ГЛАВА 10

СТОЛПЫ НИМРОДА

Как мы видим, вскоре после первого крестового похода были основаны два рыцарских ордена. Одним из них был Орден тамплиеров, тесно связанный с легендой о Граале и, возможно, с «Мандилионом» из Эдесы. Второй — Орден Св. Иоанна Крестителя — возник на деле чуть раньше как духовный орден и существует до сих пор. Как и тамплиеры, Орден Св. Иоанна стал чудовищно богатым и могучим, но сумел-таки избежать посрамления, жертвой которого стал первый. Рыцари-госпитальеры, как их тогда называли, построили на Святой земле ряд таких сильно укрепленных замков, как Крак де Шевалье, Марта и Бельвуар. Даже тогда, когда они были вынуждены оставить материк, рыцари закрепились сначала на острове Родос, а после того как в 1522 году были изгнаны оттуда турками после шестимесячной осады, — на Мальте. Когда в 1314 году был силой разогнан Орден Тамплиеров, Орден Св. Иоанна стал еще богаче, унаследовав большую часть собственности своих бывших соперников.

Довольно загадочно посвящение ордена святому, никак не связанному с военной службой или больницами. Но так же загадочна и роль Св. Иоанна в «Причастии святых». В иерархии святых он традиционно стоит выше всех апостолов и ниже только Пресвятой Богородицы. Большинство средневековых церквей имело посвященный ему алтарь, и его часто изображают — как и на «Уилтонском диптрихе» — во власянице из верблюжьей шерсти с ягненком Христа на руках.

В средние века культ Иоанна был весьма распространен, а в Дамаске хранилась рака с его мощами. Были ли они подлинными — остается вопросом. В Библии же говорится, что после его смерти ученики похоронили его тело. Упомянутые мощи, или, по крайней мере, часть из них, были якобы переправлены в Эдесу и, как предполагает Сигал, могли быть достойно помещены в Великом Баптистерии, построенном в 369–370 годах. Именно они — вероятно — экспонируются сегодня в музее «Топкапи» в Стамбуле. В одной комнате с плащом и мечом Магомета находится застекленный стенд с небольшой ракой. Она инкрустирована драгоценными камнями и была изготовлена для хранения не менее ценной вещи — части черепа Крестителя. Рядом расположена другая, золотая рака в форме правой руки. В ней заключены останки самой, пожалуй, почитаемой человеческой конечности в истории — кисти, крестившей Христа. В глазах верующего этот акт, пожалуй, больше, чем что-либо еще, возносит Крестителя на. самый верх святой иерархии, но здесь прослеживается нечто явно большее, нежели простое крещение — даже крещение Иисуса Христа.

Согласно Евангелию, Иоанн был кузеном Иисуса, ибо его родителями были старшая родственница Марии — Елисавета и ее муж — Захария, бывший священником храма. Иоанн остается загадочной фигурой, крутым чужаком, который поколотил еврейских старейшин и с помощью крещения подготовил путь Иисуса. После выполнения своей миссии он становится жертвой интриг мстительной супруги Ирода — Иродиады, устроившей заговор с тем, чтобы отрубленная голова Крестителя была доставлена ее дочери Саломее. Это жуткое событие со своим чувственным прологом — «Танцем семи покрывал» возбуждало воображение христиан на протяжении столетий. И все же фигура Иоанна остается загадочной и самой, пожалуй, странной во всем Новом Завете. Церковь не объясняет, почему этот питавшийся акридами и диким медом аскет должен стоять выше Петра, Павла и Иакова, хоть об этом ясно говорится в апостольском символе веры. Мне же предстояло вскоре узнать, что это не было случайностью, в чем ранняя церковь вполне, видимо, отдавала себе отчет. Ключ к этой тайне, как и к легенде с Граалем, обнаружился в Урфе.

