Но пока не судьба.

В застывшем перед началом бури воздухе слышался только топот тысяч ног. Ни боевых кличей, ни воплей страха, как будто бы даже одержимых заткнули. Но уже через миг я понял, что ошибаюсь — кругом царила чудовищная какофония звуков, а топот я ощущал собственным сердцем, так сильно тряслась под нашими ногами земля.

До ближайшей химеры десяток шагов. Моя левая ладонь расцвела жалом и пастями Комка. В правой руке я по привычке держал тесак, хотя даже пользоваться пока им не собирался — он пойдёт в ход, только если меня подведёт Тень, а в этом случае я уже буду при смерти.

Химера направила в меня свои длинные лапы, но я легко их перепрыгнул, ударив по воздуху Крыльями. Плащ Тени закрутился спиралями вокруг моих ног, и, когда я приземлился, в спину химеры вонзились два раздирающих её плоть. Комок прошёлся по туловищу твари, располосовав химеру до внутренностей, и я прыгнул дальше, оставив добивать уже умирающего выползня героям. До меня донеслось что-то вроде «А ну, обратно в строй!» от Серого, но я его проигнорировал. Раз он в любой момент был готов убить меня, у него есть кому встать в строй, а мне нужен простор. Да и строя-то уже никакого толком не было — трудновато его держать против химер, большая часть которых весила, наверное, не меньше тонны. И всё же герои могли эффективно бороться даже с этими тварями.

Второй выползень попробовал сцапать меня так же, как и первый, но его длинные лапы перехватили Крылья Тени. На миг сосредоточившись, я оплёл лапы несколькими слоями Тени и «потянул» в разные стороны. С хрустом и хлюпаньем тело твари лопнуло поперёк. Я поднял её останки на высоту десятка метров и зашвырнул их как можно дальше, стараясь попасть в напирающих с задних рядов одержимых, но не сумел.

«Слишком энергозатратно», — сухо прокомментировал Комок.

«Зато эффектно».

«Опять перед Судьёй красуешься?»

«Конечно».

«Трахнуть её что ли хочешь?»

«Если только булавой по голове».

«Тогда тебе нужно потренироваться, ни разу не видел, чтобы ты брал булаву в руки».

Я попробовал прорваться к идущим за химерами оккультистам, но меня вновь начали закладывать «мясом». Пришлось стоять на месте, защитившись Крыльями, но, стоило мне остановиться, химерам будто был отдан приказ меня не трогать — они пробегали мимо, чтобы вцепиться в глотки героям.

Мне же проще.

Тем временем снова загремел гром, но причиной тому были не тучи, а наши маги — они защищали фланги, не давая одержимым обогнуть войско. С правого фланга с электрическим треском выросла ограда из Света — череда более мелких, чем обычно столпов, попрёк которых беспрестанно проскальзывали молнии.

В бой уже были вовлечены почти все войска. Заглядывая за грань физического мира, я наблюдал за сетью сосудов под землёй, но Алексей бездействовал, будто чего-то ожидая.

Не смотря на жестокость сражения, оно будто зависло — в тыл нам не давал зайти пожар погребального костра, разросшийся куда сильнее, чем этого можно было ожидать, с флангов работали маги. Одержимые, оставшиеся отрезанными от драки, принялись стягиваться в самую гущу боя, закладывая союзников горами трупов. Эта драка лоб в лоб могла тянуться до полного истощения одной из сторон. Но мы уже сделали всё, что могли, а Гниющий — нет.

Наконец, его ставка пришла в движение. Я почувствовал, как Алексей отрывает от земли свою руку, а после, хорошенько размахнувшись, бьёт кулаком в то же место, куда только что упирался. По сосудам пошёл резкий поток энергии. Но это была не Скверна, а самая что ни на есть чистая Тьма, знакомая мне по общению с Комком.

«Он некромант, а не оккультист», — напомнил мне Комок.

Раздался стон, на миг заглушивший все звуки боя. И в этот момент мёртвые начали подниматься. Только что убитая мной химера задёргала изрубленными лапами и медленно, неуверенно начала подниматься. Я смял её во второй раз, разрубив на десятки извивающихся кусков, но у других не было десятка Клинков Тени, как у меня.

«Пора», — сказал мне Комок.

«Пора будет, когда мы переломим ход сражения в свою сторону».

«И как мы это сделаем?»

«А это не моя забота».

