С восшествием на престол Павла I, карьера Кутасова была просто феерической. Всего за четыре года он сделался потомственным дворянином, был возведен сначала в баронское, а чуть позже в графское достоинство Российской Империи, был пожалован самыми высшими российскими орденами, в том числе орденом Святого Андрея Первозванного, и стал рыцарем Мальтийского ордена Большого креста. Причем этот неиссякаемый поток чинов, наград и званий сопровождался щедрыми пожалованиями землями и крестьянами, сделав Ивана Павловича не только одним из самых знатных, но и самых богатых вельмож Российской Империи.

Что же их связывало – размышлял Андрей – Государя Всея Руси и пленного турку?.. Быть может, безграничное доверие наследника к Кутасову проистекало из безграничной преданности последнего?.. Ведь не зря же на гербе графа был начертан девиз: «Живу одним и для одного»! Нетрудно вообразить, сколько завистников и смертельных врагов образовалось у новоявленного графа. Недаром, ох, недаром великий князь Николай Михайлович, рассказывая о знаменитых россиянах XVII–XVIII веков, столь не лестно отзывался о любимце императора: «Кутасов был одним из самых ненавистных всем фаворитов. Значение его было велико, но у него не было никаких убеждений, и широкие государственные интересы ему были чужды; склонность к интригам, корыстолюбие, страх за свое положение руководили им. В конце своей блестящей карьеры Кутасов оставался тем же, чем был при ее начале; влияние его было пагубно для его благодетеля». Понятно, что после смерти своего благодетеля, Кутасов тотчас вышел в отставку и надолго уехал за границу. Затем вернулся и жил в Москве и в своих имениях, которых его не лишили, причем на редкость успешно занимался сельским хозяйством и коневодством. Что лишний раз говорит об уме и энергии этого незаурядного человека, отметил про себя Андрей. Но самым замечательным было то, что опальный граф, в сущности, остался при своём и прожил в свое удовольствие еще целых 35 лет!.. А ведь он знал многое, очень и очень многое – что, как известно, опасно во все времена. Стало быть, умел держать язык за зубами и не дразнил власть придержащих. Да, на редкость прозорливым и изворотливым умом обладал Иван Павлович! Сейчас о нём сказали бы – политический тяжеловес, гроссмейстер.

– Андрюша, ты чего не спишь? – услышал он сонный голос Агриппины и даже вздрогнул от неожиданности – настолько погрузился в свои мысли.

– Изучаю подноготную своих предков, особенно Ивана Павловича, – вполголоса отозвался он. – Пытаюсь понять, что тревожит его неуспокоенный дух… – последнее он добавил с легкой иронией.

– Что-нибудь нарыл? – заинтересовалась она, приподнимаясь на локте.

– Только то, что он был преданным наперсником Павла. Знаешь, какой у него девиз на графском гербе? «Живу одним и для одного».

– Хмм… весьма неглупо и многозначительно. – Она села на диване, обернувшись простынёй наподобие тоги. – Так ты считаешь, что какая-то тайна, которую он хочет тебе передать, связана с Павлом I?

– Несомненно. Возможно, это связанно с дворцовыми, а скорее даже политическими или геополитическими интригами того времени. Надобно копнуть поглубже в этом смысле.

– Договорились, копнешь! А сейчас давай ложись, а то мне утром на работу ехать. Тебе вроде бы тоже. Или я ошибаюсь?

– Увы, ты бесконечно права, моя прекрасная ингерманландка! Но пара часов для сна у меня в запасе есть.

Он выключил компьютер, устроился на диване рядом с любимой, обнял ее, прошептал «господи, как хорошо…» – и тотчас провалился в сон, словно в омут нырнул.