– Она даже в замке начала работать, – продолжил хозяин отеля. – Комнаты там убирала, на кухне могла помочь, ухаживала за садом. У нее это здорово получалось! Она умела быть тихой, не раздражала инквизиторов. Потому я и был удивлен, когда эта мышь серая вдруг замок заняла!

– Как такое вообще вышло? – поразилась Дана.

– Прислуга не видела ту бойню, что в замке творилась, но знала, что к чему. Когда новая хозяйка замка, госпожа Иллари, выбирала, кому оставить Белый сад, многие боялись к ней подойти.

– Но не Льос?

– Нет, эта ведьма как раз подсуетилась, сама вызвалась. Я как узнал, что ее выбрали, думал, что это точно провал. Кем она будет править, чем? А она вон какая оказалась, быстро там все в свои руки взяла. Я прямо уважать ее начал! Теперь она, можно считать, хозяйка Белого сада.

– Хозяйка – Хорана Иллари, если я не ошибаюсь, – заметил Амиар. – Как единственная наследница ордена Белой Лилии.

– Так-то оно так, да в реальности – по-другому. Госпожа наша Иллари тут за восемь лет так и не побывала. Она даже не видела новый Белый Сад! Не думаю, что она вернется.

Здесь с ним сложно было спорить. Если это место было символом боли для Хораны, она не собиралась возвращаться.

В кафе вошли новые посетители, и хозяин отеля тут же отвлекся на них. Амиар и Дана снова остались наедине, ожидая возвращения Роувена.

То, что они узнали, не имело для них значения, это не было связано с Ангелом тысячи лезвий. Да и прав хозяин отеля: госпожа Льос много сделала для Белого сада и пациентов в замке, ее можно только похвалить. Но снова встречаться с этой ведьмой Дане почему-то не хотелось.

Глава 13

Свита Огненного короля

Эйтиль знала, что он, конечно, не принц из ее книжки, но ничего не могла с собой поделать. Ведь он был так похож! И не только своей холодной красотой, хотя это тоже важно: когда она впервые увидела его, сердце замерло у всех пятидесяти стрекоз, на которых она разделилась. Он был сильным и смелым, он так легко избавлялся от чудовищ, которые ей казались несокрушимыми! Разве не об этом писали в сказках? Прекрасный принц всегда появляется, чтобы сразить чудовище и спасти принцессу. А в этом мире никого, кроме нее, нет.

Но свои мысли дриада держала при себе, знала, что они его раздражают. Она не обижалась на него за это. Катиджан уже перенес больше, чем казалось ей возможным. Она бы при таких ранах не смогла даже стоять, а он не только поднялся на ноги, но и избавился от нескольких чудовищ, попавшихся у них на пути. Он слишком беспокоился о своих друзьях, чтобы отступить из-за собственной боли, и она восхищалась им за это.

Она хотела бы вылечить его быстрее, но не могла. Эйтиль родилась с боевыми способностями. Это ее мать и сестры были другими, они создавали леса и исцеляли людей. Она серьезно отличалась от них, но это и спасло ее здесь, в Эдене. Ее сестры могли исцелить кого угодно, кроме себя.

Так что дриаде оставалось лишь подставлять ему плечо, поддерживая его, пока они шли через лес. Несколько ее стрекоз летали вокруг них, готовые заранее предупредить об опасности.

– Это интересно, – заметил Катиджан. – Я думал, ты можешь или быть человеком, или распадаться на стрекоз, но ты делаешь это одновременно.

Он притворялся, что все в порядке, ни на что не жаловался, и для Эйтиль это тоже много значило. Она-то чувствовала, какой раскаленной стала от лихорадки его кожа, как быстро бьется его сердце. Ей даже казалось, что она чувствует часть его боли; это было непривычно и странно.

– Я много чего могу, – ответила дриада. – Могу крылья отрастить или использовать стрекоз как оружие.

– Но дырку в человеке заделать не можешь, – усмехнулся он.

– Прости меня…

– Да не парься, это типа шутка была. Если бы я больше напоминал человека сейчас, а не труп, было бы смешнее.

– Не вижу вообще ничего смешного! – возмутилась Эйтиль. – Твоя рана очень серьезна!

– Я в курсе, поверь мне. Но мы почти пришли.

