Данный рассказ - участник конкурса "Во власти иллюзий" на сайте litlife.club

Билет на выход.

1.

Геройски сгинувшего в Арктике отца Виталик не помнил, хотя, как уверяла мама, был точной его копией. Виталя рассматривал в зеркале очередной прыщ и чем дальше, тем больше сомневался, что в полярники берут низкорослых астеников со второй степенью сколиоза и третьей – плоскостопия. В образ никак не вписывались ни очки с минусовыми диоптриями, ни хронический гастрит, ни вечный и непобедимый кариес. У Виталика попахивало изо рта, а темные волосы как их не намывай, имели вечно сальный вид и пахли почему-то мышами. И если со временем ненавистные окуляры уступили место линзам, а гастрит все равно снаружи не видать, то впечатление общей плюгавости по мере взросления только увеличивалось.

- Это все чепуха, гормональная перестройка пубертатного периода! – уверяла мама. – Перерастёшь!

- Прямо сразу в гераклы! – недобро похмыкивала бабушка и подталкивала внука в спину. – Иди, Виталик, иди. Занимайся!

И Виталя занимался. Вполне, надо заметить, успешно. Чем-чем, а умом Господь его не обидел. Наверное, это у него уже от деда с бабкой. Как-никак, продолжатель преподавательской династии, ибо все его родственники по маминой линии работали в школе. Дед директорствовал, бабушка была при нем завучем, а мама вернулась в родную школу после Педагогического учителем русского языка и литературы. Когда дед умер, в его кабинет переехала бабушка, а мать повысили до завуча. В этом же году Виталя пошел в первый класс. Школьные премудрости постигал легко, никому не отказывал в просьбе списать или решить чужой вариант на контрольной. Поэтому дразнить ботана-директриссиного внука никому из одноклассников и в голову не приходило. К чести Виталика, он никогда не кичился своим родством, не заносился и не ябедничал. Так что время, проведенное в школе, было для него поистине, чудесным.

Дома… Дома все было значительно хуже. Семья Виталика обитала в роскошной «трешке» на восьмом этаже престижной сталинки, которую дед получил за какие-то особые заслуги перед Родиной. В доме он был, разумеется, главным. Самая большая комната была его кабинетом, вторая, поменьше, - их с бабушкой спальней, а в самой маленькой ютились Виталик с матерью. В кабинете дед находился мало, чуть не круглосуточно пропадая на работе. Зато там хранились какие-то немыслимые ценности в виде многотомников Марксизма-Ленинизма, дипломов и грамот на стенах, памятных сувениров от бывших выпускников и Бог знает чего еще. Входить без дедова ведома в кабинет было строжайше запрещено, тем паче – что-то там трогать, и, не дай Бог – взять или сломать. То время, когда дед был жив, Виталя помнил смутно, и в кабинет особо не стремился. Во-первых, он был послушным мальчиком и не любил огорчать взрослых, а во-вторых, в кабинете было холодно и неуютно, будто это и не дом вовсе, а работа.

После смерти дедушки комнату перекрестили в «зал», поставили новый телевизор и использовали только в крайних случаях: на Новый год или бабушкин День рождения.

А еще комнатой пользовались, когда приезжали гости. Чтобы в грязь лицом не ударить перед провинциалами, надо понимать. Чтобы тем ясно было, куда приехали. И чтобы у них ещё долго потом скулы сводило от того понимания.

Гости в столицу приезжали часто. Виталя понятия не имел, сколько их на самом деле – двоюродных, троюродных и внучатых. Бабушка «держала марку» и отдавала зал под гостевую комнату. Гостям позволялось все. Даже то, что Виталику не позволялось никогда. Взрослые имели доступ ко всем дедовым сокровищам, а в распоряжении детей поступали все Виталькины игрушки. Если кому-то что-то нравилось, бабушка тут же великодушно это дарила: «Виталик уже большой, да, Виталя?»

