Я вошли в зал с Северусом, он нежно положил мою руку к себе на локоть, я сжала его руку. Люциус шел позади нас.

Мы сразу же столкнулись с Кингсли, который о чем разговаривал с Гарри.

— О, наконец-то вы прибыли! — сообщил Кингсли и пожал руку Северусу и Люциусу. — Анри! Ты, как всегда, бесподобна! — обратился он ко мне.

— Спасибо, Кингсли! От тебя ничего не утаишь! — улыбнулась я.

Кингсли увел Северуса куда-то кому-то представить. Мы остались с Гарри и Люциусом.

Тут к нам подошел официант с подносом с фужерами и предложил выпить.

Люциус любезно взял два фужера и один протянул мне.

Мы стояли в стороне и просто осматривали зал. Я обратила внимание, что многие были из Департамента.

Через пару минут была торжественная речь Кингсли и Северуса. Потом они оба вернулись к нам. Все мужчины очень бурно беседовали, но мне было не интересно. Я посмотрела по сторонам, увидела знакомых из Департамента и слегка улыбнулась им.

— Анри! В этом зале есть мужчина, который тебя не знает? — шепнул Люциус мне на ухо.

— Зависть — плохое чувство, Люциус! — предупредила я его.

— Видать, у тебя было очень бурное прошлое с некоторыми личностями из Департамента, — прошептал он. — Тебя просто поедают взглядом!

— Тебя это не должно волновать, у меня есть супруг для этого! — фыркнула я ему.

— Северус — мой друг, я переживаю за него! — язвил Люциус.

— Ты лучше бы за свой зад переживал, Люциус! — рявкнула я на него, и, видать, это услышал Северус.

Он посмотрел на меня и приподнял бровь.

— Я бы с удовольствием свой зад пристроил к твоему, дорогая! — прохрипел Люциус в тот момент, когда Северус уже стоял за ним и слышал все, что он мне говорит.

Я посмотрела на Люциуса, потом подняла свои глаза и столкнулась с глазами Северуса.

— Да пошел ты! — взорвалась я от его нахальства, повернулась от него и пошла к выходу.

— Куда ты решил пристроить свой зад, Люциус? — зло процедил Северус.

Люциус повернулся и столкнулся с Северусом. Что он там ему говорил, я уже не слышала, но по пути меня подхватил за руку Габриэль и остановил меня.

— Анри, дорогая! Как долго мы с тобой не виделись! — стал любезничать он, целуя мою руку, и прикоснулся губами к щеке и прошептал: — Я скучал!

— Ты сдурел, Габи! Я замужняя дама! Что ты себе позволяешь себе! — возмутилась я, так как была в бешенстве от нахальства Люциуса.

Я отстранила его и вышла из зала. Я шла по коридору, стуча каблуками. Габриэль быстрым шагом догнал меня и схватил за руку, я отдернула его.

— Оставь меня в покое, Габи! — попросила я его.

— Меня так возбуждает, когда ты в гневе! — сообщил он и сжал мое запястье.

— Я что, тебе непонятно сказала? — уже возмутилась я и освободила свои руки.

Я пошла дальше по коридору, но Габриель догнал меня и резким движение припечатал к стене. Я ударилась о камень головой.

— Ты вообще нормальный? — заорала я. — Совсем с ума сошел!

— Ты сводишь меня с ума, Анри! — прошептал он мне в шею и поцеловал ее.

Я хотела оттолкнуть его, но он сжал меня с такой силой, что мне стало больно.

Я стала орать, чтобы он опустил меня, но он не слушал меня. Стал покрывать мою шею и плечи поцелуями. Его тело просто с огромной силой припечатало меня к стене, что я чувствовала холод от стены и ужасную страсть Габриеля.

— Отпусти меня, Габи! — уже хрипела я от бессилия. — Ты не понимаешь, что делаешь! Отпусти! — Из глаз потекли слезы.

— Я и забыл, какая ты, Анри! Сладкая моя! — шептал Габриэль. — Ты будешь сейчас только моей!

Он слегка отпустил свою руку, и она задрала подол моего платья, и он уже хотел скользнуть своими пальцами в мои трусики, как его отшвырнула чья-то рука, да с такой силой, что он упал на пол.

Я закрыла глаза, и слезы потекли по щекам. Открыв их, я увидела грозного Северуса, который тащил за шкварник Габриэля по грязному полу.

