Самюэль Ти. прочистил горло.

— Да, любой. Я постараюсь правдиво ответить на него.

— Ты был влюблен в нее? И была ли она влюблена в тебя? Ну, ты понимаешь, когда…

Самюэль Ти. глубоко вздохнул.

— Да, был. Твоя мать была единственной женщиной, с которой я тогда встречался, и я могу точно сказать, что был по-настоящему в нее влюблен. Но это не значит, что мы подходим друг другу.

— Не подходите, почему?

Он сделал глоток бурбона.

— Иногда, с партнером у тебя происходит потрясающая химия, но это не значит, что ты готов с ней или с ним попробовать что-то на более длительный срок.

Амелия крутила свою вилку, потом правильно опустила ее на тарелку, показывая, что она закончила трапезу.

— Она сейчас совсем другая.

— Какая? — поинтересовался он.

— Она не покидает дом. — Амелия рассмеялась. — И она пылесосит. Я имею в виду, что моя мать пылесосит гостиные и у себя в комнате. Это так странно! Она также повела меня на йогу вчера вечером и занималась вместе со мной. Она старается помочь мне найти подработку на лето. И мы собираемся пойти за покупками и приобрести бикини на этой неделе. — Девушка не отрываясь смотрела на горизонт. — Раньше она никогда не хотела проводить со мной время.

— Я очень рад, что она прилагает хоть какие-то усилия.

И он взмолился про себя, чтобы все так и продолжалось с Джин. Но ему показалось, что это было маловероятным. Занимаясь вполне материнскими делами, она, наверное, ощутит полное отторжение и вернется к своему обычному образу жизни. Но, по крайней мере, он будет рядом с Амелией, чтобы собрать ее по кусочкам.

И если учесть, что с детских лет Амелия была жестко предоставлена сама себе, то, скорее всего, она не поддастся на попытки Джин.

Что было грустно, решил он для себя.

— И я хочу тебе сказать, что она дала мне ключ от сейфа. — Амелия посмотрела в его сторону. — Не говори ей, что я сообщила тебе об этом, хорошо?

Он поднял руку ладонью к ней.

— Клянусь.

— Прежде чем я вернулась в «Хотчкисс»… Она дала мне ключ от сейфовой ячейки и сказала, что я не должна использовать его, пока она не умрет. Она отказалась говорить мне, что там находилось. — Амелия перевела взгляд на густое, садящиеся солнце, которое полыхало, как огонь в топке, на краю горизонта. — Я попросила Лиззи отвезти меня сегодня в банк. Я попросила ее дождаться меня в машине и взяла ключ. Я прихватила с собой паспорт, потому что у меня нет водительского удостоверения. Менеджер-женщина вышла из кабинета. Она была очень приветлива со мной, помогла войти в хранилище и вытащить ячейку… но мы с трудом ее могли поднять. Я испугалась и попросила эту леди остаться со мной в маленьком помещении.

— Что там было? — скрипя спросил Самюэль Ти.

— Слитки. — Амелия посмотрела на него. — Много… тонны золотых слитков.

Самюэль Ти. тут же задался вопросом, что Джин такое продала?

— И внутри было письмо. Я прочитала его.

Амелия притихла, и ему показалось, что она пожалела, что прочла это письмо.

— И? — Самюэль Ти. положил руку на предплечье девушки, надеясь услышать ответ. — Я обещаю, что не скажу ей.

— Она писала в письме, что если умрет, то это будет означать, что ее убил Ричард Пфорд. В этом письме, она фактически выражала свою волю, свободно и четко. — Амелия снова покачала головой. — Менеджер банка вдруг забеспокоилась и поинтересовалась — «Все ли хорошо с моей мамой?». Я сказала, что все в порядке. То, что ты аннулировал их брак не просочилось в газеты, и ни в какие другие средства массовой информации, поэтому эта леди не знала, что они расстались.

— Менеджер банка сказала тебе, когда Джин стала использовать эту ячейку?

— Это было недавно. Единственное, что сказала мне эта леди, что мама пришла с каким-то парнем по имени Райан Беркли.

«Ювелир», — тут же подумал Самюэль Ти. Конечно. Джин должно быть продала одно из ювелирных украшений матери, чтобы обеспечить Амелию, если бизнес семьи окончательно пойдет ко дну.