Этими треклятыми гостями было сломано и увезено «на память» столько всего, что не жадный по натуре Виталя готов был костьми лечь на пороге, но никаких гостей больше не впускать. Если он пытался протестовать, ему делали внушение:

«Желание гостя – закон!»

«Старшим перечить нельзя!»

«Он маленький, ты должен уступить!»

Или: «Тот, кто умнее, никогда не станет спорить с дураком!»

И всегда находился кто-то младше, кто-то старше, кто-то глупее. Виталя как-то раз попытался выяснить, а кто же, собственно, должен уступать ему, но тут бабушка заломила руки и взвыла:

- Мой внук вырос неблагодарным эгоистом! Леля, ты ЭТО слышала?! Радуйся, что дед не дожил до этого момента. Он бы сейчас еще раз умер - от стыда!!!

2.

Шли годы, Виталик рос, бабушка старилась, мама не менялась. Ничего не менялось и в домашнем укладе. Любимой Виталькиной игрушкой стал Его Величество Компьютер, но, как и прежде, он в любой момент мог застать очередного гостя, шарящего по его файлам, играющим его персонажем в онлайн-игре или сидящего с его аккаунта в ВК. Любой находящийся в квартире мог встать за Виталиной спиной и пялиться в монитор, а при попытке сменить вкладку заподозрить самое худшее:

- У тебя есть от нас секреты?! Ты что, с террористами связался? Или порнографию смотришь?

Виталя потел, краснел и суетливо тыкал по вкладкам, доказывая отсутствие родства с верблюдами. Его распирало от злости и унижения, но он понятия не имел, как отстоять право на собственную жизнь и личное пространство.

Когда пришло время поступать в институт, Виталино мнение полностью совпало с желанием старших родственниц: конечно же, Педагогический! Во-первых, династия не прервется, а во-вторых - мужчины в педагогике на вес золота, поэтому он будет не искать место работы, а выбирать. Армия будущему педагогу не грозила вообще, ибо Военком на веки вечные открестился от возможного призывника, едва его только увидел.

Виталик выбрал специальность преподавателя информатики, имея, кроме очевидных, свою тайную причину. Он надеялся, что тогда уж точно никто не докопается до того личного, что ему захочется скрыть.

Виталя уже предвкушал пять лет безоблачного счастья, но в первый же день учебы его ткнули носом в реальность. Всех первокурсников пригласили на неформальную встречу в парк Горького – познакомиться. Народищу набежала тьма, но среди них не нашлось никого, кто бы захотел узнать о Витале больше, чем имя, фамилию и факультет. Будущий педагог бродил Тенью отца Гамлета между кучкующимися однокашниками, пытаясь найти «свою» компанию, но его реплики повисали в воздухе, а взгляды ребят были направлены куда угодно, только не на него. Он попробовал последнее средство:

- Ребят, простите, мне очень не хочется, но нужно идти! – стараясь придать голосу непринужденности, Виталя направился к выходу и оглянулся в надежде, что кто-нибудь попытается его остановить. Но ни слова, ни прощального взмаха рукой в ответ, и лишь краем уха услышал донесшееся откуда-то обидное «Битард!». И дружное девчачье хихиканье.

Так он и ушел тогда, на все пять лет сделавшись для однокурсников бесплотной тенью по имени Никто. Сначала было обидно, потом привык. Тем более, что шутник оказал ему неоценимую услугу, подарив таки Витале круг общения.

Загуглив новое слово, Виталий обнаружил целую субкультуру. Сайт, оформленный в оранжевом стиле, был похож на форум. Но не было привычной регистрации, никнеймов и прочего. Полная анонимность и разговоры на любые темы. Пользователи называли сайт «бордой», а себя «легионом анонимусов». Тут всегда можно было спросить о чем угодно: от прогнозов в большой политике до лучшего способа вывести прыщи. Периодически на борде обсасывались общественные скандалы, и мощное распространение информации мешало преступникам отсидеться в тишине. Анонимы очень гордились этими случаями, особенно, когда их самих начинала искать полиция за вторжение в чужое личное пространство.