У Гаи с Судьёй должен быть план. Должен. Они не могли не почувствовать Тьму под ногами. Они не могли сунуться в заранее проигранную драку.

Я оказался прав.

Над центром нашего войска поднялось зарево. Я увидел, как вперёд вышла Судья, окружённая коконом Света, подпитывающимся от Гаи и Инчи, что прятались в третьем или четвёртом ряду игроков. Она шла вперёд, и химеры в панике отступали. Судья будто плыла над землей, и мертвяки падали, едва их касалось свечение кокона.

— Я Судья, — прогремел её голос на всю Белую Рощу, — и я выношу свой приговор. Вы, отжившие свой земной срок, освобождаетесь от всех грехов и всего зла этого мира. Вы, умершие душой, но не телом, освобождаетесь от собственных пороков, вина на всё, что вы сделали после смерти ваших старых личностей, перекладывается на Гаспа и Гниющего. Вам нечего здесь делать. ВЫ ПОМИЛОВАНЫ!

Я на миг ослеп от невыносимо яркой вспышки Света. А, узрев, увидел как Гая с Инчой поднимают валяющуюся в кровавой грязи Судью и уносят под защиту игроков. Это было единственным, за что мог зацепиться мой взгляд.

Потому что бой закончился.

Мёртвые, как им и положено, неподвижно лежали на земле. Одержимые и оккультисты умирали — кто стоя, кто лёжа, кто на коленях. У стоящего прямо передо мной улыбчатого с лица медленного отслаивалась кожа, его нижняя челюсть опускалась вниз, пока не повисла на истончающихся мускулах и не отвалилась. Нечто подобное происходило и остальными — у глазачей вываливались искусственно привитые глаза, химеры разваливались на десятки бесформенных кусков плоти, каждый из которых когда-то был человеком. Одержимые чаще всего просто спокойно ложились на земли и тихо умирали. Никакой агонии и мук. Это была тихая и мирная смерть. Думаю, они этого заслужили, после стольких-то мучений.

Под удар попала большая часть противников, но всё же не все. Десятка три уродцев — пара ведьм и жутковатые химеры, слепленные из разных видов послушников — не пострадали. Они окружили Алексея и Гниющего, намереваясь дать перед смертью последний бой.

Некромант огляделся — это можно было понять по движениям закутанной в лоскуты головы — и резко выпрямился, поднимая левую руку над головой. Через долю секунды с него свалились все тряпки, которые практически сразу рассыпались в прах — от Скверны не осталось и следа, а с левой руки сползла плоть. Голый, исхудавший, с помятым телом — рёбра Алексея частично были вмяты, частично выпирали из-под желтоватой кожи — он выглядел жалко. Его левая рука, состоящая из неестественно вытянутых и переплетённых человеческих голов, будто лишённых костей, была направленна в сторону Гниющего. Рты, понатыканные на руке Алексея то тут, то там, синхронно раскрылись и хором заговорили, растягивая каждое слово:

— Считаю наш временный союз расторгнутым, приятно провести остаток жизни.

Только сейчас я заметил, что от чего лица почти ничего не осталось — рот зарос, будто его и не было, от носа осталась лишь перегородка, лишённая ноздрей. Узнать его можно было только по глазам да растрёпанной чёрной шевелюре.

Впрочем, долго мне его разглядывать было не суждено — ещё раз опёршись на левую руку, Алексей в буквальном смысле этого слова провалился под землю. Я едва успел поймать направление его движения — по распластанной под землёй костяной «клетке» он уходил на юг. Должно быть, собирался найти новых союзников уже среди жрецов Корда.

«Как он легко кинул призвавшего его Гниющего», — заметил Комок.

«Что-то я начинаю сомневаться, что его призвал Гниющий. И я думал, что ты сейчас скажешь, что самое время начинать».

«Ты начал ещё полминуты назад».

«Ты прав».

— Палач! — услышал я голос Инчи. — Палач! Ты нам нужен! Где ты?

Будто собачку подзывала, только свиста и обещания угощения не хватает. И всё же, несмотря на раздражение, я отправился к ней. Наша армия безмолвствовала, понимающие неизбежность собственной смерти оккультисты тоже помалкивали, сбившись вокруг Гниющего. Наконец, ряды союзников зашевелились — кто-то принялся ухаживать за ранеными, другие начали искать погибших товарищей. Лишь небольшая часть войска, среди которой в полном составе находились игроки, окружила горстку выживших противников.