В I веке до н. э. Абгары Эдасские с немалым трудом сохраняли свою независимость от имперских властей. К востоку находилась Парфянская империя — их номинальный, а подчас и действительный сюзерен. К западу — Рим, который в тот период переживал переход от республики к империи. Первое крупное фронтальное столкновение между этими двумя хищниками произошло, как мы уже видели, у стен Карры (Харрана) в 53 году до н. э., когда Красе был вероломно разгромлен и убит. Роль Абгара II в том — по крайней мере, по мнению Рима — катастрофическом событии была в лучшем случае двойственной. Ему выпала незавидная доля: ублажать Красса и одновременно успокаивать парфян. Выживание и его самого, и его династии зависело от его умения балансировать между двумя странами так, чтобы ни одна из них не добилась абсолютного превосходства в регионе Северной Месопотамии.

Осторожный намек на эту дилемму, с которой в той или иной мере сталкивались все властители Эдесы, четко видели на монетах, которые нам показали и которые мы тоже сфотографировали. То были бронзовые монеты, которые — поскольку во времена Римской империи городам разрешалось чеканить самим только бронзовые, а не серебряные или золотые монеты — служат важным источником информации для археологов. Мы смогли идентифицировать эту монету по возвращении домой как отчеканенную в Эдесе в период правления римского императора Северия Александра (222–235 гг.). На ее лицевой стороне была изображена его голова, а на обратной — что-то вроде царя, восседающего на троне. В таких городах, как Эдеса, было принято чеканить на оборотной стороне (решке) своих монет образы местного значения. Хотя Эдеса в тот момент была колонией Рима после овладения ею императором Каракал ой в 213 году, ею все еще правил — согласно «Сирийским хроникам» — царь Мануа, сын Абгара Великого. Поскольку он правил Эдесой — по крайней мере номинально — в период царствования Северия Александра, вполне вероятно, что именно он и изображен на оборотной стороне монеты. К сожалению, от долгого употребления монета здорово поистерлась, но при внимательном ее осмотре видно, что у царя два лица, то есть он представлен в образе римского бога Януса. Этот бог, по имени которого назван наш месяц январь, ассоциировался с дверным проемом и был, следовательно, сторожем времени и пространства. На монете одно его лицо смотрит вверх и влево, а другое — вниз и вправо. Он сидит, положив ногу на ногу и указывая правой рукой вверх на что-то вроде небольшой звезды. Перед ним видна гораздо большая «звезда», возможно, изображающая солнце. Из этого образа вытекает, как мне кажется, что Мануа — если это действительно он — как бы указывает на то, что Эдеса представляет собой своеобразный дверной проем как между Востоком и Западом, так и между небом и землей: такая концепция вполне согласуется с идеей, что цитадель была «замком Грааля», царя-рыбака.

Вторая монета была гораздо четче и легче поддавалась толкованию. Она не такая древняя, как первая, и, похоже, датируется временем византийского императора Юстиниана, правившего в 527–565 годах[78]. На первый взгляд, на ней изображено нечто похожее на букву «М», но на самом деле это — небольшая фигура, касающаяся руками двух колонн. Справа от правой колонны находится символ Луны — обычно используемый на монетах Эдесы, благодаря ее древней связи с Храмом Сина, а над центральной фигурой расположен крест, представляющий либо Солнце, либо христианство.

Поначалу меня озадачила центральная фигура, пока я не вспомнил прочитанное мною в одном из наших путеводителей о легендах Урфы. В соответствии с ними Нимрод был почитаемым основателем города Орай, как изначально называлась Эдеса. Он, должно быть, дожил до весьма престарелого возраста, поскольку он арестовал Авраама, который — судя по Библии — отделен от него семью поколениями. Нимрод сначала велел привязать Авраама между двумя высокими колоннами, которые и сегодня можно видеть на холме цитадели, а затем в припадке ярости сбросил патриарха со стены замка в долину под ним. Однако его покушение на жизнь патриарха оказалось неудачным, либо Бог сделал так, что внизу появились рыбные пруды, которые и смягчили падение. К огромному удивлению Нимрода, Авраам остался живым и невредимым. Тот факт, что колонны были воздвигнуты не ранее 200 года н. э., а монета была отчеканена во времена правления Юстиниана I между 527 и 565 годами, свидетельствует, что этот миф возник между III и VI веками. Таким образом, история Авраама и Нимрода является лишь одной из занимательных легенд на потребу паломникам. Изучив поглубже этот вопрос, я вскоре обнаружил, что она служит ключом к гораздо большей тайне.