Глядя на звездное небо в день рождения Св. Иоанна, я с удивлением обнаружил, что во времена Иисуса он выпадал на дату солнечного восхода Ориона. Из-за изменения процессии в ту эпоху последние звезды Ориона, даже находясь над горизонтом, не были, вероятно, видимы, пока свет зари не «гасил» созвездие. Однако восемью или девятью столетиями ранее, когда действовал Илия, можно было видеть все созвездие. Напрашивается вывод, что Св. Иоанн воспринимался как перевоплощение Илии, а его день рождения 24 июня совпадает с предрассветным возрождением Ориона после периода его невидимости.

Период Рождества также имеет символическое значение. В это время года солнце находится в самом южном своем положении на небе. Примерно в то же время Орион восходит перед заходом солнца, а после захода последнего за ним следует Сириус. Иными словами, связанное с Иоанном Крестителем созвездие Орион остается невидимым до появления над горизонтом звезды, которая в Египте символизировала Исиду, а в христианские времена — Деву Марию. Эти два созвездия путешествуют по небу вместе, видны всю ночь, а солнце скрыто за землей. Находясь вне поля зрения, оно символически погружается в «воды пропасти», попадая на наибольшую глубину в полночь. Таково было — в Александрийской поэзии — возрождение Логоса, а в христианских умах эта идея ассоциируется с Крещением Христа в Иордане. Определенно подходящий символизм. Иоанн (Орион) остается видимым на ночном небе сбоку от «Иордана» (Млечного пути), пока Логос или Христос, символизируемые солнцем, погружен в глубокие воды.

Такая — или весьма похожая — идея, как кажется, скрывается за празднованием Крещения в день Богоявления. Позже праздновалось рождение, а не «второе рождение» Иисуса, и явление волхвов. Однако, как мне предстояло обнаружить, здесь скрыта серьезная ошибка. У Иисуса уже был день рождения, который сам по себе был полон символического смысла. Это определенно было известно Наставникам Мудрости, а мне предстояло открыть истинное значение истории о волхвах и то, что я считаю истинным днем рождения Иисуса Христа.

ГЛАВА 11

ТРИ ЦАРЯ

Так кем были волхвы, откуда они явились и что могло стоять за их миссией в хлев? Наконец стала проявляться картина, и я возвращался к моим изначальным вопросам и к отправному пункту долгого исследования, начатого в Вифлееме в 1972 году. Ответы на указанные вопросы, начинал я понимать, следует Искать — во всяком случае, частично — в политике, проводившейся в ту эпоху. В то время Средний Восток, как и сегодня, был весьма бурным регионом. На протяжении почти всего I века до н. э. шла непрерывная борьба между Римом и Парфией за контроль над тем, что в конце концов являлось центром цивилизации. Между молотом Рима и наковальней Парфии оказались несколько малых царств и княжеств, среди них Коммаген, Осроэн, Понт и Армения. Весьма вероятно, следовательно, что «мудрецы» или цари из христианского предания явились из одной или нескольких из этих стран.

Какое-то непродолжительное время царь Понта Митридат выступал объединяющим звеном других государств против поползновений римлян. Он был отважным человеком и настолько умелым бойцом, что на какое-то время сумел изгнать римлян не только из Малой Азии, но и из Греции. Однако его грубые манеры завоевали ему немногих друзей на только что «освобожденных» им землях, и многие греки вздохнули с облегчением, когда он наконец был разгромлен. Помпей — ключевая фигура в политике того времени и во многих отношениях лучший полководец, чем Цезарь, — был достаточно благоразумен, чтобы прийти к соглашению с союзниками Митридата. Проводя свою «реорганизацию», он позволил им сохранить свои территории в качестве буферных государств между Римом и Парфией. Он подтвердил суверенность Антиоха в качестве царя Коммагена, династии Ариев в Эдесе и Тигранов в Армении. Поражение Красса при Каррах в 63 году до н. э. показало мудрость стратегии Помпея, поскольку Рим еще не был готов к войне с Парфией на ее собственной территории. Оглушительный разгром побудил римлян убраться на какое-то время на восток от Евфрата, что дало передышку малым княжествам Месопотамии.

