Естественно, больше всего приезжих привлекал именно Грейт-Холл. Вот и сейчас у его высоких готических дверей толпилась группа говорливых, щелкающих фотокамерами немецких туристов. Гриссом угрюмо проследовал мимо них в здание. Внутренний интерьер был не столь впечатляющим. Просто зал, большой, гулкий, практически пустой, за исключением туристического киоска с буклетами и открытками и кошмарной по исполнению статуи королевы Виктории.

Здесь Гриссом всегда интересовался только одним. Глядя вверх, он стал медленно прохаживаться вдоль западной стены. Стену покрывал массивный деревянный круг диаметром около четырех метров и весом не менее тонны — над Гриссомом висел круглый стол короля Артура. Издали он напоминал огромную мишень для метания дротиков. Гриссом задрал повыше голову и начал читать имена двадцати четырех рыцарей на внешней стороне стола. Кай, Ланселот — имена остальных разглядеть ему не удалось. Да и не важно. Кто поверит, что это тот самый круглый стол короля Артура? Так, обычная подделка под старину. Однако считалась городской достопримечательностью.

«Все это миф, — подумал Гриссом, — весь этот город — сплошной миф, которым пропитана и земля, и воздух и открытки в киоске. Неплохое начало для рассказа, а?» Гриссом заметил мешковатую фигуру какого-то старика, входящего в зал. Приглядевшись внимательнее, Гриссом, к своему большому удивлению, обнаружил, что не старик это вовсе, а Брайан Стилвелл.

На нем был коричневый пиджак, размера на два больше. Пуговицы расстегнуты, полы свисают чуть не до земли, а галстук медленно покачивается в такт его движениям. Держался Брайан поближе к стенке. И двигался, понурив голову, одной рукой шаря по каменной кладке. Он прошел вдоль всей стены, не забыв обогнуть статую, и повернул к следующей стене. То есть двигался по периметру. Рукой он по-прежнему водил по стене.

«Как слепой. Слепой старик в одежде с чужого плеча, — подумал Гриссом и, подождав, когда Брайан поравняется с дверями в сад, протянул ему руку.

— Привет, Брайан. Я Бобби Гриссом. Иногда я захожу в булочную твоего отца.

Брайан опустил руки и нервно сжал кулаки. Глаза его были обращены на дверь.

— Я помню, — невнятно ответил юноша. — Из газеты.

Гриссом думал, что бы еще такое сказать. Вид у парня был ужасный. Видимо, он не умывался уже дня четыре, волосы спутанные и жирные. О пиджаке уже было сказано, но вдобавок ко всему он был еще и очень старый. Об этом красноречиво свидетельствовали многочисленные лоснящиеся пятна. Несмотря на зиму, Брайан был без пальто.

— Господи, вы же простудитесь! — сокрушенно сказал Гриссом, радуясь, что нашел наконец нужные слова, выражающие заботу. — У вас что, нет пальто?

Брайан пробормотал что-то нечленораздельное и продолжил свой путь вдоль стены. Гриссом, встревоженный поведением парня, попытался остановить его.

— Что ты делаешь? Не смей к нему прикасаться!

Из противоположного конца зала донесся усиленный акустикой голос Эдгара Стилвелла. Немецкие туристы у киоска как по команде оглянулись. Эдгар Стилвелл быстро пересек зал и толкнул Гриссома к стене. Увидев эту картину, киоскерша перестала отсчитывать сдачу и застыла с открытым ртом.

— Оставь моего сына в покое, — повторил Стилвелл.

Бобби несильно ударился о стену, слегка оттолкнул Стилвелла и пощупал голову.

— Какого черта вы это сделали? — Бобби был не столько разозлен, сколько удивлен. — Я только пытался поговорить с парнем.

— Я знаю, как вы, журналисты, разговариваете. Сплетни собираете, вот что вы делаете. Суете нос в каждую дырку. — Лицо Стилвелла исказила гримаса злобы. — Так вот слушай: дочку свою я тебе не дам, чтобы ты ее гибелью щекотал нервы бездельников. Ведь вам, мерзавцам, лишь бы что-нибудь продать в свою паршивую газетенку.

Через плечо Стилвелла Гриссом видел, как засуетилась киоскерша. Он не злился на убитого горем отца, хотя затылок немного побаливал.

— Послушайте, мистер Стилвелл, у меня вовсе не было намерения брать у вашего сына интервью. Я просто подумал, что ему нужна помощь. Прежде всего ему необходимо пальто.

