– Я не могу быть моногамным. Сраная природа. – Он криво усмехнулся. – Но я хочу быть твоим. Хочу, чтобы моя цыпочка была вот такой для меня: раскованной, жадной. Я дурею от тебя, Марори.

– Кажется, я впервые слышу от тебя столько искренности за раз, – тихо сказала она.

– Кажется, я тоже. Я люблю твою проклятую кровь. Я люблю твой взгляд сейчас: когда ты не пытаешься сбежать. Я люблю тебя. И ради Темных, не говори ничего, потому что я знаю, что у тебя нет ничего взамен.

Она обняла его лицо ладонями. Внутренний порыв, которому не могла – и не хотела – противиться. Его взгляд как-то обреченно сцепился с ее взглядом, ладонь опустилась на шею, скользнула за ворот рубашки, пальцы мягко прочертили дорожку по ключице.

– Я нарываюсь на неприятности, но плевать. Я бы никогда не бросил тебя одну. Могу повторять это Крэйлу в рожу, пока он не выколотит из меня дух. И сделаю это, как только он появится на горизонте.

– Даже если я попрошу этого не делать?

– Тебе я не в состоянии отказать, tiana’ly.

– Что это значит?

– Не уверен, что смогу дословно перевести. – Он мягко и невесомо прижался губами к ее виску, приблизился к уху и прошептал: – Порочный ангел.

Она не смогла сдержать выдох. Из груди вырвался стон: отчаяние, замешанное на боли, на обиде, на потребности ощущать себя живой. В голове шумело от только что выпитой крови, пары глотков которой хватило, чтобы ее тело обрело новые силы и впитало в себя неизведанные ранее желания и потребности.

Нужно остановиться. Прямо сейчас. В эту самую секунду. Эашу не будет противиться, теперь она это знала.

Он жадно впился губами ей в шею, в том самом месте, где у него самого была отметина ее укуса.

– Пожалуйста. – почти беззвучно взмолилась она.

– Один поцелуй, tiana’ly, всего один поцелуй – и пусть проклятый шанатар делает со мной все, что ему вздумается. Не могу уйти сейчас.

Он снова навис над ней: непривычно серьезный. С полыхающим румянцем на щеках и всклокоченными рыжими волосами.

– Не говори мне «нет».

«Нет», – сказала она мысленно, но в реальности ее тело подалось вперед.

Он был необходим ей, как глоток веры и жизни.

Их губы встретились: его неожиданно несмелые, и ее соленые от крови и слез.

– Моя tiana’ly…

Треск распахнувшейся двери разорвал наваждение.

Первым вскинулся Эашу. Буквально взвился на ноги, зарычал.

– Какого хрена ты творишь, срань проклятокровная?! Марори узнала голос Марроу.

В следующую секунду Эашу саданул обидчика по роже. Удар вышел резким и отрывистым, но несильным. Эрэлим отступил, но только для того, чтобы вернуть сопернику той же монетой. Только гораздо более увесистой.

Они сцепились, как сцепляются голодные псы – рыча, выхаркивая проклятия. Звуки глухих ударов колотились в голове Марори, точно драка происходила внутри ее черепа. девушка кое-как села, заткнул уши руками, замотала головой.

Эрелим явно был сильней. Что-то громко выкрикнув, он плечом толкнул инкуба в грудь, да так сильно, что тот буквально вылетел за дверь, спиной распахнув ее настежь. Марроу ринулся следом, но Эашу успел сориентироваться, ловко отклонился, из-за чего небеснорожденный чуть было не пролетел мимо.

Снова сцепились.

Вид избитого Эашу заставлял кровь кипеть. Жажда вмешаться была настолько сильной, что Марори едва ли могла ее контролировать. Она хотела увидеть, как небеснорожденный превратиться в бесформенную гору плоти, как его лицо навсегда исчезнет из этой реальности и как он.

– Хватит!

Короткий хлопок – и между противниками выросла невидимая преграда, в которую оба с размаху врезались лбами. Эашу тяжело дышал, из его рта и носа текла кровь, повязки на руках пропитались алым. Его пиджак был безнадежно испорчен, и инкуб зло сорвал его с плеч, бросил под ноги. Впрочем, эрэлиму тоже досталось: его выхоленное лицо стремительно отекало, верхняя губа распухла.