Он с такой силой вышвырнул его из коридора на летную площадку, что Габриэль с грохотом упал опять на пол.

Северус стоял на ступенях и смотрел на Габриэля. Его просто распирало от бешенства.

Он громко дышал, и в его глазах было безумие.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты не трогал то, что тебе не принадлежит! — заорал Северус.

Я молча стояла за спиной Северуса. Габриэль молчал.

Северус направил на него палочку, и в Габриэля полетело заклинания «Круцио».

Габриеля вмиг сковало заклинание, и он начал биться в конвульсиях от пытки. Он закричал, его просто ломало всего, и он забился о пол от ужасной боли.

— Северус, прошу тебя! Не нужно! — просила я и рукой прикоснулась к его руке.

Он посмотрел на меня, в его глазах горел огонь гнева. Я плакала и умоляла его остановиться.

— Он чуть ли сейчас не изнасиловал тебя в коридоре! И ты просишь меня отпустить его? — рычал Северус.

Тут к нам подлетел Люциус и остановился, увидев происходящее.

— Северус, что ты творишь? — возмутился Люциус.

— Наказываю! — фыркнул он.

— Люциус, ну хоть ты его образумь! — попросила я его.

— Северус, остановись, ты его так убьешь! — рявкнул Люциус на него.

Северус отстранил палочку, после этих слов, наверное, к нему вернулось самообладание.

Габриэль лежал на земле и не двигался. Люциус спустился и проверил его пульс.

— Живой, — сообщил он.

Я выдохнула с облегчением от услышанного. Я схватила Северуса за руку, он посмотрел на меня и вытер мои слезы свободной рукой.

— Кого мне еще сегодня предстоит наказать, Анри? — процедил он мне.

Я молчала.

— Это послужит для тебя примером, Люциус, если ты решишь пристать к моей жене! — грозно произнес Северус и посмотрел на Люциуса.

— Да, я уже понял это, Северус! — уточнил Люциус.

Мы вернулись в школу молча. Мы не выясняли отношения, не разбирались, молча легли спать. Я хотела прижаться к нему, но он отстранил меня от себя.

После этого инцидента что-то сломалось в наших отношениях, и самое главное, я не понимала, что именно.

Я старалась не показывать ему, что я недовольна его отношением ко мне, когда он не ночевал в нашей спальне, я ревела из-за этого, часто стала болеть голова.

Глава XXV. И где же она, твоя любовь?

Утром я опять проснулась одна. Это уже стало нормой в нашей жизни с Северусом.

Я приняла душ, замазала круги под заплаканными глазами и спустилась в Большой зал на завтрак.

Голова трещала просто до невыносимой боли.

Я села рядом с Северусом и пожелала всем доброго утра.

Люциус передал мне чашку кофе.

— Спасибо, — поблагодарила я его.

Я сделала глоток кофе. Потерла свой висок пальцами и закрыла глаза.

— Головная боль с утра, Анри? — спросил Люциус.

— Ужасная, всю Римскую империю бы не вместила, — ответила я ему и опять потерла виски.

— Может, тебе стоит меньше пить? — дерзнул он.

— А может, тебе стоит закрыть свой рот? — фыркнула я и посмотрела на него.

— Женский алкоголизм, он не лечится, Анри, — уточнил он.

— Видать, как и мужская тупость, — ответила я ему в след.

— У Помфри есть хорошее зелье от головной боли, дорогая! — наконец Северус вступил в нашу беседу.

— Думаю, оно не поможет, — ответила я ему. — Если бы ты чаще ночевал в спальне, то знал, отчего она у меня, родной, — прошептала я ему и встала из-за стола.

Этой ночью он пришел. Но эта была просто нужда, потребность. Он просто не мог долго без меня, без моих губ, без моего тела.

И я впервые почувствовала это ужасное слово «пресыщение». Нет, не мое, конечно, а пресыщение Северуса. Он вел себя, как все остальные, он хотел взять, но не отдать.

Только его нужда и его потребность были этой ночью. Конечно, я сделала вид, что все хорошо, но внутри меня все оборвалось. Не сказать, что мне было плохо, нет, я так же стонала под ним и так же получила от него всю его мощь. Но его любовь ко мне исчезла, и я это чувствовала.