Счастливый статус-кво мог сохраниться гораздо дольше, если бы не ряд гражданских войн между самими римлянами, во-первых, и не происки Ирода Великого, во-вторых. Будучи жуткой смесью Макбета и Отелло, он — в отличие от других монархов региона — не был законорожденным наследником. Не будучи иудеем (он был идумеанином, то есть потомком сына Исаака — Исава (Эдома), а не Иакова (Израиля), он узурпировал царскую власть в Иудее. Его отец Антипат сумел построить добрые отношения с Помпеем. Теперь же, оседлав тигра римской политики, Ирод по очереди вступал в союз с Юлием Цезарем, Кассием, Антонием, Августом и наконец Тиберием. Несмотря на свою крайнюю непопулярность среди евреев, с помощью римлян он ухитрился оставаться царем на протяжении тридцати трех лет[94].

Однако дела Ирода не шли так уж гладко. В 40 году до н. э. парфяне попытались задавить его в зародыше, и вторглись в Палестину, чтобы восстановить на троне Антигона[95]. Ирод бежал из страны, прихватив с собой Мариам — внучку предыдущего асмонийского царя Гиркана II. Он заточил ее в темницу под «охраной» членов своей семьи в крепости Масада. Крепость была практически неприступной, и парфяне, осадившие ее, так и не смогли ее захватить. Тем временем Ирод отправился в Рим через Египет и ухитрился уговорить сенат поставить его царем Иудеи. Больше того, из Сирии выступила римская армия, парфяне были изгнаны из Иерусалима, и Ирод получил возможность занять трон. По возвращении Ирод постарался узаконить свое положение, отослав свою первую жену Дорис и женившись на Мариам. Когда позже Ирод убил ее старшего брата, высшего жреца Аристобула, Мариам действительно осталась последней в своей династии.

Несмотря на свое раболепие перед римлянами, Ирод нажил себе врагов повсюду. Его совершенно справедливо ненавидели в Месопотамии. Царь Коммагена Антиох попустительствовал — если и не принимал прямого участия — нашествию парфян на Сирию и Палестину в 40 году до н. э. Как бы то ни было, в 38 году до н. э. Марк Антоний организовал экспедицию в Коммаген и осадил его столицу Самосату. Желая снискать расположение того, в ком он увидел нового сильного человека в римской политике, Ирод поспешил к нему на помощь. Этот эпизод описан еврейским историком Джозефом:

«Прослышав о том, что Антоний устроил полномасштабную осаду Самосаты — хорошо укрепленного города у Евфрата, Ирод заторопился еще сильнее, увидев прекрасный шанс продемонстрировать свое рвение и сделать Антония обязанным себе. Так оно и случилось. Сразу же по прибытии он успешно завершил осаду, поубивал массу врагов и добыл огромное количество трофеев, чем укрепил былое восхищение Антония своей удалью, и Антоний воздал ему новые почести, поддержав его надежды на восшествие на трон, в то время как царь Антиох был вынужден сдать Самосату».

Таким образом Ирод принял прямое участие в свержении Антиоха, бывшего, как мы видели, возможным главой тайного общества, найденного Гурджиевым и известного как Сарманское братство. Осложнив и без того сложную ситуацию, Марк Антоний пленился Клеопатрой, царицей египетской. Подобно Ироду, она постоянно сомневалась в прочности своего положения и поэтому отделалась от всех своих родственников. Однако ее амбиции простирались за пределы Египта, и она увидела в Марке Антонии благоприятную возможность реализовать свои планы. Это имело, как пишет Джозеф, плачевные последствия для ее ближних и дальних соседей:

«Антоний, погубленный своей страстью к Клеопатре, стал рабом собственного сладострастия, а Клеопатра умертвила всех своих родственников и, жаждая крови чужаков, принялась порочить правителей Сирии и уговаривать Антония казнить их, полагая, что таким образом станет хозяйкой их богатств. Она даже обратила свою алчность против евреев и арабов и втайне готовила погибель их царей — Ирода и Малиха.