Она знала, к чему они приближаются. Эйтиль наблюдала за Катиджаном и его спутниками с момента, как они вошли в Эден, видела, как он создал ледяную стену вокруг здания. Это было могущество, которого она прежде не встречала. Инквизиторы, управлявшие этим миром раньше, были сильны, нелюди – тоже, но он был существом другой природы. Ему подчинялась чистая энергия, и это завораживало.

Кто на такое способен, если не прекрасный принц?

– Прекрати пялиться на меня влюбленными глазами, – проворчал он. – Ты опять думаешь не о том.

– Ничего я не пялюсь! – смутилась Эйтиль. – Я просто думаю, хватит ли у тебя сил в таком состоянии…

– Хватит. Ломать – не строить, когда я уберу барьер, часть энергии, которую я для него использовал, вернется ко мне. То здание, к которому мы идем, – что в нем было раньше?

– Там работали инквизиторы, – пояснила дриада. – Проводили исследования, хранили документы и артефакты.

– То есть, можно сказать, что это главный корпус их базы?

– Ну-у… Наверное. Я не помню, как они сами его называли.

Она многое не помнила с тех времен. Это не было случайностью: от природы дриады отличались идеальной памятью. Эйтиль просто хотела забыть, заставила себя, и у нее получилось.

Она не хотела помнить и то, как ее кричащая от ужаса сестра исчезла в пасти чудовища. Но тут память ее подвела, и этот образ слишком часто возвращался к ней в ночных кошмарах.

Когда они пришли к зданию, барьер все еще был там, но незамеченным он не остался. Внешний слой льда был проломлен, из него вырывалось синее пламя, а рядом с трещиной лежал обугленный скелет огромного ящера.

– Странно, что всего один, – сказал Катиджан. – Я думал, что придурков тут больше.

– Не считай их всех очень глупыми, это опасно. Помни: все чудовища, что живут здесь, произошли от разумных нелюдей.

– Теперь-то они разумными не выглядят!

– Жажда крови в них сильнее, – признала Эйтиль. – Но это не значит, что они не могут учиться.

– Что они могут и не могут – нас уже не касается, мы сваливаем из этого мира. Отойди пока, мне нужно сосредоточиться на своей силе, а не на энергии дриады, висящей у меня на руке.

– Это кто на ком висит! – обиделась Эйтиль. Вел он себя точно не как прекрасный принц! Однако она понимала, что он прав, и отошла. Пользуясь тем, что он отвлечен сейчас, дриада наклонилась, прижала руку к земле. Ей показалось, что она чувствует дрожь.

Это было плохо. Но Эйтиль успокаивала себя тем, что дрожь пока очень слабая, далекая.

Может, это и не связано с ними?

Катиджан вытянул руки вперед, к величественному ледяному куполу, и магия повиновалась ему. Лед начал стремительно таять, а вода, вместо того, чтобы хлынуть на них, испарялась. Синий огонь потух, а за ним начала исчезать и внутренняя сторона барьера. Воздух звенел от магической энергии, и часть ее уходила к небу, но часть возвращалась к Катиджану.

Закончив с заклинанием, он едва не свалился с ног, Эйтиль лишь в последний момент успела поддержать его. Даже с той силой, что он получил от барьера, магу едва удавалось сохранять сознание.

– Отдохни, – взмолилась дриада. – Ты же убьешь себя!

– Нет у меня времени отдыхать… То, что Интегри до сих пор не отправился искать меня, – странно. Много времени прошло! Возможно, что-то случилось, им нужна моя помощь…

– Кому ты поможешь в таком состоянии? Посиди на месте хоть пару минут, а я поищу твоих друзей!

Она подняла руку над головой, и с ее ладони сорвался десяток синих и зеленых стрекоз. Они разлетелись в воздухе и проникли в здание с разных сторон – через двери, окна и даже трещины в стенах. Они могли отыскать двух людей куда быстрее, чем Катиджан, который был не в состоянии даже нормально ходить.

Он тоже понял это, опустился на землю. Он тяжело дышал, он который раз шагнул за предел человеческих возможностей, и Эйтиль не знала, сколько он еще продержится. А между тем, дрожь земли под ними нарастала. Верить, что это идут не за ними, становилось все сложнее.