На смену громким покупателям в пекарню вошел мужчина. Его размеренным шагам сопутствовал металлический лязг трости, на голове была шляпа с высокой тульей, в опоясывающей ее атласной ленте поблескивала брошь в виде сжатой в кулак ладони. Марори сглотнула, невольно спрятала за спину дрожащие пальцы. Дознаватель Хранителей равновесия, что ему здесь нужно?

Про этих людей ходило много всяких сплетен, правдивых и невероятных, но все, кому доводилось сталкиваться с дознавателями лично, становились на удивление немногословными, когда разговор заходил о подробностях личного общения. Несмотря на благую миссию, поборниками которой они себя провозгласили, за ними закрепилась дурная слава. Отчасти из-за жестокости методов, которые дознаватели, не стесняясь, использовали ради достижения своих целей, отчасти из-за все увеличивающегося количества их прав и возможностей.

Мужчина остановился у витрины, повесил трость на руку и медленно высвободил пальцы из перчаток. Его взгляд блуждал по помещению, ни на чем долго не задерживаясь. Марори, собрав волю в кулак, поприветствовала посетителя и склонилась в почтительном низком поклоне.

– Ты совершенно зря тревожишься, дитя, – произнес незнакомец. Его голос был тише шелеста листьев, но слова оглушали.

– Я. мне. мне бы хотелось, чтобы господин дознаватель был удовлетворен нашей стряпней, – отозвалась Марори.

Г олос предательски дрожал. С чего бы? Они – добропорядочное семейство без намека на примесь проклятой крови, а значит, не представляют никакого интереса для Хранителей равновесия. Дознаватель мог явиться просто так, без умысла, как и прочие посетители до него – в поисках «чем бы заморить червячка». Подумаешь, что раньше ни один из этой братии не почтил своим присутствием их лавку, все когда-то случается в первый раз.

– Твое стремление заслуживает похвалы, но беспокоиться не стоит. – Он умолк и какое-то время изучал ее лицо, словно намеревался отыскать там что-то лишнее.

Марори буквально остолбенела под этим взглядом, не в силах сдвинуться с места. Ей казалось, что она попала под воздействие сильнейших чар: ни пошевелиться, ни рта раскрыть. Передохнуть смогла лишь, когда дознаватель снял ее с крючка своего цепкого взгляда.

– Ты довольна своей жизнью, дитя? – осведомился он.

Странный вопрос от человека, который впервые ее видит, но Марори не отважилась произнести это вслух. Она кивнула, пробормотала что-то вроде полного удовлетворения, рассыпалась похвалой в адрес материнской заботы и сожалением по поводу скоропостижной кончины отца. Мужчина слушал и изредка кивал.

– Я вижу, родители не рассказывали обо мне, – сказал мужчина, когда иссяк поток ее слов. – Досадное и совершенно непонятное для меня упущение. Будь так добра, пригласи мать.

Марори была счастлива выскользнуть из-под его внимания. Вне досягаемости пытливых глаз дознавателя перевела дух, прокрутила в голове только что услышанное. Что общего у ее родителей с дознавателем? О чем они не рассказали и почему? В Марори боролись противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось узнать причину, с другой – сделать так, чтобы незнакомец больше никогда не появлялся на пороге их лавки. Слишком тягостным было его общество.

Мать вышла ей навстречу, вытирая передником перепачканные сахарной пудрой и кокосовыми чипсами руки. Марори сбивчиво сообщила о госте. Налия Милс побледнела, словно получила послание с того света, и торопливо поправила прическу. Фартук полетел на ящики с заготовленными фруктами. От Марори не укрылась ее дрожь, и любопытство вспыхнуло с новой силой.

– Откуда ты знаешь дознавателя? – шепотом спросила девушка.

Вместо ответа мать окинула ее раздраженным взглядом, велела идти следом и не открывать рта, пока об этом не попросят. Она старалась скрыть волнение, но тщетно. Марори пообещал себе, что так и быть – сейчас она побудет послушной, но, как только дознаватель уйдет – не слезет с матери, пока та не расскажет все. Ведь не просто так этот господин удивился ее неведению.

– Лорд Ардей, ваш визит – большая часть, – Налия Милс замерла в глубоком поклоне. На место строгой женщине с властным характером пришла смирная законопослушная горожанка. Марори не могла не отметить, что впервые видит мать такой.

