешь работать на Дэвида, он придурок!

— Неправда, Дэвид не придурок. Он одинок, ему страшно и нужны друзья.

Джереми встал передо мной, и, казалось, собирался заплакать. Мне не хотелось видеть его слезы, но он не может работать на Дэвида.

— Я не хочу быть его другом.

Джереми перестал дергать руками и сложил их у своего живота.

— Но это идеальная для меня работа. Я буду помогать ему подниматься в автобус, чистить зубы, кушать, одеваться…

— Ты не можешь видеть Дэвида голым!

Мой крик напугал Джереми, и он сгорбился. Я думал, что он согласится со мной и откажется работать на Дэвида, чего я собственно и хотел, но Джереми не сдался.

— Дэвид не гей. И, кроме того, он не может двигать большей частью своего тела. А я твой парень. Смысл не в том, чтобы увидеть его голым, а в том, чтобы ему помогать. Мне это нравится.

У меня заболела голова. Заболело сердце. Хотелось кричать, драться, но я не мог. Я чувствовал себя смущенным и расстроенным. Я не хотел обидеть или расстроить Джереми, но был слишком зол и боялся причинить ему боль. Мне нужно было уйти. Это тоже расстроило бы Джереми, но меньше, чем если бы я кричал и крушил все вокруг.

Кроме того, сейчас я не мог находиться в квартире. Да и вообще рядом с Джереми, поэтому я ушел в свою комнату и надел черные штаны, ботинки и футболку с нарисованным на ней роботом. Джереми в мою комнату не зашел, но умолял меня выслушать его через дверь.

Я не мог его слушать, не мог оставаться в квартире, когда я так расстроен.

Я взял свои ключи, рюкзак и вышел за дверь. Джереми окликнул меня, но я не ответил, а он не мог последовать за мной, потому что все еще был не одет. Мое сердце так заколотилось, что я подумал, меня вот-вот накроет приступ паники.

Я не знал, что мне делать, куда идти. Когда меня нашла Салли, я стоял на крыльце и пытался решить, куда направиться: на детскую площадку или в дом к моим родителям.

— Привет. — Она встала передо мной, но чуть в стороне, чтобы не загораживать обзор. — Что случилось, Эммет? Куда собрался?

Я закрыл рукой свое левое ухо. Салли продолжала улыбаться и никуда не уходила, а когда она снова заговорила, тон ее голоса был менторским.

— Прекрасно. Разговаривать не будем. Но я и без твоей футболки могу сказать, что ты расстроен. И моя работа состоит в том, чтобы следить за тем, чтобы с тобой все было в порядке. У тебя есть выбор: я могу отвести тебя в безопасное место, пока ты не успокоишься, могу позвонить твоим маме или папе, или просто посидеть с тобой, если ты скажешь, где хочешь посидеть. Но если ты выберешь последнее, то должен позволить мне поговорить с Тэмми, потому что она знает, что делать в таких случаях.

Меня не устраивал ни один из предложенных ею вариантов. Мне хотелось крушить вещи. Хотелось кричать.

Дверь позади меня открылась.

— Эммет… Эммет… пожалуйста! — Передо мной появился Джереми. Его лицо выражало смесь боли и отчаяния. — Для меня это хорошая возможность. Ты же видел, как тяжело мне задержаться на новом месте. Пожалуйста, мне нужна эта работа.

Салли положила руку на плечо Джереми и тихо что-то ему зашептала. Я не слышал, что она говорит, акцентируя внимание на том, что она знает, как следует к нему прикасаться, чтобы успокоить его, в отличие от меня, который минут пять размышляет, как это сделать, а потом уговаривает себя решиться на это прикосновение.

По крайней мере, Дэвид не сможет прикасаться к Джереми.

Я старался успокоиться. Гудок сказал мне о приближении поезда, и я подошел к краю крыльца, чтобы посмотреть на проезжающие мимо вагоны. Три двигателя, тридцать пассажирских вагонов цвета карамельного сиропа и двадцать товарных вагонов. Никто не прерывал меня, пока я считал вагоны, и, когда поезд прошел, мне стало лучше.

Но лишь слегка.

Я повернулся к Салли и посмотрел на стоящего рядом с ней Джереми, заметив его красные глаза и учащенное дыхание. Я провоцировал начинающийся у него приступ паники, и, несмотря на то, что я жалел об этом, злиться перестать я не мог.

Я должен уйти. Уйти прямо сейчас.

— Чего ты хочешь, Эммет? — спросила Салли.

Мне хотелось, чтобы Дэвид исчез, но этого не произойдет, поэтому уйти придется мне. Я хотел пойти в дом к своим родителям. Он находился всего в полутора кварталах отсюда, и из окна гостиной в «Рузвельте» я мог видеть окна своей старой спальни. Сначала Салли хотела проводить меня, потом позвонить моей маме, но я разозлился.

— Я уже взрослый! Я могу навестить свою мать самостоятельно!

Салли заставила меня позвонить ей, когда я приду к маме, и попросила позвать маму к телефону, чтобы та могла поговорить с ней. Это разозлило меня еще сильнее. Я передал маме мой телефон и поднялся в свою комнату. Пространство не было пустым, но я чувствовал, что моя комната больше мне не нравится. У меня не осталось надувного молотка, которым я бил по кровати.

Все вокруг казалось неправильным. Я чувствовал себя неправильно.

Я не мог перестать думать о том, что Джереми будет работать на Дэвида. Боль крутила все мои внутренности, когда я представлял, как Дэвид будет улыбаться и смеяться вместе с Джереми, как он сможет правильно шутить и флиртовать без подсказок и специальных записок. Чем больше я думал об этом, тем больнее мне было, и тем большую панику я чувствовал. Мои чувства становились сильнее и громче; злые, резкие цвета звенели в моей голове. Мой мозг стал подсовывать мне различные плохие картинки: Дэвид, гуляющий по кампусу с Джереми, они смеются и подначивают друг друга, Дэвид обнимает Джереми и прикасается к нему так, как ему нравится. Дэвид встает со своего кресла и дразнит Джереми своим телом.