Не самая тупая вещь в мире.

— Мне кажется, твоя мать, на самом деле, пытается позаботиться о тебе, — предположил Самюэль Ти. — И хорошо бы, чтобы ты позволила ей так поступить. Знаю, между вами много разногласий, но иногда люди меняются.

Амелия кивнула, но он так и не понял, согласна она с ним или нет.

— Итак, я получил результаты теста сегодня, — произнес он.

Девушка тут же взглянула ему в глаза.

— Да? Так быстро.

— У меня есть друзья в лаборатории.

— И какой результат? — И Амелия просто воочию превратилась в Мори Повича[17] : «Так ты мой отец?»

Он достал конверт из нагрудного кармана.

— Я не открывал его, ждал тебя.

Самюэль Ти. опустил его на стол между ними, осторожно распрямив в середине позамявшуюся бумагу, словно пытался разгладить клапан долга.

Они молча смотрели на запечатанный конверт.

— Я не хочу узнать, что мы не родственники, — пробормотала Амелия.

Забавно, но она была все еще ребенком, несмотря на свою кажущуюся взрослость, и ее честный и прямой ответ, был довольно-таки показательным для него, потому что он боялся остаться в одиночестве и пытался набраться смелости, пока она была растерянной.

И что было самого удивительного в этом моменте?

Как отметил Самюэль Ти. ее потупленный взор, который сказал, что в будущем существовала такая вероятность, что Джин станет надежной и будет оказывать определенное влияние на жизнь девушки.

Он стал отцом.

Прямо тогда и там.

И он подумал. Доказано ли, что родитель это взрослый, который берет на себя ответственность за несовершеннолетнего, стремясь предоставить ему убежище, защиту и любовь? Что же, черт возьми, ДНК, в любом случае, не самое важное. По крайней мере было множество примеров и даже в семье Амелии, людей, которые ничего не добивались в жизни, несмотря на ДНК. И всегда были те, кто делал что-то выдающееся, то, что в тот момент было необходимо, несмотря на то, что родства с родовым деревом не было никакого.

Например, мисс Аврора с Лэйном и его братьями и сестрой.

Любовь — изменила их и саму ситуацию. Не ДНК.

Самюэль Ти. прочистил горло и положил руку на конверт.

— Если ты хочешь, чтобы я открыл его, я открою.

— Хочешь открыть?

— Лично для меня результаты не будут иметь никакого значения.

Амелия резко подняла взгляд.

— Как ты можешь так говорить?

— Тебе нужен отец. Мне нужна дочь. — Господи, ему было очень странно произносить эти слова, полностью осознавая их. — В конечном счете, это самое сложное, чем что-либо?

В ее глазах появился давний, обремененный годами взгляд.

— Ты не хочешь узнать, а вдруг я от другого парня.

— Это возможность, а не обязанность. — Он постучал пальцем по конверту. — И если мы не откроем его, если мы не узнаем точно… Тогда ты не будешь задаваться вопросом, хочу я быть в твоей жизни или нет. Ты всегда будешь знать, что я выбрал тебя. Ты ни на минуту не должна будешь беспокоиться, что была для меня ошибкой, что я чувствую себя виноватым перед тобой или каким-то бременем, которое взгромоздил себе на плечи только из-за одной ночи, произошедшей шестнадцать лет назад, когда твоя мать и я занимались сексом, и ее таблетки не сработали. Я выбираю тебя, Амелия Болдвейн, прямо сейчас, и если ты выберешь меня, мы сожжем этот конверт с результатами теста на гриле вон там, и никто из нас никогда не будет оглядываться назад. По рукам?

Она шмыгнула носом, он достал платок из заднего кармана. Она вытерла глаза.

— Зачем ты это делаешь для меня? — мрачно поинтересовалась Амелия.

Он положил руку ей на плечо.

— А почему бы и нет, вот в чем вопрос?

Наступила долгая тишина, и Самюэль Ти. предоставил ей необходимое пространство, чтобы все осмыслить.

— Ладно, — сказала она в конце концов. — Давайте сделаем это — сожжем его.

Они поднялись из-за стола, обошли вокруг с двух сторон, встретились и направились к грилю. Взяв щипцы для барбекю, он приподнял решетку, отложив ее в сторону. Затем поднес газовую зажигалку и нажал на запал.