– Налия, – ленивым жестом он позволил ей распрямить спину, – сожалею о твоей утрате. Грегори был хорошим человеком, Светлые с радостью раскрыли для него ворота Небесной обители.

– Уповаю на это, лорд Ардей. Желаете чаю или кофе? Прошу простить неучтивость Марори – она с семи утра за прилавком, устала.

– Пустое, это я послал ее за тобой. Признаться, ее неведение огорчило меня.

Марори напрягла слух, боясь дышать, чтобы не упустить ни одного важного слова.

Женщина побледнела и выпятила подбородок, как делала всегда, если чувствовала за собой вину. Но даже в таком состоянии Налия Милс обычно не оправдывалась, а шла в атаку, если не забрасывая собеседника встречными обвинениями, то резко меняя тему разговора. Но не в этот раз.

– Грегори и я. Мы подумали, что время не пришло, выжидали удобного момента.

– Выжидали? – Он вопросительно вскинул бровь.

– У Хранителей равновесия не было на этот счет конкретных указаний, – поспешно дополнила женщина.

– Удобного момента? – рискнула вмешаться Марори.

Взрослые одновременно наградили ее сердитыми взглядами, после чего дознаватель предложил Налии найти для дочери какое-нибудь занятие, потому что предстоящий разговор не предназначен для ее ушей. Марори попыталась воспротивиться, но мать буквально силой вытолкала ее за дверь.

– О чем мне не сказали?! – зашипела Марори.

Вместо ответа Налия Милс плотно закрыла за собой дверь. После непродолжительной борьбы с совестью Марори припала ухом к дверной щели, силясь услышать хоть что-нибудь, но тщетно. С той стороны будто вакуум образовался: ни звука, ни полслова.

Раздосадованная, Марори уселась прямо на пол, намереваясь дождаться мать и вытребовать у нее ответы на все вопросы. Даже если ради этого придется окончательно превратиться в самую неблагодарную дочь.

Время тянулось медленно. Настолько, что она успела не единожды прокрутить в голове все мыслимые и немыслимые предположения. Большая их часть попахивала откровенным бредом и чертовщиной, остальные требовали больше информации. Совершенно точно Марори знала одно: у ее совершенно непримечательной семьи в прошлом были дела с Хранителями равновесия. И она, Марори, каким-то образом имеет к ним отношение. Почему дознаватель интересовался, довольна ли она жизнью? Не ради праздной забавы, уж наверняка.

Когда двери, наконец, открылись, Марори пулей влетела в магазин. Мать стояла за прилавком и как ни в чем не бывало пересчитывала наличность в кассе. Дознавателя и след простыл, на двери висела табличка «Закрыто».

– Я хочу все знать, – твердо заявила девушка.

– Что – все? – Налия Милс не потрудилась поднять голову. Ее губы беззвучно шевелились, пока она складывала купюры в стопки. – Кексы Клары сделали дневную выручку.

– Ты уходишь от ответа.

– Нет, я жду, когда ты скажешь, что именно хочешь узнать. Лорд Ардей – давний знакомый твоего отца. Одно время они вместе работали, но это было недолго, и Грегори не любил вспоминать те времена.

– Отец служил Хранителям равновесия?

– Выполнял небольшие поручения, не работал в полном смысле этого слова.

– Что за поручения он мог выполнять для

этих

людей?

– Те, о которых не стоит знать его шестнадцатилетней дочери.

Налия перетянула пачку банкнот резинкой, спрятала ее в карман рубашки и только потом взглянула на дочь. Все вернулось на круги своя: испуганная Налия Милс растворилась без следа, уступив место привычной жесткой, уверенной в себе женщине, с которой бесполезно спорить и которую бессмысленно упрашивать.

– Еще до вашего рождения мы с Грегори договорились рассказать вам обо всем, когда придет время. Пойми меня правильно, Марори, не всем из прошлого хочется гордиться, а еще меньше хочется рассказать об этом детям. Когда Грегори не стало, я решила, что будет неправильно марать его память перед детьми. Я знаю слишком мало, а Грегори в могиле и уже не сможет вставить ни слова в свою защиту. Если тебе дорога память об отце – ты больше никогда не заговоришь о том, что сегодня произошло.