В конце коридора Марори увидела магистрессу Флоранцию. Та стояла возле раскрытой двери в кабинет магистра и, судя по выражению красивого лица, была, мягко сказать, недовольна увиденным.

– Дамиан, – бросила она за спину, – я вынуждена принести извинения за своего студента.

Ее появление не стало для Марори сюрпризом. Магистр упоминал ее имя, а раньше это всегда сопровождалось ее визитом. Вот и сейчас Флоранция быстро преодолела часть коридора и остановилась около своего воспитанника, который как раз вытирал кровь оторванным рукавом своей рубашки. Следом из кабинета возникла рогатая массивная фигура Дамиана. И он разве что не метал взглядом огонь.

– Я же сказал вам идти к себе, айра Шаэдис, – пророкотал он.

– Это из-за меня она задержалась, – вмешался Эашу, хоть в присутствии двух ректоров разумнее было бы молчать.

– Он ее поиметь хотел, – прошипел Марроу. – Тварь проклятокровная, девчонка без сознания валялась!

Марори не успела даже подумать, чтобы сказать за себя самой, когда Флоранция совсем не по светлому выругалась и приказала спорщикам закрыть рты. Не сразу, но парни успокоились. Эашу покосился на Марори – и подмигнул. Правда, тут же и поморщился.

– Айра Шаэдис, у меня для вас хорошие новости.

Марори это внезапно свалившееся счастье совсем не понравилось. Наверное, потому что разило от него очередной неприятностью.

– Учитывая вашу неподчиненную небесную кровь и последствия халатного к ней отношения, – взгляд Флоранции указал на крылья за спиной девушки, – мы с Дамианом приняли единственно правильное решение. Вы едите в Эльхайм.

– Я же говорил, чтобы собирала вещи, – неожиданно хищно и зло выплюнул Марроу.

Глава пятнадцатая

– Я понимаю, что тебе тяжело смириться с этим после всего, что ты. пережила. – Флоранция поморщилась, как будто собиралась чихнуть, но раздумала. – Поверь, мне самой не по душе, что тебя приходиться забирать теперь, после стольких потраченных сил и после всего того, что сделало с тобой это место.

Магистресса мягко, как будто мать, погладила ее по изуродованной шрамом щеке.

– Вряд ли тебя это утешит, но в Эльхайме тебя сделают прежней.

Марори едва не поддалась накатившему желанию отбросить ее жалость вместе с рукой, но она справилась с чувствами.

После того, как ее окатили «хорошей новостью», Магистр, с молчаливого одобрения Флоранции, затолкал парней к себе в кабинет. Магистресса Эльхайма предложила Марори прогуляться и остудить голову, чтобы поговорить обо всем случившемся трезво и без эмоций. Она вообще любила все сводить к эмоциям, как бы в пику Дамиану, у которого абсолютно на все трудности был один ответ – нужно просто больше работать и меньше спать.

– До сих пор не могу привыкнуть, что здесь все так. мрачно, – с грустью сказала магистресса, когда они прошли мимо заброшенного фонтана со стоячей водой, полной опавших листьев. В воздухе пахло зимой, и ее приход был так же неизбежен, как тающий с каждым днем последний осенний месяц. – Ты знаешь, что я тоже когда-то была нильфешни?

Марори отрицательно махнула головой, и выразительно посмотрела на ее роскошные, белые как снег крылья. То, чему она так безмерно завидовала всю свою жизнь.

Почти всю.

До те пор, как на ее спине не появились призрачные крылья серафима. Правда, в отличие от крыльев Флоранции, ее собственные были эфирными, хоть их тяжесть Марори ощущала с каждым шагом.

– Не пойми меня не правильно, но ты стала нильфешни будучи простокровной, а я – дочь самого чистого небеснокровного рода, вдруг стала испорченной проклятой кровью нильфешни. Моя жизнь рухнула с такой высоты, что от надежд на благополучное будущее не осталось и следа. Я стала изгоем среди своих. Превратилась во что-то настолько гадкое и омерзительное, что сама себе была противна. У меня не осталось друзей, от меня отвернулись все родственники. Я оглянуться не успела, как оказалась на улице.

Марори недоверчив покосилась на свою собеседницу. Как для столь драматической истории, Флоранция выглядела слишком умиротворенной. Или, может быть, должность вынудила ее научиться притворяться?