Сейчас Князем меня делает только наличие портала и некий моральный долг вылеченных нагвалем людей. Слегка успокаивало то, что меня избрала более развитая раса существ, но и тут не все гладко. Они выбрали еще одиннадцать претендентов, значит и процент доверия к избранным не столь высок. Есть все шансы, что я проколюсь и погублю не только себя, но поверивших мне людей. Постепенно я завоёвываю их уважение и доверие, но эта работа еще на годы вперед.

Уже сейчас я теряю контроль над поселением, хотя в нем чуть больше четырех сотен человек. А что делать, когда их станет миллион? Уже сейчас я отдалился от многих из них и остался всего лишь неким символом. Они пытаются жить, так как им удобно, порождая новые традиции и ценности, не особо интересуясь моим мнением. И дальше эта лавина станет только сильнее. И мне придется стать настолько сильным, насколько это вообще возможно, иначе я потеряю свой народ даже со статусом избранного.

Потому я решился на авантюру. Мне нужна она и я ее завоюю.

Городок был небольшим, с парой закрытых предприятий и военной частью. Население тысяч сто, не более. Но именно поэтому тут оказался вполне приличный госпиталь, в который Яну привозили каждое утро и забирали под вечер. Здесь она проходила курс физиотерапии, массаж конечностей, еще какие-то непонятные процедуры по стимуляции нервных окончаний, хотя местные врачи давно поставили на ней крест, и если бы не влиятельные родители, то уже бы давно перестали с ней возиться. Да и сейчас возились с ней больше по привычке и просто за последние полгода полюбилась она многим, но я сотни раз замечал жалостливые взгляды в спину и покачивания головой. А она полгода сражалась за свое право ходить, а не ездить на инвалидном кресле. И сейчас делала это в одиночестве, попутно учась вне школы. Ее кровать оснастили системой блоков из схемы Дикуля, на книгу которого, она опиралась как верующий на Библию. Только прогресса не было. Была лишь ее воля.

Вот она и грызла гранит науки, одновременно тягая за веревки и шевеля конечностями. После чего, надев железные опоры, подходила к брусьям. И большую часть времени она проводила одна. Сама сторонилась людей, потому как скрыть жалость во взгляде получалось не у всех. Видимо и ее воля дала трещину.

Я дождался, когда она останется одна у брусьев и выскочил в кладовку с инвентарем. А так как там темно, споткнулся о ведро и кубарем выкатился наружу, попутно лбом отворив дверь. Финальным аккордом, гордо, как пингвин, ляпнулся пузом об пол под звук гремения жестяного ведра. Эффектное появление, но так даже лучше.

Я тут же вскочил на ноги и поклонился, подражая любимым всеми мушкетерам.

– Миледи!

– Ты кто? – Удивленно смотрела на меня своими синими глазами эта красотка, так что я невольно сглотнул.

– Кладовой! К вашим услугам, миледи! – Снова поклонился я.

– Какой, кладовой? – Опешила она.

– Всамделишный! Максимкой, кличут!

– Не поняла.

– Ну, вот у тебя дома живет домовой! – Я кивнул на кладовку. – А я живу в кладовке. Значится, я – кладовой!

– Ты просто маленький мальчик!

– Мне тридцать пять с половиной лет! – Скорчил я обиженную мордашку, надув губы и нахмурив брови. Детская мимика подкупает всех, так что Яна не сдержалась и прыснула.

– Целых тридцать пять? – Приподняла она брови.

– С половиной! – Я выпятил грудь, чем снова вызвал улыбку.

– Да. Ты мужчина в рассвете сил! – Хихикнула она. – Может у тебя еще на спине пропеллер есть?

Умница. Поймала суть и пошла на контакт. Ну что ж, будем развивать. Я тут же закрутился, вывернув шею, как будто пытаюсь разглядеть спину с удивленным лицом. Есть смех. Получается.

Останавливаюсь с неким разочарование, развожу руками.

– Нету! А зачем пропеллер.

– Ну, чтобы летать, наверное?

– А зачем летать? Я же волшебник.

– Да ты что! – Округлила глаза девушка. – И что ты можешь?

– А вот так могу! – Я тут же сделал колесо по залу и снова гордо выпятил грудь.

Это был удар ниже пояса, но он был нужен. Девушка резко погрустнела и замолчала, а я снизу вверх глянул ей в лицо, тоже с легкой грустью и недоумением.