Стилвелл быстро поднял руку, но на этот раз только легко похлопал репортера по груди.

— Нужна ли ему помощь? Конечно, нужна. — Остальное он прошептал: — Его мать умерла. Его сестра умерла. Конечно, мальчику нужна помощь. Я не хочу его потерять, как потерял их. — Глаза Стилвелла наполнились слезами. — И не позволю никому из дерьмовых болтунов испоганить то, что осталось от моей семьи.

Взяв Брайана за руку, Стилвелл пошел с ним на выход.

Хэлфорд выглядел беззаботным. На самом деле ему было горько. Он вспомнил мисс Форрестер.

Ушла дама чрезвычайно довольная, даже умиротворенная и, конечно, уверенная в том, что совершила гражданский поступок — помогла полиции. «Она, наверное, чувствует себя очищенной, — подумал Хэлфорд, — как прихожанка после исповеди, если заодно ей удалось сообщить священнику и о непорядке в туалете соседей! Итак, да здравствуют все мисс Форрестер на свете! Что бы без них делали коммивояжеры и полиция?»

Маура передала ему аккуратно отпечатанные листки и села напротив.

— Отличная работа, Маура! — Он закрыл папку и слегка оттолкнул ее от себя. — Есть несколько вещей, которые мне хотелось, чтобы ты провернула: найти подтверждение встреч Тимбрука с Лизой и более настойчиво опросить подруг о ее связях с мужчинами. Кроме Джилл Айвори, о ее личной жизни должен знать кто-нибудь еще. Поручи это кому-нибудь из детективов Роуна, лучше всего, конечно, женщине. Я думаю, с ней девушки будут более откровенны.

Хэлфорд замолк и уставился на оставленную мисс Форрестер пустую чашку. На ее краях были видны следы помады апельсинового цвета.

— А мисс Форрестер хороша, а? Напоминает мне мою тетку. Наверное, в городке не было ни одного пирога, куда бы она не сунула свой палец. И при этом твердила, что является мученицей своего одиночества. Говорят, после ее смерти число подписчиков на местную газету увеличилось на тридцать процентов. До тех пор никому никакие газеты не были нужны.

— Да, такая есть почти в каждом городишке, — согласилась Маура. — Что-то вроде ходячего радио. Однако для общины она делает полезное дело.

— Еще бы! Вон в Лондоне наш сосед по лестничной клетке умер от инфаркта, так мы не знали до тех пор, пока не пошел запах. — Хэлфорд взял со стола Бейлора вторую папку и передал Мауре. — Вот. Наконец-то пришло окончательное медицинское заключение. В основном, как мы и ожидали. За исключением одной детали: Лиза была девственница.

Маура вскинула брови.

— Так, так. Значит, Кристиан Тимбрук сказал правду. По крайней мере в отношении их дружбы.

— Очевидно. — Хэлфорд посмотрел на свои записи. — Я хочу, чтобы ты выяснила, почему Джереми Карт получил это место. Для пожилого священника жизнь в Фезербридже рай, но с трудом верится, что такой молодой проповедник и, несомненно, с амбициями мечтал зарыть свои таланты именно здесь. В общем, проверь. Ты договорилась о беседе с Хелен Пейн?

— Она будет сегодня в Винчестере у одной из клиенток, и я назначила встречу на час тридцать. Мы встретимся в кафе напротив собора.

— Хорошо. Возможно, она прольет свет на отношения Лизы с миссис Грейсон. — Он ожидал реакции Мауры, но та только кивнула. — Ты как-то заметила, что эти отношения тебе кажутся весьма непростыми.

— Мне вообще кажется, что миссис Грейсон здесь не очень любят. Но судить пока рано, Даниел. Обсудим, когда соберем больше фактов.

Хэлфорд улыбнулся.

— Вчера у нас как-то нескладно закончился вечер.

— Да нет, все в порядке. Просто тебе было не по себе, когда мы с Нэтом разговаривали о миссис Грейсон.

— При чем тут «не по себе», Маура? Мне просто кажется, что мы должны узнать гораздо больше, чем просто местные слухи. Я не говорю, что нужно полностью выпустить ее из вида. Просто давай не будем ничем ограничивать наше воображение. Хорошо? Теперь позвони в Центр отдыха и узнай, как там у них. Нам скоро ехать на слушание к коронеру.