— Синклер?

— Да. Я здесь.

— Что случилось?

— Ты мне скажи. Я нашел тебя в лесу. Как твоя голова?

— Болит, — ее голос звучал слабо.

Я положил руки ей на плечи и повернул, чтобы она посмотрела на меня. Порез прекратил кровоточить, но красный след по-прежнему оставался вдоль линии роста ее волос и на бровях. Я провел рукой по шишке на ее голове. Казалось, она немного уменьшилась. Приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза. Зрачки, похоже, были в норме. Сотрясения нет. Возможно.

Я покачал головой и притянул Стеллу ближе к себе, ее голова упала на мою мокрую шею.

— Ты выглядишь ужасно.

— Кто бы говорил.

Я рассмеялся. По-настоящему не смеялся от чистой радости ни с кем, кроме моих братьев так давно, что этот звук казался странным, но одновременно и правильным.

— Ммм, не думаю, что когда-нибудь слышала, как ты смеешься. Ну, разве что ты делаешь это всякий раз, когда топишь щенков или что-то в этом роде. Я никогда не слышала твоего смеха.

Я зарылся носом в ее мокрые волосы.

— Я топлю щенков каждый четверг. Тебе просто нужно поймать меня в подходящее время.

Она хихикнула и обняла меня. Воздух между нами расширился, каким-то образом становясь обширнее, гуще. Может быть, приправился ожиданием. Мы лежали на ковре перед огнем, а снаружи бушевала гроза. Мы должны были пить вино, смеяться и трахаться. Но это был не роман или сказка. Она была моим Приобретением.

— Перестань думать. — Она потянулась своими губами к моим и легонько коснулась их. Сладкая приманка.

— Не знаю, могу ли.

— Если я могу, то и ты сможешь. В конце концов, я — пленница, раба, Приобретение, та, кого ты высекаешь и унижае…

Я набросился на ее рот, потому что, черт возьми, я хотел заткнуть ее. То, как она озвучивала длинный список моих грехов, несло слишком много правды. В тот момент перед огнем мне хотелось сказки. Хотелось быть ее рыцарем вместо демона. Я поцеловал ее, как будто чувствовал, что она — нечто большее для меня, чем собственность. Я позволил отпустить себя. Только на один раз.

Стелла ответила более решительно, чем я имел право заслуживать или ожидать. За последние недели она много раз удивляла меня, так что я должен был привыкнуть к этому. Но не привык. Когда она приложила руку к моей щеке и нежно приласкала ее, я был захвачен ею больше, чем мог вынести. Я сбросил с нас ковер и затянул ее вверх на себя, так и не разрывая нашего отчаянного поцелуя.

Она оседлала меня, ткань ее трусиков — сводящий с ума барьер между ее восхитительной кожей и моей. Я расстегнул ее лифчик. Она выпрчмилась и сняла его, ее соски сморщились и напряглись в танцующем свете. Я сжал ее грудь, ощутив безупречный вес каждой из них в своих ладонях. Стелла закрыла глаза и откинула голову назад, когда я прикасался к ней, поглаживал и дразнил. Наклонился и поймал одну из жемчужных вершин в рот. На вкус она была как дождь, пот и сладость. Совершенство. Я облизнул и втянул в рот, щелкая языком по твердому соску. Ее бедра двинулись навстречу моему члену, дав мне представление о том, что меня ожидало под тканью — горячее, влажное и желающее.

Я подцепил пальцами резинку ее трусиков с одной стороны и разорвал их. Сделал то же самое с другой стороны и выдернул их из-под нее. Мой член подпрыгнул от обещания эйфории, которую предлагала ее киска. Я знал, что она тесная, гладкая, совершенная. Она потиралась своим нуждающимся клитором по моему стволу, давая себе фальшивое удовольствие, точно так же, как и мне. Я хотел все.

Схватил ее бедра и приподнял. Она обвила мой член своей маленькой ладошкой. Стелла превратилась из холодной в обжигающе горячую, и ее прикосновение заставило меня шипеть.

— Черт возьми, Стелла. — Я едва мог формировать слова сквозь стиснутые зубы.

Девушка дразнила меня, потирая головкой свой клитор, когда ее бедра раскачивались надо мной. Я больше не мог ждать. Потянул ее вперед, разместив головку перед ее входом. Когда она скользнула по моему члену, я застонал от требовательной необходимости вбиться в нее. Кончиками пальцев впился в ее мягкие бедра. Она окинула меня затуманенным взглядом зеленых глаз из-под полуприкрытых ресниц. Когда она поднялась и снова опустилась, впуская меня так глубоко, как только могла, потребовалась каждая унция моей силы воли, чтобы не перевернуть и не оттрахать ее жестко и быстро.