– Ты же тоже так умеешь и даже лучше. Все наши знают. Заловые рассказывали. – Слегка обижено засопел я. – Я думал ты и меня научишь новому. Я уже большой и не хочу больше быть кладовым. А заловые вредины. Если ты не умеешь как они, к себе не принимают.

– Я уже не умею. – Глаза девушки подёрнулись влажной пеленой.

– Как это? – Я обошел вокруг нее с недоумением. – Ты же гибкая девушка.

– Иногда и гибкие девушки ломаются.

– Ты вроде не поломана. Все на месте. – Удивился я.

– Поломана. – Девушка показала на стальные подпорки на ногах. – Без них я даже стоять не смогу. А чтобы просто идти мне нужны костыли и передвигать ноги руками. Вот так.

Девушка подхватила ногу и переставила на шажок вперед.

– Что? – Я снова с полным непониманием уставился на нее. – Починись. А потом научи меня как надо прыгать. И кувыркаться. А то меня заловые не примут.

– Я стараюсь, но у меня не получается! – Помимо воли девушки, слезинки все равно покатились по ее щекам. – Я очень стараюсь!

– Ты не веришь! – Нахмурился я. – А все кто не верит – поломаны!

– Во что?

– В волшебство.

– Волшебства не бывает! – Уже сквозь слезы усмехнулась Яна. С горечью сожаления, что его действительно не бывает.

– Значит и меня не бывает? – Обиделся я. – Так значит?

– Ты просто маленький мальчик!

– А ты просто вредная девочка! Глупая и вредная! А еще не хочешь меня учить! Злюка!

Я сделал совсем уж обиженный и слегка поникший вид, и пошел в кладовку. Хлопнув дверью, еще раз ее открыл, показал ей язык и снова закрыл. Портал. Уходим. Дальше наблюдаю за ее реакцией.

Она некоторое время в задумчивости постояла. Потом видимо стала звать меня. В ответ тишина. Проковыляв до кладовки, открыла дверь и с изумлением уставилась на комнатушку без окон, вентиляции и люков. Только швабры, ведра и всякий хлам. Костылем простучала стены, пол и потолок. Ничего. Я просто исчез. Что ж, крючок заброшен.

Следующие два дня я занимался делами колонии, потому следил за ней зондом. Раньше она оставалась на ночь в госпитале, только когда начиналось серьезное обследование. Сейчас же осталась сама, отказавшись уезжать.

Лишних порталов у меня не было. Все уходило на нужды колонии и стройку ГРЭС, но наблюдать я мог. Еле выдернул возможность поискать подходящее для моих целей место на Астрее и отправить туда команду во главе с Дедом.

Дед все больше приобретал влияния в колонии, и в отличие от меня не дистанцировался от народа, а наоборот сближался, но после получения дворянства не перечил мне ни словом и даже не задавал вопросов. Если я высадил его с командой на берегу озера, в весеннем лесу, и дал задачу построить природный и сказочный дворец-шалаш из одних доступных в лесу материалов, засадить все цветами, то он просто принял это как данность. Все вопросы – зачем, даже не поднимались. Только что и как должно выглядеть. И сроки.

И я был уверен, что под эту задачу он выбрал лучших для этого людей.

В течение следующей недели, пока Яна оставалась в госпитале, всего две ночи проведя дома, я оставлял ей маленькие сюрпризы. То розу на подушке, то маленькую жемчужину, которые изредка находили наши аквалангисты, что для профессуры исследовали море, то тропическую рыбку в стакане с морской водой. Все это было с Земли, потому как ученные пришли к выводу, что флора и фауна Астреи, несмотря на похожесть с земной, все же достаточно отлична. Не тот состав сока или запаховых ферментов в цветах, немного смещенный генетический код. Все это улики, что могут мне помешать в будущем. Однажды ночью разбудил ее, высыпав через портал над ее кроватью мешок цветочных лепестков.

Она просто обязана поверить в чудеса. И, похоже, верила. Потому как она среди ночи сидела под дождем из лепестков и улыбалась. А потом полночи, передвигаясь чуть ли не ползком, сметала их под кровать. Тут уже я тупанул и не подумал, как она сможет объяснить это поутру. Но тоже вышло интересно. Я потом открыл горизонтальный портал под кучей лепестков и они просто исчезли, оставив лишь пыль среза и аромат весны.