Стелла наклонилась ко мне, прижимаясь своей идеальной грудью к моей. Она установила медленный ритм, словно пытаясь привыкнуть к моей длине внутри нее. Этого было недостаточно. Я вколачивался в нее, встречая ее удары с чистой животной похотью, желая отнять у нее все, что было. Она задыхалась, каждый выдох вырывался жаром из ее приоткрытых губ. Я разместил одну ладонь на ее заднице, а второй рукой сгреб ее волосы в кулак.

Обрушил свой рот на ее, когда наши тела слились в одно. Она застонала и ускорила темп, скользнула взад и вперед по моему члену и потерлась об меня клитором. Я хотел его в своем рту, но ни за что не мог позволить своему члену покинуть ее жаркое лоно. Я был груб, клеймя ее рот и натягивая ее волосы. Она впивалась ногтями в мою грудь, пока объезжала меня, все сомнения испарились, сдались перед нашим взаимным удовольствием.

Я перевернул ее на спину, широко развел ее ноги под собой, сел и набросился ртом на каждый дюйм ее покрасневшей киски. Это была самая горячая вещь, которую я когда-либо видел, что заставило мои яйца подтянуться еще сильнее.

— Чертовски красивая, Стелла.

— Син, — выдохнула она.

Она никогда не называла меня так. Я ставил это хрипло прозвучавшее слово на повтор в своей голове каждый раз, когда думал о ее тесном теле.

Когда я вновь вошел в нее, я словно вернулся домой. Вся мягкость исчезла. Мне нужна была она, и больше ничего. Стелла ахнула, когда я лег на нее и вонзился еще раз. Она крепко сжала мои плечи, когда я припал ртом к ее шее, слабый соленый привкус остался на моем языке. Она вжималась пятками мне в спину, а я погружался членом в ее мягчайшую плоть.

Ее бедра были прижаты к полу, но ей все еще удавалось толкаться мне навстречу, добавив еще больше грубости к нашему гребаному безумию.

— Тебе так нравится, Стелла? Когда мой член глубоко внутри тебя?

— Бог мой, да, — воскликнула она.

— Не бог, Стелла. — Я вколачивался в нее более длинными и грубыми ударами, и мой член требовал, чтобы я взорвался внутри нее.

— Син, — она выгнула спину, прикасаясь своими сиськами ко мне.

— Именно. — Я наклонил голову и втянул в рот ее напряженный сосок, всасывая его в ритм со своими толчками.

Стелла впилась руками мне в волосы.

— Я так близко.

Я захватил ее сосок зубами, прежде чем поднял голову, чтобы встретить ее похотливый взгляд.

— Да?

Я распластал руку на ее животе и откинулся назад, наблюдая, как ее сиськи великолепно подпрыгивают при каждом ударе. Потянул ее бедра на себя, чтобы оставаться так же глубоко. Потому что я был эгоистичным ублюдком.

Опустил одну руку на ее бедро, чтобы удержать ее прижатой подо мой, затем облизнул большой палец другой руки и прижал подушечку к ее клитору.

Стелла извивалась всем телом, когда я коснулся ее чувствительной точки.

— Посмотри на меня, Стелла. Когда ты кончишь, я хочу, чтобы ты сказала мне… Сказала мне, кто заставил тебя кончить.

Она кивнула и стала хватать воздух ртом, когда я усилил давление на ее клитор, не переставая трахать ее. Мой член требовал освобождения. Я не сдался, пока она не сжалась вокруг меня.

Ее взгляд впился в меня, когда я закружил большим пальцем вокруг ее клитора. Ее киска пульсировала, и я знал, что она была на грани. Я подталкивал Стеллу к ней, быстрее потирая клитор, пока ее скользкие стенки не напряглись и не сжались.

— Син! — Она кончила с сокрушительным давлением на мой член.

Ее киска, дрожа, сжималась, когда она схватилась за ковер и повторяла одно это слово. Мой член больше не мог этого вынести, не тогда, когда перед моими глазами разворачивалось это прекрасное зрелище, и ее влагалище выдаивало меня. Я толкнулся в Стеллу последний раз, сильно и жестко, и выстрелил в нее, глубоко и сильно. Я наполнил ее, каждая горячая капля, вышедшая из моего члена, стала блаженным освобождением, пока я не был опустошен.